Варяжский меч - Максимушкин Андрей Владимирович. Страница 13

Погода на улице стояла хорошая. По небу лениво ползли небольшие облачка, с моря дул легкий ветерок. Было нежарко. Рагнар прошелся по торгу, приглядывался к новой сбруе для Дымки. Нашелся у одного купца подходящий наряд, но дороговато. Торговый гость из ляшской земли цену не уступал ни в какую. В результате Рагнар после долгих раздумий плюнул и решил подождать с обновой.

Серебра в мошне маловато, не стоит швыряться направо и налево. После того как Рагнара назначили десятником, пришлось потратиться на новую одежку и шпоры заказать узорчатые. Негоже в таком звании в поизносившейся, штопаной вотоле и потрепанной свитке расхаживать. В целом обновы обошлись в неплохую сумму, но это не страшно, на жизнь серебро и куны пока есть. Если не шиковать, надолго хватит. После зимнего полюдья мошна потяжелеет, а то и раньше — в поход пойдем, и добыча будет.

Еще подумалось, неплохо бы своим двором обзавестись. Но опять дело в мошну упиралось. Хотя, если подойти к Славомиру, он может помочь. Есть у княжича наделы в городской черте. Если в походе себя с хорошей стороны показать — он и подарить может. Для дружины молодой князь ничего не жалеет, весь в отца.

А свой дом нужен: и самому надоело в гриднице на лавке или в срубе под стеной спать, и отец вполне может в ближайшее время оженить. Как узнает, что сын до десятника дослужился, так и затребует в отчий дом в Барте прямиком на свадьбу. Человек он старой закалки, привык по обычаям предков да по Прави жить. Знает, женитьба — дело серьезное, здесь старшие должны решать, чтоб не в ущерб, а на пользу роду. А оно и верно. Кому как не главе рода решать, кого в дом привести? С кем породниться? Вон и Славомир женился на дочке велетского князя Доброславе. До свадьбы ее ни разу и не видел, и ничего, живут ладно, потому как так Богам и Роду угодно.

В размышлениях о своей судьбе Рагнар забрел на Дельный конец. В этой части Велиграда селились ремесленники: кузнецы, гончары, плотники, камнерезы, стеклодувы, оружейники. В воздухе висел резковатый запах дыма, приправленный каким-то сладковатым ароматом. Похоже, это из мастерской стеклодува Бутуя тянуло. Проходя мимо его дома, Рагнар ускорил шаг, дым был ему неприятен. Со всех сторон доносился шум, гомон, громко бухал кузнечный молот, слышался визг пилы и шорох засыпаемого в печь угля. Жизнь здесь кипела.

Навстречу Рагнару попались два ражих подмастерья, тащивших мешки с рудой или углем и при этом громко обсуждавших: подорожают в этом году медь и олово, или нет? Поравнявшись с женщиной в расшитой бисером кике, парни громко поздоровались. Та в свою очередь отступила к забору, пропуская подмастерьев с их тяжелым грузом. Через три дома куча ребятишек прямо посреди дороги на бревенчатой мостовой затеяли игру в котел. Крупный пес, лежавший в тени росшей у забора рябины, положив голову на лапы, наблюдал за детьми. В его глазах светилось почти человеческое любопытство.

На следующем перекрестке Рагнар неожиданно для себя увидел старшую дочку боярина Ольгерда. Рослая, с плотной фигурой, как говорится, все на месте, пышущая здоровьем, свежестью и юным задором девушка нерешительно топталась на углу. Молодой десятник даже приостановился, любуясь боярской дочкой. Красивая девушка, с горделивой осанкой, из-под головной повязки почти до пояса опускается русая коса. И личико у молодицы приятное, с правильными чертами.

— Добрый день, Веселина, — коротко кивнул Рагнар, приближаясь к девушке.

— Здравствуй, дружинник, — приветственно махнула ресницами девица, — ты не подскажешь, где здесь дом кузнеца Людована?

— Подсказать могу, да только зачем тебе? Прялки другой мастер делает, — приосанился Рагнар. Где дом Людована, он знал, дорогу помнил. Этот мастер ковал хорошие наконечники копий, стрел, сулиц, и другая мелкая кузнь у него неплохо получалась.

— Не тот ли ты Рагнар из сотни Мочилы? — Веселина дерзко вздернула носик, собираясь отбрить нахального гридня, но вовремя остановилась. Видимо, вспомнила, что первая попросила о помощи.

— Как будто не помнишь. И батьку твоего знаю, и с тобой чуть не каждый день видимся.

— Ну так подскажи, как пройти, — тихо ответила Веселина, потупив очи. — Мне отец велел сбегать заказ проверить. А дорогу я позабыла.

— Тогда пошли, покажу, — к собственному удивлению, предложил Рагнар.

Дочка Ольгерда всегда выделялась своим дерзким, бойким характером. С парнями держалась заносчиво, могла и высмеять прилюдно, и передразнить. От ее острого язычка многим доставалось. Можно было оставить девицу самостоятельно дорогу искать или послать в противоположную сторону, но Рагнар совершенно непроизвольно, сам не понимая, зачем это делает, решил помочь боярышне.

Удивляясь своей уступчивости, молодой человек зашагал в сторону кузницы. Шли недолго, дом Людована был на соседней улице. Ворота на стук открыл сам хозяин. Невысокий, коренастый, чуть лысеющий кузнец был в прожженном кожаном переднике. Глубоко посаженные зеленые глаза Людована пристально смотрели на гостей.

— Приветствую! — выступил вперед Рагнар. — Говорят, для Ольгерда большой заказ делаешь?

— Может, и для Ольгерда, — недовольным тоном произнес кузнец, — а может, еще для кого. Что-то заказать хотел? Или посмотреть готовое? Тока учти, выбор нонче невелик.

— Посмотрю, если покажешь. Сталь и железо у тебя хорошие, не перекаливаешь, — легкая вежливая улыбка тронула губы гридня.

— Я дочь боярина Ольгерда! Пришла проверить, что у тебя готово из того, что боярин заказывал, — выступила вперед Веселина. На ее лице ясно читалось негодование: разговаривают о своем, а о ней и ее деле забыли!

— Тогда добро пожаловать в мою кузницу, боярышня, — вежливо, но с чувством собственного достоинства поклонился Людован.

— Спасибо, мастер. Говорят, в железе ты толк знаешь, — Веселина сменила гнев на милость, понимая, что криком от свободного человека ничего не добьешься. Он и сам может на равных не только с боярином, но и с князем разговаривать.

— Многое говорят, — уклончиво ответил кузнец, отступая в глубь двора. — Как Сварог дедам показал, так и куем.

Рагнар и Веселина поспешили воспользоваться приглашением. Двор Людована был небольшим, места в городе мало, приходилось тесниться. Со стороны улицы двор закрывал высокий частокол. Дом представлял собой вкопанный в землю почерневший сруб, крытый дранкой — обычное жилище в Северной Европе. Рядом стояла пара дощатых сараев, из одного из них доносилось мычание коровы. Людован провел гостей мимо сарая к стоявшей за домом кузнице. Как и дому, ей на вид было не меньше полувека, подворье досталось Людовану в наследство от отца.

— Проходите, — кузнец распахнул толстую дубовую дверь, — все здесь. Большая часть готова, остальное через два дня будет, как и говорено.

— Давай посмотрим, — Рагнар первым шагнул через порог, наклонив при этом голову.

Притолока в кузнице была низкой, на уровне подбородка. Внутри оказалось жарковато, в горне краснели раскаленные угли, через затянутое пузырем оконце еле пробивался слабенький свет с улицы. Старший сын Людована Тур раскладывал инструмент рядом с наковальней. Кузнец небрежным жестом отбросил рогожу с притулившегося в углу столика. Перед Рагнаром открылась целая груда наконечников стрел и сулиц.

— Благословление небесного огня этой кузнице и мастеру, — с порога серьезным тоном произнесла Веселина. — Вот, значит, где ты работаешь. Хорошая кузница, и меха вижу новые.

— Кузня добрая, как у людей, еще отец строил, — в голосе Людована чувствовались довольные нотки. — Ты осторожнее, не замарайся.

Рагнар тем временем наклонился над столиком и перебирал наконечники к стрелам. Большинство из них были бронебойными. Тонкие граненые жала с креплением в расщеп древка. Прекрасно прокованные и закаленные посланницы Марены, способные пробить пластинчатый доспех и разорвать звенья кольчуги. Попадались и широкие, остро заточенные двузубые срезни. Такими хорошо бить по безбронному противнику или на крупного зверя охотиться.