Черный клан - Градов Алекс. Страница 21

Курган выглядел весьма некомфортабельно, даже если не брать в расчет ветер и холод. Одинокая возвышенность, которая просматривается со всех сторон, и мы торчим на ее верхушке.

По земле пробежала дрожь. Я бросил взгляд под ноги. Кажется, бетонная плита чуть содрогалась. Дрожь нарастала и затихала, словно где-то внизу проезжал поезд метро. Мне показалось, что я слышу далекий рокот под землей.

— Что это за шум? — спросил я.

Грег поморщился.

— Не обращай внима…

Под землей вдруг загрохотало так громко, словно поезд собирался выехать на поверхность прямо под нашими ногами. Холм вздрогнул. Воздух странно зарябил. Левый глаз сильно зачесался. Я сдвинул нашлепку, почесал глаз и почему-то подумал о Валенке.

Грег посмотрел мне за плечо.

— Ты зачем сюда явился? — со вздохом спросил он. — Тебя звали?

Я резко развернулся и увидел Валенка. Он стоял у меня за спиной в величественной позе, положив лапы на пояс и расставив ноги. Как говорится — подкрался незаметно. Было полное ощущение, что он возник прямо из воздуха.

— Я-то спал, — сообщил он. — А вы меня разбудили. Топаете, разговариваете громко…

— Дверьми хлопаете, музыку включаете, — невинным тоном добавил я.

Валенок посмотрел на меня и прищурился.

— Где-то я тебя уже встречал, красавчик…

— Это точно, — сказал я сквозь зубы. — Приглядись повнимательнее.

Валенок так и сделал. Узнав меня, осклабился.

— Все-таки нашел нас! А ведь тебя предупреждали… Ну что ж, прощайся с жизнью.

— Не смей его трогать! — вмешалась Ники. — Ты и так его покалечил! Вон, смотри, что у него с глазами!

Увидев мой желтый глаз, Валенок откровенно поразился. И даже попытался потыкать в него пальцем.

— А почему только один?

— Отвали! — рявкнул я, быстро пряча от него глаз под повязкой.

— Почему у него один глаз, Грег?

— Это тебя надо спросить.

— Меня?! — искренне удивился Валенок.

— Вероника утверждает, что это сделал ты.

— Я еще и колдовать умею?

Грег махнул рукой.

— Отойди и не мешай.

Валенок пожал плечами и отошел шага на два. На фоне худощавого Грега он выглядел огромным, как танк, но почему-то не казался угрожающим. Я повернулся к нему спиной, пытаясь понять, откуда он возник. Если отбросить все совсем уж невозможные варианты, оставался только один — телепортировался. Или я окончательно ослеп. Все подходы к холму просматривались метров на двести. И, если уж рассматривать и эту версию — я не заметил, чтобы он сюда подлетал. Но кое-что я все-таки отметил: стоило ему материализоваться, как у меня сразу перестал чесаться глаз.

Ники подошла к Грегу и встала рядом с ним, глядя в небо.

— Посмотрите, сколько сегодня звезд, — сказала она мечтательно. — Все небо усыпано. А как сегодня хорошо видны обе спирали Млечного Пути… Смотрите — метеор!

Я тоже уставился наверх. Но не увидел ничего, кроме десятка каких-то крупных звезд, хаотически раскиданных по небу. А при чем тут две спирали и метеор, я вообще не понял. Но спрашивать не стал — вот еще. Не пора ли наконец заняться делами? Я откашлялся, но сказать ничего не успел — ко мне с хитрой улыбкой обратилась Ники:

— Леша, расслабься! Ты чего так нервничаешь? Как будто мы сейчас будем выведывать твои атомные секреты!

— С чего это ты решила, что я имею отношение к атомным секретам? — рефлекторно спросил я.

— А я о тебе много знаю, — ответила Ники. — Кстати, Грег, Леша работает в секретном НИИ. В том, ядерном, которое на набережной. Где проектируют…

— Ники, ну молчи! — не выдержал я. — Это же военная тайна!

— Да ее весь район знает. Спроси любую тетку в магазине!

— Ну и что. Мало ли кто что знает? Пусть весь район знает, а я давал подписку о неразглашении.

— Вероника, прекрати дразниться, — мягко сказал Грег и повернулся ко мне. — Мне нравится этот подход. И твоя специальность — тоже. Не так много людей предпочитают глобальные цели сиюминутным. А уж как источник энергии…

Он неожиданно умолк, словно сболтнул что-то лишнее. Но Ники, явно подлизываясь к Грегу, подхватила:

— Это точно! Высвобождение энергии из низшей материи этого мира и управление ею — что может быть круче? Атомная энергия — это такая невообразимая сила… А ты ею повелеваешь… Наверно, это просто завораживает!

Я почувствовал себя польщенным, но вскоре мне стало стыдно.

— На самом деле, — сказал я откровенно (чему сам слегка удивился), — вначале я именно так и рассуждал. Как дите малое. Вообще не знаю, чем я думал, когда пошел в этот НИИ.

— Сейчас для науки плохой период, — возразила Ники. — Но это же временно.

— Это «временно» может затянуться лет на двадцать!

— Ну и что? — буркнул Валенок за моей спиной. — Подумаешь, каких-то жалких двадцать лет.

— Конечно, я в любой момент могу оттуда уйти, — продолжал я, не реагируя на его подколку. — Но куда? И зачем?

— Забавно, — сказал Грег, слушавший меня очень внимательно. — Выбираешь правильно, но сам себе не можешь объяснить собственный выбор. И начинаешь бестолково суетиться, потеряв направление…

Я с жаром закивал.

— Да, да. В этом все и дело. Отсутствие целей в жизни.

— Все-таки странная эта фраза — «Цель жизни».

— Почему? — удивился я.

— Цель подразумевает достижение результата. Те, кто так ставит вопрос, ничего не знают о том, что такое время. Эта фраза подразумевает, что время линейно.

— А разве нет?

— Конечно, нет.

«Ничего себе заявочки», — подумал я и сказал:

— Это не доказано. И вообще, нам толком ничего не известно о времени. Но мы же говорим о человеческой жизни. Человек рождается, живет и умирает. Это ли не линейность?

Грег помотал головой.

— Чисто человеческий подход. Люди считают, что рождение — начало, смерть — конец. А это не так. Ни рождения, ни смерти на самом деле нет.

— А что есть?

— Превращение.

Я вытаращил на него глаза и затаил дыхание, ожидая продолжения.

— Таким образом, — закончил Грег, — имеет смысл говорить не о цели, а о способе жизни. Иными словами, цель жизни в том, чтобы прожить ее правильно.

— Может, ты еще знаешь, что такое «правильно»? — спросил я язвительно.

Грег кивнул.

— Не для всех, — уточнил он. — Для некоторых.

Я невольно разволновался, потому что и сам об этом немало думал и приходил к примерно таким же выводам, только вот что такое «правильно» — понятия не имел.

— Этому ты и учишь Ники?

— Ну, и этому тоже.

— А меня мог бы? — спросил я неожиданно для себя.

Грег усмехнулся.

Все-таки я попал на собеседование, доперло до меня. Это не просто приятная болтовня. Меня изучают.

Оценивают мою пригодность… к чему?

— Ладно, — сказал Грег, вынимая руки из карманов. — Поговорили, переходим к делам. Показывай глаз.

Я повернулся к нему и снял повязку. В тот же миг темнота вокруг меня пришла в движение, наполнившись тенями. Я резко отступил назад, натолкнувшись на Валенка: почудилось, что за спиной Грега, высоко над его головой, качнулись огромные черные крылья.

— Зажмурься, — резко сказал он.

Я подчинился и почувствовал, как холодные пальцы ощупывают левое веко и бровь.

— Давно это у тебя?

— Почти неделю.

— Надо же, — сказал Грег куда-то в сторону. — И он все еще в здравом уме. К психиатру не обращался?

— Размышлял на эту тему… Грег, это лечится? Я про глаз. Можно ли сделать так, чтобы он снова стал нормальным?

— Он нормальный, — ответил Грег. — Смотря что считать нормой. Проблема же не в цвете или в форме радужки. Гораздо серьезнее, что ты видишь им то, что людям видеть нельзя. Но главная беда — ты привлекаешь к себе внимание. Я имею в виду, конечно, не людей. Так что ты очень мудро делаешь, что носишь повязку.

Я скромно промолчал, гордясь своей мудростью.

— Но, конечно, в таком виде оставлять тебя нельзя. Иначе ты и месяца не проживешь.

— А что будет?

— Съедят, — спокойно сказал Грег. — Еще не пытались?