Безжалостный край - Вербицкий Андрей. Страница 7

– Да куда на ночь глядя-то? – недовольно пробурчала хозяйка, больше для порядка. Она уже поняла: будет так, как решили ее мужчины.

– Все в порядке, мам. Не маленькие.

Парни пошли обуваться в прихожую.

– Я с вами. – Ксения вскочила из-за стола.

– А ты куда? Сиди дома! – приказным тоном сказала мать.

– Ну пап… – Ксюша умоляюще посмотрела на отца в надежде на заступничество. Она всегда так делала, пытаясь у того что-нибудь выпросить. Однако на этот раз номер не прошел – отец бросил на нее грозный взгляд. Поняв, что ничего не получится, Ксения смутилась.

– Не волнуйтесь, все будет хорошо, – с порога крикнул Александр, и троица исчезла в темноте.

Ночь удивляла безоблачностью и россыпью тысяч живописных звезд, образующих над головой незнакомые созвездия. Луны ярко освещали округу, заставляя предметы отбрасывать двойную тень.

Бер привычным путем довел своих товарищей до дома Никифоровых. Нажал на звонок, привинченный на воротах. И еще прежде, чем увидел, как Николай крутит пальцем у виска, сообразил, какую сделал глупость – электричества-то нет. Под смешки студентов он подошел к окну и постучал.

Шторы за стеклом колыхнулись. Александр понял, что его рассматривают.

– Это я, Сашка Бер! – громко назвался он. – Мне Ник… то есть Эдик, нужен, – поправился он. Ник, старое детское прозвище Эдика, производное от первых букв фамилии, приятно всколыхнуло память о беспечных ребячьих годах.

Шторы разошлись в стороны, пропуская к окну мужской силуэт. Открылась форточка, и в квадратном отверстии показалась рыжая шевелюра, а под ней заспанная, небритая физиономия Эдика. Бер в который раз подивился собственному наблюдению – у всех Эдиков, которых он встречал в своей жизни, были рыжие волосы.

– Привет, Бер! – прохрипел простуженный голос. – Рад, что живой. Не всем так повезло.

– Не поверишь, я тоже рад до безумия! – Александр улыбнулся, получив в ответ такую же улыбку старого приятеля, с которым мало общался по окончании школы. Жизнь, как это часто случается, сама расставляет приоритеты и уводит близких друзей далеко друг от друга.

– Почему так поздно? Добропорядочные люди дома седьмой сон смотрят, – продолжая улыбаться, произнес Эдик.

– Значит, с темными и тайными, я бы даже сказал, черными намерениями прибыл под опухшие очи твои, княже.

– Что за отроки с тобой, боярин? – подыграл Ник.

– Открывай ворота, дай мед-пиво вкусить. Познакомишься заодно.

– Хорошо. Ждите. – Голова исчезла из форточки. Через минуту послышался металлический скрежет вставляемого в замок ключа. Железная дверь в воротах открылась. – Проходите.

Бер, Леха и Николай по очереди вошли во двор, здороваясь с Эдиком за руку.

– Давайте в беседку. Я так мыслю, вы не просто к нам заглянули? – осведомился Эдик, ведя гостей за собой.

– Не просто, – согласился Бер. – Будет лучше, если ты и батю своего пригласишь. Дело сложное, без него никак.

– Прям так серьезно? – Заинтригованный Эдик зажег керосиновую лампу на столе в беседке. – Рассаживайтесь на лавочках, кому где удобно.

Ребята уселись вокруг столика. При свете лампы Александр осмотрелся вокруг и отметил, что Никифоровы живут недурно. Последний раз он заходил к ним довольно давно, и тогда все выглядело иначе. Сейчас двор был выложен тротуарной плиткой, старый, еще советской постройки, дом обложен декоративным кирпичом желтого цвета. Под окнами раскинулись аккуратные клумбы, а подле гаража стоял внедорожник «тойота», даже в темноте было видно – новехонький.

– Давай я сначала представлю своих друзей, – сказал Бер. – Это Алексей и Николай. – Парни повторно пожали Эдику руку. – После катастрофы податься им, стало быть, некуда, вот и живут у нас, можно сказать, почти родичи теперь.

– Можно просто Гвоздь, – произнес Леха.

– И Фикса, – сверкнул золотом во рту Николай.

– Понятно. – Эдик оценивающе посмотрел на «родичей». – Можете звать меня Ником. Так привычнее.

– А дело у нас серьезнее некуда, – продолжал Бер. – Так что давай зови отца.

– Ясно. Сейчас приглашу и по пиву принесу, – кивнул Ник.

– Пиво – это хорошо, – выговорил Леха, откидываясь на деревянную спинку лавочки.

Эдуард вышел из беседки и исчез в глубине дома. Через несколько минут появился снова, неся в руках пять жестяных банок «Балтики».

– Скоро выйдет, – с порога сообщил он. Подойдя, раздал гостям пиво. Послышалось шипение открываемых банок, и гости с наслаждением глотнули хмельного напитка.

– Как твоя бабка и мать? – чтобы заполнить паузу в разговоре, спросил Александр.

– Бабушке повезло, если так можно выразиться, – умерла до известных событий. А то не пережила бы, – с грустью ответил Ник.

– Что так? – некорректно поинтересовался Леха.

– Мама погибла. Стараюсь об этом не думать, но получается плохо. – Лицо Эдика болезненно скривилось, и он сделал большой глоток из банки. – При отце не упоминайте о ней. Даже сочувствия не выражайте, так будет лучше.

– Соболезную. – Бер мысленно возблагодарил Господа за то, что его семью миновала боль утрат.

– Мы тоже, – подавленно выговорил Николай. Тема потери родных и для них была актуальна.

Минут пять сидели молча, потихоньку потягивая пиво. Наконец в кругу света появился Владимир – отец Эдуарда.

– Привет, ребятки, – поздоровался Никифоров-старший. Выглядел он неважно. Даже в полутьме был заметен уставший, словно потухший взгляд и синие мешки под глазами. Он ссутулился и поседел. Говорят, рыжие не седеют – пример Владимира Ивановича показал, что это большое заблуждение.

Отец Эдика был одет в охотничий камуфляж и военного образца берцы. На поясе – кобура с «макаровым», будто не к себе во двор вышел.

«Похоже, дядя Володя догадывается о грозящих ему и сыну неприятностях. И немудрено. По нынешним меркам настоящим богатством владеют», – промелькнуло у Александра в голове.

– Пивком балуетесь? – спросил Владимир Иванович.

– Здравствуйте, дядь Володя. Балуемся. Вот, хочу представить своих товарищей. – Бер со студентами повторили процедуру знакомства, сопроводив ее кратким, в двух словах, рассказом, кто они и откуда – для большей доверительности в предстоящей беседе. Так проинструктировал спутников Александр, объяснив: чем больше собеседник знает о тебе, тем больше раскрывается перед тобой и доверяет.

Следом за ребятами взял слово Бер. Он поведал о выводах, сделанных сегодня на семейном совете, и предложил помочь друг другу. Никифоровы молча слушали импровизированную речь. Исчерпав все доводы, Александр с надеждой переводил взгляд с Ника на его отца и обратно. Никифоровы долго молчали. Эдик заинтересованно глядел на троицу, видимо ожидая первого слова отца. Однако тот не спешил с ответом. Он долго смотрел в одну точку, машинально вертя в руке пустую банку. Когда терпение у всех уже подходило к концу, Владимир Иванович вышел из задумчивости.

– Значит, говоришь, батька твой захворал? – поинтересовался он.

– Да, но постепенно идет на поправку. Думаю, через пару недель будет как огурчик, – тотчас откликнулся Александр.

– Будем надеяться. – Никифоров смял тонкий корпус алюминиевой банки и неожиданно для всех зашвырнул ее в темноту. Внезапная вспышка злости утихла так же быстро, как и появилась, и Владимир Иванович уже спокойно, с какими-то новыми, более живыми нотками в голосе произнес:

– Ты верно подметил, власти обязательно будут грести под себя все, что осталось от прошлого. Только прошлого не вернуть, к сожалению. – Он улыбнулся уголками губ, но улыбка вышла кривая, больше напоминающая оскал. – Вы не учли один важный момент.

– Какой? – насторожился Александр. – Мы приветствуем любую здравую идею. – Эти резкие перепады настроения собеседника ему не нравились. Между тем Владимир Иванович продолжал:

– В целом с вашим предложением я согласен. – Он недовольно скривился, услышав радостные возгласы. – Однако в вашем проекте есть некоторые недоработки. Допустим, вы взялись охранять имущество, которым, к счастью или к несчастью, я владею. И за это имеете дивиденды с прибыли, оружие, добротную одежду. Но этого недостаточно. Необходимо объединиться полностью. Найти новое место жительства – здание или небольшую группу зданий, которые легко превратить в крепость, с постоянным источником чистой воды и достаточно большим участком земли, чтобы заниматься сельским хозяйством. Ты же, Сашка, морпех и должен понимать необходимость всего этого в условиях… – Никифоров-старший задумчиво помолчал и докончил: – Даже не знаю, как назвать ту задницу, в которой мы очутились.