Право сильного - Горъ Василий. Страница 15
Где графиня дю Клайд могла увидеть, а тем более, научиться этому танцу, Гогнар не представлял. Поэтому смотрел на нее, вытаращив глаза. Еще бы — девушка, словно забыв о том, что еще совсем недавно умирала от стыда, раздеваясь перед одним Гогнаром, теперь рисовала перед десятком мужчин канонические картины, от которых захватывало дух, а чреслах разгоралось пламя. Хотя нет, не перед десятком — она видела только Алвана, и ласкала себя исключительно для него.
Увы, Пугливая Лань, пытавшаяся быстрее ветра унестись к горизонту, но павшая под тяжестью догнавшего ее гепарда, Алвана не взволновала. Плачущая Ива, полощущая ветви в тихом ручье — тоже. А очень неплохо показанное Утро Девичьих Грез вызвало кривую усмешку:
— Неплохо… Даже, можно сказать, хорошо… Но…
Чем берз закончит эту фразу, Гогнар знал, как никто другой. Поэтому поднял руку и негромко сказал:
— Возьму. Я. В счет своей доли в добыче…
— Забирай… — согласно кивнул вождь вождей, после чего мотнул головой, приказывая девушке занять место у ног Подковы.
Та, само собой, повиновалась. По ощущениям Гогнара, не особо расстроившись — в ее последнем взгляде на Алвана промелькнуло что-то вроде благодарности…
'Не дура…' — подумал сын Алоя, затем холодно оглядел остальных мужчин и мысленно ухмыльнулся: зависть, полыхавшая в их взглядах, тут же куда-то пропала…
— Что там у нас дальше? — без особого интереса поинтересовался вождь вождей, поднял чашу с кумысом и, услышав слишком быстро приближающийся топот, потянулся к Гюрзе.
Как оказалось, зря: телохранитель, отодвинувший в сторону шкуру пардуса, закрывающую вход, уставился на Гогнара:
— Эрдэгэ, к тебе Варлам из Свейрена. Говорит, что дело не терпит отлагательств…
'Дьявол!!!' — мысленно выругался Подкова, взглядом попросил у Алвана разрешения отлучиться и, получив разрешение, неторопливо встал.
— А мне что делать, господин? — робко прикоснувшись к его сапогу, еле слышно прошептала дю Клайд. — Ждать вас тут?
— Жди тут. Ты — моя. Не тронут… — рублеными фразами ответил он, а затем прищурился: — Хотя… нет, я передумал: иди за мной!
Девушка вскочила на ноги и, поправив распущенные волосы так, чтобы они хоть немного прикрывали грудь, засеменила следом…
…Увидев Гогнара, Варлам радостно вскинул голову, но шевелиться, а тем более, сходить с места поостерегся. Такое благоразумие Подкову здорово рассмешило: здесь, в сердце стойбища ерзидов, жизнь сотника Ночного Двора Делирии не стоила ничего. Еще веселее ему стало, когда Большое Начальство увидело обнаженную Шанию дю Клайд, тенью следующую за своим новым хозяином: Варлам, сглотнув слюну, масленым взглядом уставился на девушку и, кажется, даже забыл, зачем явился.
— Что у тебя за дело? — гневно сдвинув брови, дабы не выбиваться из образа в присутствии телохранителей, спросил Гогнар.
Намек был понят. Хотя и не сразу — прежде, чем оторвать взгляд от прелестей девушки, шевалье Харвс дважды дернул себя за ус и что-то возмущенно пробурчал себе под нос.
Телохранители подались вперед — по их мнению, такое неуважение ко второму человеку в армии требовалось лечить. Закатыванием в ковер или чем-нибудь в том же духе.
На их движение сотник среагировал мгновенно: упал на колени и, уткнув голову в землю, выставил перед собой деревянную узду:
— Прошу прощения, эрдэгэ! Я принес новости, касающиеся Элиреи!
Не воспользоваться возможностью порадоваться виду начальства, стоящего на коленях, Подкова не мог. Не поиздеваться — тоже. Поэтому прежде, чем среагировать на сообщение, жестом подозвал к себе дю Клайд и взглядом указал ей на юрту:
— Иди. Воду сейчас принесут. Приведешь себя в порядок, перестелешь ложе и будешь ждать моего возвращения…
— Как прикажешь, господин… — покорно отозвалась девушка и, покачивая бедрами чуть сильнее, чем обычно, двинулась ко входу.
'Решилась…' — мысленно отметил эрдэгэ, а затем повернулся к ближайшему телохранителю и приказал привести коней…
…Всю дорогу от стойбища и до опушки ближайшего леса сотник гневно кусал губы и тискал рукоять своего меча, а когда Гогнар остановил коня, вполголоса зарычал:
— Ты что себе позволяешь, падаль?! Я стоял на коленях, а ты ТЯНУЛ ВРЕ-…
— Я спасал вам жизнь, ваша милость: за попытку возжелать женщину эрдэгэ положено закатывать в ковер, а затем соединять пятки с затылком…
— Во-первых, никого я не желал, а во-вторых, твоя женщина шла по стойбищу голой!!!
— Вы — лайши, а вокруг было достаточно свидетелей. И если бы вы не упали на колени, то новости касательно Элиреи мне бы принес кто-нибудь другой… — предельно спокойно сообщил Гогнар. — Что касается внешнего вида графини Шании дю Клайд — у меня не было возможности ее одеть, так как я получил ее в подарок сразу после того, как она станцевала танец Низменной Страсти Алван-берзу и его тысячникам…
— А что, в юрту к Алвану она пришла тоже голой? — язвительно поинтересовался шевалье Хармс.
— Нет, одетой. Но даже я, эрдэгэ, не имею права игнорировать традиции ерзидов. А они, ваша милость, требуют сначала показать дар вождя вождей всем, кто хочет на него посмотреть, а потом воспользоваться им по назначению…
— То есть, ты…
— Да, ваша милость… — пряча ехидную улыбку, кивнул Подкова. — Если я не возьму ее сегодня же ночью, то Алван-берз сочтет это оскорблением и закатает в ковер меня!
— Тяжелая у тебя служба, я посмотрю… — фыркнул сотник. Потом вспомнил о полученном приказе и посерьезнел: — Значит, так: планы его величества Коэлина Рендарра поменялись. Поэтому тебе приказано в кратчайшие сроки заставить ерзидов вернуться в свои стойбища. И не просто вернуться: ты должен ликвидировать Алван-берза, затем стравить между собой ерзидские рода и сделать все, чтобы к следующей весне Степь заполыхала…
— То есть, я должен ее поджечь? — пошутил Гогнар.
— Устроить междоусобицу, придурок! — взбеленился шевалье Хармс, затем вспомнил, что ерзидское стойбище сравнительно недалеко и заставил себя понизить голос: — Задача понятна или объяснить подробнее?
Задача была понятна. Более чем. Поэтому Подкова пожал плечами и криво усмехнулся:
— Куда уж понятнее… Сделаю…
— Вот и замечательно… Тогда увидимся эдак через неделю…
— Не спешите, ваша милость! — воскликнул Гогнар, увидев, что сотник разворачивает коня и собирается уезжать. — А что там с моим вознаграждением?
По губам шевалье Хармса скользнула злая улыбка:
— Об этом мы с тобой поговорим в Свейрене…
— Вы со мной?! — нахмурился Подкова. — А какое ВЫ имеете отношение к деньгам, обещанным мне королем Иарусом?!
— Самое прямое: я — твой непосредственный начальник. Поэтому Я решаю, как и кого награждать…
— Да, но…
— Если ты думаешь, что я прощу тебе сегодняшнее оскорбление, то очень сильно ошибаешься!
— Какое оскорбление, ваша милость, я спаса-…
— Я тоже спасу твою жизнь! — осклабился сотник. — Удара, эдак, после пятидесятого… Если, конечно, решу, что твои мольбы о прощении звучат достаточно искреннее и… громко…
…Спешившись около своей юрты и бросив поводья подскочившему воину, Гогнар сказал телохранителям, что его желательно не беспокоить, отодвинул в сторону шкуру, закрывающую вход, и, перешагнув через порог, в сердцах швырнул на ложе сорванные с себя пояс и ножны с мечом.
Под шкурами ойкнуло, затем их краешек пополз вниз и открыл взглядам Подковы испуганное личико леди Шании:
— Мой господин, тебя кто-то расстроил?
С хрустом сжав кулаки, он сделал еще один шаг вперед, затем заметил, что на айнуре стоит кувшин с вином и пара тарелок с едой, а в юрте стало значительно уютнее, и молча кивнул.
Девушка не стала выяснять, кто и чем, а выскользнула из-под шкур и, подхватив с айнура золотую чашу, наполнила ее вином.
— Белогорское… И козий сыр… — протягивая чашу и тарелку с аккуратно нарезанными ломтиками, сказала она. — Все, как вы любите…
'Откуда она знает, что я люблю?' — подумал Гогнар, затем сообразил, что все это она могла узнать у Кьяры и, упав на шкуры, уперся носком левого сапога в пятку правого.