Сеятели смерти - Гамильтон Дональд. Страница 24

Вадя издала тихий горловой смешок.

— Твои догадки гениальны, но посмотри на меня, милый! Просто взгляни на меня. Допускаю, что в дурацком костюме мадам Дюмэр я произвожу впечатление женщины с очень аппетитной фигурой, но тем не менее не настолько же я разжирела, чтобы спрятать бутылку шотландского виски под платьем. Если я пришла подменить бутылки, то где эта самая бутылка? — Она устремила на меня взгляд. — Но ведь ты сам непоследователен. Если я избавляюсь от молоденьких девушек, чтобы завладеть тобой, как ты скромно предположил, стала бы я вливать яд в бутылку, из которой ты и сам мог бы пить? Мне дан приказ сотрудничать с тобой. Мэттью, а не убивать. И пока здание не выполнено, я не представляю для тебя опасности.

Нельзя сказать, что это был железный аргумент, но я решил поверить ей, приняв ее слова за рабочую гипотезу. Пожалуй, чему я и впрямь поверил, так это невольному испугу при виде мертвой девушки — этого она не ожидала. По крайней мере, мне так показалось. Я вынул руку из кармана и усмехнулся.

— О`ксй, Вадя. Это было просто предположение. И я подумал, что не грех бы его проверить. Ладно, теперь нам лучше отсюда сматываться. Дай я только соберу свои вещи да сотру “пальчики”. Нет смысла облегчать жизнь британским сыщикам...

Я замолчал и приложил палец к губам. Кто-то шел по коридору. Я думал, что человек пройдет мимо, но шаги замерли перед нашей дверью. Я махнул Ваде рукой. Она кивнула, наклонилась, чтобы снять туфельки, и, осторожно ступая на цыпочках, скрылась в ванной. Я быстро оглядел номер. Мертвая девушка с валяющимся возле нее стаканом производила очень убедительное впечатление, что ее отравили. Я подошел к своему разбитому стакану, осторожно улегся на ковер, закрыл глаза и задышал как можно более неслышно.

Ждать пришлось целых три минуты, в течение которых некто в коридоре, по-видимому, прислушивался. Наконец я услышал щелчок вставляемого в замочную скважину ключа, и дверь распахнулась.

Глава 12

Все произошло так гладко, словно мы репетировали эту сцену на протяжении многих часов. Я услышал, как наш визитер, оказавшись в номере, запер дверь и двинулся вперед. Потом он что-то поставил на стол, на мгновение замер у тела Нэнси и приблизился ко мне. Я лег таким образом, что ему пришлось подойти ко мне, обогнув стол и стул, со стороны ванной. Когда он остановился, заняв почти нужную позицию, я чуть шевельнулся и издал слабый стон.

Я услышал, как он от неожиданности отпрянул. За его спиной что-то быстро, хищно метнулось, затем последовала краткая схватка, послышался сдавленный вздох и ужасный клекот, за которым раздался шумный выдох и стук упавшего на пол тела. Голос Вади произнес:

— Можешь вставать, Мэттью.

Я поднялся и отряхнулся от пыли. Она спокойно надевала туфли. Шарфик, который она повязала на шею, теперь висел у нее на руке, скрученный наподобие жгута. Ясное дело, он не был столь непрочным, каким казался издали. На ковре лицом вниз лежал мужчина в темном костюме. С явно сломанной шеей, он был несомненно мертв. Я подумал, что в столь решительных действиях не было необходимости, но не стал высказывать Ваде свои претензии. Ведь парень не приходится мне другом. Однако на секунду у меня промелькнуло подозрение, что, возможно, у нее были свои причины наложить ему на уста вечную печать — а может быть, это был всего лишь урок практического мастерства, с целью продемонстрировать мне действие гарроты.

Я бросил взгляд на стол. Там стояла бутылка — точно такая же, как и на комоде, за исключением, как можно было предположить, того, что ее содержимое не представляло опасности для здоровья.

— Приношу свои извинения, мэм, — сказал я. — Похоже, что именно этот субъект пришел с целью подмены бутылок — в чем я обвинил тебя. Ты знаешь его?

Она перевернула труп ногой и, взглянув ему в лицо, покачала головой.

— Нет. А ты?

Ее отрицательный ответ прозвучал вполне убедительно, но я напомнил себе, что она всегда все отрицала столь же убедительно. Я рассмотрел нашего гостя — или, говоря точнее, гостя Нэнси Гленмор. Это был крупный смуглый мужчина со славянским лицом. Где-то я уже видел это лицо раньше.

— Не скажу, что знаком с ним, но я видел его сегодня. Этот парень сидел у нас на хвосте, в “мини”, когда мы ехали в “роллсс” Кроу-Бархема...

Вадя поправляла прическу. Она разгладила скрученный шарфик и вновь грациозно набросила его на плечи, потом, нахмурившись, взглянула на лежащего человека.

— Когда ты видел его, он был один?

— Нет. Но я не рассмотрел сидящего с ним рядом.

— Значит, второй может быть где-то поблизости.

Когда будем уходить, надо поискать его. Но сначала, думаю, нам стоит еще разок все здесь осмотреть.

— Зачем? — небрежно спросил я.

— Как же ты глуп, милый! — ответила, бросив на меня быстрый взгляд, Вадя. — Возможно, он пришел подменить только бутылки, но возможно, и еще за чем-нибудь. Должна же быть у него какая-то причина отравить девушку. Поищи в комнате и в сумочке. А я обыщу девушку...

— Малышку не трогай! — бросил я.

В комнате повисла тишина. Вадя демонстративно выпрямилась и, отойдя от распростертого на полу тела, взглянула на меня.

— Значит, все-таки что-то было! — прошептала она. — И это у тебя.

— Что-то было. И оно у меня, — ответил я. Она была профи. У нее на языке вертелись десятки вопросов, которые ей, конечно, не терпелось задать мне, но она колебалась только мгновение. Естественно, что я сам ей все расскажу, когда — и если — сочту это нужным. Пока же донимать меня расспросами было совершенно бесполезно и унизительно. Она пожала плечами.

— В таком случае, нам здесь больше делать нечего. Она пошла к двери. Я двинулся следом и выпустил се в коридор. Выйдя за ней, я не удержался и бросил взгляд через плечо, а потом плотно закрыл дверь. Малышка все так же лежала на полу в помятой гленморской шотландке. Позади нее лежал человек, вероятно, несущий прямую ответственность за ее смерть. Во всяком случае, его попытка подменить бутылки указывала на него как на возможного убийцу, подлившего яд в виски. Его смерть можно было бы назвать карой, но это ничем не могло помочь Нэнси Гленмор.

Мы вышли из отеля, не возбудив повышенного внимания к себе ни когда спускались по лестнице, ни когда шествовали через вестибюль. Уже сгущались лондонские сумерки. Никто не увязался за нами от отеля. Дождь ненадолго прекратился, и асфальт высыхал. Однако Ваде в платье без рукавов было слегка прохладно. Наверное, она была способна простужаться как самая обыкновенная женщина. Когда мы сели в “спитфайер”, мой инстинкт джентльмена подсказал мне включить печку, за что я не услышал слов благодарности. Она сосредоточенно пудрила нос, смотрясь в крохотное зеркальце, вмонтированное в крышку косметички. Наконец она захлопнула косметичку.

— Никаких признаков малютки “остина”, но за нами едет “ягуар”, — объявила она. — Трое мужчин. Мне почему-то кажется, что это твои британские друзья. Англичане, похоже, имеют склонность к агентам с честными лицами и к роскошным транспортным средствам.

Я уже заметил следующий за нами черный “седан”.

— Спрошу у Леса, — сказал я. — Он что-то говорил о “ягуаре”, да и в любом случае надо ему позвонить.

— Кроу-Бархем? — в ее голосе прозвучала опасливая нотка. — Что ты на этот раз с ними задумал, милый? Ваше последнее совместное мероприятие пришлось мне не по вкусу.

Я усмехнулся.

— Ах ты недоверчивая коммунистическая сучонка! И к тому же с садистскими наклонностями. Если бы ты не убивала направо-налево людей без всякой надобности, мне бы не пришлось просить его замолвить за тебя словечко в полиции. Или ты бы предпочла, запутывая следы, удирать от легавых до самой Шотландии?

Когда я упомянул конечный пункт своего путешествия, она бросила на меня взгляд исподлобья, но ничего не сказала. Заметив телефон-автомат, я остановился. Войдя в будку, я увидел, что “ягуар” остановился в квартале позади нас с выключенными фарами. Я решил, что эта слежка слишком явная и неприкрытая, чтобы быть серьезной. Хитрые ребята. Все в Лондоне вели себя хитро, кроме меня, хотя мне было самое время похитрить.