Варяжский меч - Максимушкин Андрей Владимирович. Страница 3

— Пошли, — Гремич резко повернулся и поспешил вслед за проводником. Пологий склон, на котором и шел бой, заканчивался обрывом. Дальше начинался глубокий овраг. Спустившись в рытвину и пройдя между обрывистых стен, люди очутились в широком светлом логу. Именно здесь тати и держали своих коней. Чуть дальше, вниз по руслу, лежало тело сакса, пришпиленное к стенке оврага стрелой. Видимо, коневод, попытавшийся бежать от неминуемой расплаты.

— Кто-нибудь ушел? — поинтересовался Гремич, кивнув в сторону трупа.

Воин в ответ только покачал головой и поднял вверх палец. Что означало — враг был один.

Несколько дружинников сбивали в табун лошадей саксов, складывали в кучу доставшийся от врагов скарб. Двое варягов помогали освободиться от пут волосатому и бородатому человеку в длинной, ниже колен, рубахе, подтянутой широким красным вязаным поясом. Несмотря на пережитый позор плена, держался человек с чувством собственного достоинства. Растирая на ходу затекшие запястья, он подошел к сложенным под корявым грабом седельным сумам и, кряхтя, принялся в них рыться. Наконец волхв извлек из одного мешка сапоги и начал обуваться.

— На обувку позарились, собачье отродье, — пояснил он воинам.

— День добрый, — Гремич вежливо кивнул волхву, после того как тот обулся и поднялся на ноги.

— Благослови тебя и твоих воинов, Велес, — степенно проговорил священнослужитель, — вовремя успели. Избавили служителя Богов от смерти на дереве.

— Пустое. Мы сами в засаду попали. Не нас, а Перуна благодари за спасение.

— Совсем правды нет на земле, — пробурчал волхв, — мертвобожники как по своей вотчине шастают, видят, что окорота на них нет.

— Будет еще окорот. Порубим всех в солому. Придет время, — жестко заявил Гремич. — Как звать-то тебя, волхв? И как ты попал к саксам? Казну-то великую служители Бога с собой не носят.

— Велибором люди называют. А схватили известно за что — в жертву своему Христу распятому принести. Постой, боярин, — спохватился волхв, — говоришь, сеча была? Раненые у тебя есть?

— Двое. Еще троим помощь уже не нужна, — помрачнел Гремич.

— Где-то здесь моя сума была. Эй, посмотри в тех кустах, — крикнул Велибор ближайшему гридню, — кажется, ублюдки ее туда выкинули.

Сумка волхва нашлась быстро. Саксы ничего в ней не тронули, только переворошили все в поисках серебра, а сушеные травы, горшочки с порошками да мазями и берестяные грамоты с записями заговоров и составов целебных снадобий им были не нужны.

Собравшиеся в логу воины тем временем разожгли костер и принесли своих раненых товарищей. Волхв, не теряя времени, занялся врачеванием. Рассеченное бедро старого Плоскини он промыл водой и присыпал рану каким-то серым порошком из своей сумки.

— Чтоб заживало быстрее и кровь не текла, — пояснил он, перевязывая рану чистой тряпицей.

У второго воина дело было серьезнее. Стрела пробила бронь и засела в правом плече. Не почувствовавший боли горячий сын мореходов из Висмы. Стриж одним из первых вломился в кусты с засевшими стрелками и даже зарубил подвернувшегося под руку сакса. Но затем он загляделся на драку, отвлекся и получил добрый удар дубиной по раненому плечу. Торчавшая между колец брони стрела обломилась, наконечник сместился в ране. От страшной боли воин потерял сознание. Очнулся он, только когда его несли к временному стану.

— Эко тебе досталось, — добродушно улыбнулся Велибор, наклоняясь над побелевшим от боли Стрижом, и, повернувшись к столпившимся вокруг воинам, приказал: — Парни, нож накалите и вина найдите, или меда хмельного.

Через минуту ему сунули в руки мех с вином. Волхв вытащил зубами пробку, понюхал и протянул мех Стрижу.

— Пей давай.

Раненого заботливо придержали на руках, пока он судорожно глотал пьянящий виноградный напиток.

— Все, хватит, — Велибор пристально посмотрел прямо в глаза Стрижа и скороговоркой прошептал: — Облака по небу плывут. Уж по земле ползет. Небо, земля, небо, земля, катится яблоко золотое, а сон воина накрывает. Хмари дымные плывут. Небо с землей сливается.

Кудесник провел ладонью перед лицом дружинника — все, спит, прислушался к дыханию спящего, нежно, почти нечувствительно коснулся яремной вены, проверяя пульс. Человек провалился в глубокий здоровый сон, теперь можно и раной заняться. Воины аккуратно сняли со Стрижа бронь, стащили поддоспешник и рубаху, положили своего товарища на шкуру рядом с костром.

— Держите крепче! — волхв провел смоченной разбавленным вином тряпицей вокруг раны. Кровь еще сочилась, плечо опухло, вокруг раны багровел огромный синяк.

— Навались! — Молниеносный взмах ножом, еще один крест-накрест. Из рассеченного плеча хлынула багровая кровь. Волхв сыпанул своим порошком и ухватил двумя пальцами проглядывающее сквозь плоть жало стрелы. Покачал из стороны в сторону засевший в кости наконечник и одним рывком вытащил из раны. Сквозь тяжелое дыхание удерживавших раненого воинов донесся громкий стон.

— Ну, ну, терпи, гридень, боярином будешь, — прошептал Велибор.

Его пальцы ощупывали рану, выискивая оставшиеся обломки древка стрелы, заодно проверяя целостность кости. Затем знахарь промыл рану родниковой водой, наложил на разрез несколько стежков вымоченной в вине нитью из сухожилий. Осталось положить сверху слой сухого мха, и можно было перевязывать рану.

— Вот и все. Осенью будет рукой, как и прежде, владеть, — немного отстранившись, Велибор придирчиво осмотрел труды своих рук и, вытерев пот со лба рукавом, добавил для Гремича: — Везти его придется на носилках. Рана сложная, промывайте почаще, и зеленой плесенью прикладывайте, чтоб не загноилось.

— Спасибо тебе, святой человек. Чем тебя отблагодарить за жизни дружинников? — негромко, но так, чтобы все слышали, произнес Гремич.

— Твои воины меня уже спасли. Ничего мне больше не нужно, только позволь коня взять.

— Бери любого из добычи, — махнул рукой в сторону небольшого табунка из двух дюжин лошадей боярин. — Да, куда путь держишь, волхв?

— В Ольшину.

— Тогда нам по пути, вместе и дорога веселее. Выбирай коня по вкусу, через полчаса отправляемся.

Сборы были недолгими. Гремич быстро разделил добычу, не забыв отделить двух коней в требу Богам за удачу в бою и выделить доли раненых и погибших.

Молодой Рагнар натянул на себя бронь убитого рыцаря и пробежался по логу, проверяя, как сидит доспех. А броня хорошая — на груди ременное плетение из толстых пластин, наплечники кованые, спина, рукава и подол кольчужного плетения. И весом около пуда, не тяжелая, можно целый день в ней рубиться. Взятый в бою меч он, немного подумав, по совету боярина, обернул холстиной и приторочил к седлу. Оружие хорошее, харалужная сталь с тонким узором елочкой, клинок бритвенной остроты и в руке как влитой ходит. Добрый меч, но сначала им научиться владеть надо. Такой клинок требует особого умения и не терпит неловкости.

Через два поприща отряд выехал к поросшему сосняком холму. Гремич, дав остальным знак остановиться, пришпорил коня и погнал его вверх по склону. Место ему понравилось. Чистый бор, воздух смолистый, напоенный свежестью. Зеленая трава на склонах. С полуденной стороны холма бьет родник.

На этом холме и решили похоронить погибших. На самой вершине, на открытой прогалине, вырыли три могилы. Гремич сам закрыл глаза покойным и вложил им в руки оружие. Хоронили варягов в доспехе, прикрыв сверху щитами вместо гробовых колод. В могилы положили, в дальнюю дорогу до терема Всевышнего Прародителя: хлеб, сыр, немного ветчины и солонины, по меху с медом. Велибор прошел между могил, проверяя, все ли правильно, и начертал на лбах мертвецов руны, позволяющие стражам Ирия отличить русов от всех прочих отправившихся по туманной тропе Марены. Затем над могилами насыпали холмики и посадили в ногах воинов по молодому тису.

Тризну справлять не стали. Решили отложить до возвращения в родной Велиград. Просто пустили по кругу братину с хмельным медом. Каждый вспомнил, что знал хорошего об ушедших. Под конец Велибор спел кощун о битве Перуна с Мареной.