Мир, как перекресток (СИ) - Гуркало Татьяна Николаевна. Страница 20

Невнятные ответы и туманные намеки Ника ни капельки не убедили, только любопытство разожгли. Пришлось выдумать какую-то приключенческо-безумную белиберду и бежать, на ходу размышляя, почему Ника вдруг экстрасенсы заинтересовали? Что именно он выловил в том бреде, который нес Ярослав, пытаясь убедить окружающих в собственной невменяемости? Сумасшедшим, как известно, задавать вопросы бесполезно. В принципе, он вовсе не рассчитывал, что в его помешательство поверят, скорее надеялся, что плюнут и разойдутся. Заняться им больше нечем, что ли? Только и осталось за каким-то парнем по городу бегать.

Или Ник решил, что над ним издеваются и захотел таким способом отомстить?

Кстати, каким способом? Шамана с бубном и настойкой из мухоморов натравит? Или бабульку, специалиста по снятию сглаза?

Перспективы как-то не вдохновляли.

В какой-то из дней у Ярослава появилась свита из бывших одноклассников, а мама начала читать фэнтези, наверное, чтобы морально подготовиться к обещанным сыном подробностям. Ярослав неосмотрительно решил, что все худшее уже позади и несколько расслабился, за что и был наказан. К обеду дома его ждал не только зеленый борщ.

За столом на кухне удобно устроилась упитанная мамина подруга. То ли тетя Маша, то ли тетя Саша, или вообще Катя. Ярослав вспомнить не мог. Гораздо хуже было то, что рядом с этой многоуважаемой женщиной сидела девчонка непонятного возраста с боевой раскраской на лице и одетая так, словно из кухни намеревалась телепортироваться в ночной клуб. Парень сразу сообразил, что это по его душу. Женитьбой мама давно угрожала. Лет с семнадцати. Прочувствованно рассказывала о хороших девочках и их чудесных родителях, о внуках, о своей старости и прочем женском счастье. Иногда являлись знакомые с дочками. Вроде как с милыми стеснительными девочками, которые самостоятельно с парнями знакомиться не умеют. Верилось в это с трудом. Стеснительные девочки смотрели на Ярослава кто оценивающе, кто разочарованно, кто насмешливо. К счастью, он этих девочек ни разу настолько не заинтересовал, чтобы открывать на него охоту.

— Мама, — тихонько сказал парень, отступая к выходу. — Мама, я уже женат, честное слово.

Девица смотрела на Ярослава со скептическим интересом. Как на уцененный товар. То ли с ним что-то не так, то ли просто вовремя не купили, то ли хозяин что-то новое завез, а поставить негде.

— Женат?! — мягко говоря, удивилась мама, роняя на пол коробку с пирожными.

— Да. На чудесной девушке, — решительно добавил Ярослав, не забывая пятиться к двери.

— А она готовить умеет? — почему-то заинтересовалась упитанная мамина подружка.

Может, ее дочка начинающий повар? Или это единственное достоинство, которое ценит матушка в собственном ребенке? Или вспомнила о пути к сердцу мужчины?

И вообще, какое ей дело? Свежую сплетню сочиняет? О том, на какой криворукой неумехе женился этот странный сынок Тамары, в то время как ее чудесная девочка все одна и одна. Мол, не ценят современные парни умниц, красавиц, хозяюшек и прочая, прочая…

— Умеет! — рявкнул Ярослав и поспешно сбежал из квартиры, хлопнув на прощанье дверью.

Он понятия не имел, умеет ли готовить Ладанэ. Как-то необходимости в готовке не было. А интересоваться кулинарными способностями жены в голову не приходило. Знахарские зелья варила по рецептикам, это точно. Может и борщ сможет? Хотя Ладенэ ведь дочка аристократа. Зачем оно ей?

Приходилось признавать, что готовить девушка, скорее всего даже не пыталась научиться. И вряд ли воспылает желанием научиться. Хорошо хоть этот вопрос задала не мама. Возможно, ее он не заинтересует. Что, у Ладанэ других достоинств нет?

Интересно, каких?

И оценит ли их мама?

И каким образом ее познакомить с невесткой? Не отстанет ведь.

А вдруг она захочет с папашей Ладанэ познакомиться? Это будет катастрофа. Полный армагедец.

— Зачем я сюда вернулся? — спросил у нарисованного на стене сердечка Ярослав и уныло поплелся по лестнице вниз. Нужно было где-то переждать нашествие маминых подруг. По одной в день они никогда не приходили. Вон папа сразу сориентировался и ушел ловить бычков еще в пять часов утра. Интересно, по каким признакам он определил, что к маме сегодня гости заявятся?

Сидеть на скамейке в сквере было скучно. Бродить по городу без дела и цели смысла и желания не было. Хотелось заняться чем-то полезным. Даже подданных с их вечными проблемами как-то не хватало. И когда скука успела стать непривычным состоянием? Странно.

— Нужно придумать себе занятие, — сказал Ярослав вслух. — А то скоро соглашусь восстановиться в университете и начну знакомиться с милыми девочками чудесных родителей. Это будет печально. Два столь непохожих учебных заведения я уже не переживу. Вернуться в свой мир, что ли? Вдруг по мне уже соскучились? А может, даже Ладанэ со своей практики вернулась. Или поискать тут что-то интересное?

Ярослав подозрительно осмотрел сквер, но ничего интереснее парочки воробьев, делящих кусок печенья, не нашел.

— Нужно смотреть глобальнее, — понял он. — А то еще свихнусь. Вот уже сам с собой разговариваю.

И куда здесь можно посмотреть? На что? Мир как мир, люди как люди. Ничего нового и необычного. Машины ездят. Драконов и дажанов нет, что не может не радовать. Магов, кажется, тоже нет.

Или?

Маги.

Какой интересный вопрос, оказывается. Они есть или их нет?

Ярослав немного подумал. Посмотрел вокруг, убеждаясь, что никому он не интересен, и попытался позвать свой огонь. Как и следовало ожидать, вызвать стихию не получилось, хотя легкий отклик на грани восприятия был. Еще одна головная боль. Почему в присутствии Ярена получается, а без него нет? Какая разница? Делается ведь все абсолютно одинаково. И спросить не у кого. Пришлось смириться и взяться за что-то более легкое в исполнении. Сторожевая сеть, например. Привычная и хорошо знакомая вещь. Потянуть на себя несколько свободных ниточек, связать, пустить искорку наполнять несколько полученных узелков энергией и убедиться, что все прекрасно работает. Хоть бери и развешивай эту красоту на дереве, потому, что больше просто некуда.

— Странно, — сказал Ярослав.

Что там многоуважаемый кем-то Табади говорил о печатях запрещающих магию? Да почти ничего. Либо печати на людях, либо на мире. Знать бы еще как эти печати выглядят и где их искать.

Людей вокруг не наблюдалось, да и что там нужно высматривать Ярослав не представлял. И развеяться они должны были давным-давно, если ставивший их не внес какие-то свои коррективы. Можно было посмотреть на мир. Но чем миры отличаются друг от друга, он тоже не знал. Этого, похоже, вообще никто не знал. Даже Этль начинал в ответ на такие вопросы что-то невнятное мямлить и закатывать глаза, как девчонка-двоечница на экзамене.

Идей, чем себя занять, не было.

Может, действительно посмотреть? Вдруг чем-то да отличается. Чем-то таким, что даже человек, понятия не имеющий, куда и на что смотреть, заметит?

Дурость какая-то.

Ярослав глубоко вдохнул, прикрыл глаза, качнулся вперед и начал смотреть. В мадаи Земля выглядела обыкновенно. Скопление составляющих, сплетенных в неряшливый узор, медленно и величественно меняющийся, словно дышащий. Приглядевшись, в этом плетении можно было найти составляющие людей, попытаться определить, чем именно они одарены, подергать за ниточки, наградив головной болью. Только зачем? Свободные нити тоже есть. Да и тоненькие паутинки наверняка на своем месте, просто их рассмотреть сложнее. Так в чем же разница между Землей и теми мирами, где магия — основа всего и вся?

Смотреть сквозь нити, дальше и глубже, попытаться увидеть каждую отдельно и все одновременно, как бы странно это ни звучало, а потом наткнуться на это. На отличие. Темное скопление каких-то не совсем живых нитей, лохматых, словно плесенью покрытых, похожее на осьминога, вольготно раскинувшего щупальца вокруг себя. Правда, щупальцев не восемь. Их бесконечное множество. Статичные такие. Неизменные. Тяжелые с виду. Нечто старое-старое по ощущениям. Словно руины чего-то заброшенного за ненадобностью. А потом эти руины погрузились в болото, покрылись плесенью и с тех пор так и лежат, небрезгливых археологов дожидаются.