Сокрушители - Гамильтон Дональд. Страница 32

- Наличествует некий местный делец, Поль Энсиниас, процветающий торговец дамским платьем. Несколько лет назад попросил политического убежища, спасаясь от нынешнего гобернадорского режима; исхитрился вывезти с собою немало денег и основал фирму.

Дана прерывисто вздохнула.

- У тамошнего правительства, - продолжил я, - имелись достаточные основания преследовать господина Энсиниаса, поелику оный, как выясняется, числился членом Карибского Освободительного Легиона и даже имел высокую честь состоять в Совете Тринадцати. Однако товарищи террористы начали подозревать, что Энсиниас передает секретные сведения кому-то в Вашингтоне. Кому - пока не знают, но постараются побыстрее выяснить.

Я сделал небольшую паузу.

- Продолжай, - хрипло сказала Дана.

- Заподозрив двойную игру. Легион вполне объяснимо учредил за Энсиниасом постоянную слежку при помощи друзей из ООПРа. И сегодня соглядатай, шедший по пятам, обнаружил: Энсиниас повстречал известного американского резидента, взял у того бумажный сверток. ООПР немедленно снесся с КОЛом - тьфу, провались они, эти сокращения! - и велел схватить поганого изменника. Изменника схватили, обнаружили в пакете хитроумный пистолет, запасные обоймы и коробку патронов.

- Так мы и думали, - бесцветным голосом промолвила Дана.

- Из Энсиниаса вышибли признание, что пистолет предназначался федеральному агенту, который вот-вот прибудет в Сан-Хуан. Мне. Потом раздался телефонный звонок Бультмана: "Вызываю из международного аэропорта Кеннеди, объект вылетел, сопровождаемый Раулем Боннеттом; Боннетту понадобится надежный ствол, дабы разделаться с вышеозначенным агентом. Приказываю встретить, вооружить, прикрыть". Встречу поручили нашей приятельнице Ла-Маргарите, поскольку девушка знает Боннетта в лицо, а Боннетт знает ее. Пистолет Ла-Маргарите отдали тот самый, что забрали у Энсиниаса. Огнестрельное оружие на острове раздобыть нелегко; зачем же пренебрегать стволом, который буквально судьба послала?

Дана продолжала править, упорно глядя вперед и сидя как-то очень уж прямо.

- А Поль Энсиниас?

- Девица уверяет, будто был жив, хотя и не вполне цел. Думаю, парня сберегают для последующего подробного дознания. Решили, судя по всему, что внутри Легиона орудует настоящая шпионская сеть. И надеются, как выразилась девочка, выкорчевать ее с корнем.

- Но Энсиниас не предал вашингтонского связного?

- Пока нет, но со временем, безусловно, предаст. Иначе не бывает.

- Его нужно спасти! Скорее!

- Ничего не нужно, детка. Наипаче не нужно держать военный совет в присутствии пленницы, иначе ее придется пристрелить. Я посулил Ла-Маргарите жизнь, поэтому не вынуждай нарушать обещание.

- Свяжи мерзавку. А я подыщу место, где можно выйти и потолковать без помех.

Глава 23

Старый Сан-Хуан обнесен стеною и в прошлом его обороняли несколько фортов. Оборонять пришлось на совесть - город вытерпел многочисленные осады. Первая состоялась в 1595-м, когда сэр Фрэнсис Дрэйк штурмовал твердыню, известную как Филиппе-дель-Морро, или просто Эль-Морро. Мы катили мимо славного укрепления, и Дана пыталась припомнить: повезло другому любимцу королевы Елизаветы, сэру Уолтеру Ралею, взять Эль-Морро приступом, или кастильские артиллеристы задали адмиралу перцу...

Сан-Хуан, пояснила Дана, зачинался на обширном полуострове, соединявшемся с остальной пуэрториканской сушей лишь посредством узенького перешейка. Поэтому и построили там столько мостов.

Она растолковала мне, чей испанский не отличается богатым словарным запасом, что "morro", среди прочего, переводится как "мыс" или "утес". Я помнил только одно значение: "рыло"; но предпочел промолчать. Многозначность - хитрая штука...

Проехав по берегу изрядное расстояние, Дана Дельгадо свернула и ринулась в лабиринт узеньких улочек с односторонним движением: настоящих каньонов, окаймленных высокими, обшарпанными домами. Если кто-либо тормозит, проезжая по этим трущобам, и затевает беседу со стоящим в дверях знакомцем, то обогнуть нахала просто немыслимо. Обычнейшее дело на улицах Латинской Америки. Я достаточно долго жил в Санта-Фе, неподалеку от мексиканской границы, чтобы удостовериться: испанскому водителю не приходит в голову, будто шофер, отчаянно сигналящий позади, торопится - ибо сам испанец не торопится никогда.

Я умудрился застращать пленницу и заставил ее чуток привести себя в порядок. Пояснил: если хочешь выглядеть жертвой взбесившегося леопарда - на здоровье; но не взыщи: затолкаю под сиденье и сверху поставлю собственные ноги, дабы не привлекать ненужного внимания прохожих. По счастью. Дана запаслась несколькими дорожными полотенцами, упакованными в пластик; из тех, что заранее намылены и снабжены пластиковым же стаканчиком воды.

После этого, под моим разбойничьим нажимом, Ла-Маргарита облачилась в джинсовую куртку покойного приятеля. Куртка сидела на ней, как на пугале огородном - но если бы нынче взялись арестовывать всякую даму, нацепившую мешковатый балахон, по улицам гуляли бы исключительно мужчины.

Затем я связал запястья девушки носовым платком, а лодыжки стянул ремнем, от души надеясь, что брюки не свалятся без его поддержки.

- Все готово, - доложил я Дане. - Куда направляемся?

- К другому парку, неподалеку от названной улицы... А, вот и он! Давай подкатим и запаркуемся в укромном уголке.

Две минуты спустя мы восседали на удобной скамейке, осененной столетними деревьями. Недоставало только плетеной корзинки: получился бы премилый пикник. Новый оазис тропической зелени имел два квартала в длину и один в ширину. Угловой магазин, глядевший прямо на парк, назывался "Моды". Я машинально подивился: не Энсиниасу ли принадлежит? В витрине красовался манекен, облаченный бесформенным рубищем, которое гордо именовалось "джерси".

Мы заговорили не сразу. Мирно проследили за шагавшей по тротуару женщиной в полицейском мундире. Красивая была женщина; и шляпу носила истинно ковбойскую, широкополую; и брюки на ней сидели свободно, и портупея облегала как надо - а все же за мужчину ее даже издали никто не принял бы. На боку прекрасной дамы болтался громадный автоматический пистолет в лакированной кобуре.

- Успокойся, - велел я Дане, продолжавшей бросать в сторону покинутого нами автомобиля тревожные взоры. - Девчонка не вышибет окно и "караул" кричать не будет. Ей с полицией связываться противопоказано.

- Успокойся? - деревянным голосом переспросила Дана. - Попробуй успокоиться...

- В нашем деле тревожиться попусту нельзя: мигом заработаешь нервное истощение. Коль скоро мы не в силах изменить обстоятельства - нужно принимать их как должное и утешаться мыслью: через сотню лет человечество останется точно таким же и неприятности будут все теми же... Объявляю военный совет открытым. Захваченный террористами паяц по имени Энсиниас, надо полагать, и есть наш Модесто?

- Да! Но только он отнюдь...

- ...Не паяц? Дорогая, любой агент, позволивший проследить за собою перед важной встречей, числится в моей записной книжке паяцем. Шутом гороховым! А если на закуску дозволяет схватить себя живым, располагая важнейшими сведениями, разглашение которых поставит под удар начатую операцию и, возможно, под монастырь подведет остальных агентов, - парень становится уже не паяцем, но "рыжим"! Ведущим телевизионной развлекательной передачи! Худшего оскорбления я придумать не в силах... Тьфу! Согласен: у парня, пожалуй, не нашлось ампулы с цианистым калием - но ведь пистолет был?

- Не суди Поля по зверским законам, вдолбленным в ваши несчастные головы! - с жаром возразила Дана. - Энсиниас не обучался на Ферме! Он такой же оперативный работник, как и я! Мы оба добровольцы, Мэтт... И завербовал обоих, между прочим, твой приятель Траск. И он отлично понимал: и Поль, и я смыслим в диверсионном деле очень мало. И никто не требовал от нас патриотического харакири в безвыходных переплетах...