Зараза - Добрынина Марина Владимировна "и Астральная Сказочница". Страница 12

Я с рычанием села на кровати, стискивая кулаки так, что ногти впились в ладони. До боли. До крови. Отрезвляюще.

Что со мной происходит? Сначала кувыркаюсь в небе, как полоумная, ору песни, потом пытаюсь облизать и трахнуть все, что движется, вымазываюсь в чужой крови и несказанно этому радуюсь. Одним словом, веду себя как Аргвар в брачный период! А еще мне приснился сон. Кретинский, сопливый сон про ромашки и любовь. И этот маг. Хорошо, что он уже умер. Ему повезло. Будь он жив, я бы сейчас с удовольствием убила его. За что? А разве мне нужен повод?

Шевеление рядом отвлекло меня от кровожадных мыслей. Сначала я не поняла, что это такое белобрысое со мной в одной постели лежит? Ему повезло — я вспомнила раньше, чем приняла решение уничтожить. Вчерашний мальчик. Наемник. Мирно спит рядом со мной. Живучая тварь. И с крепкой психикой. Не только выжил, но и спокойно уснул.

Я, не церемонясь, пихнула его в бок. Он открыл глаза, сонно поморгал и с обожанием уставился на меня. Смазливая мордочка, блаженная улыбка.

— Доброе утро, госпожа.

Если сейчас потянется за поцелуем, как примерная женушка, порву на части! Но этот экземпляр на редкость разумен. Он выбирается из кровати и начинает поспешно натягивать одежду, задав всего один вопрос:

— Что Вы предпочитаете на завтрак, госпожа?

— Заботливый засранец, — с ухмылкой процедила я. — Пошел отсюда! А то сам станешь завтраком.

Он пулей вылетает за дверь. А мне смешно. Так смешно, что я позволяю себе тихонько захихикать, и сама не понимаю, когда хихиканье переходит в громкий хохот. Уже захлебываясь в собственном ржании, призываю себе на голову поток ледяной воды. Бодрит и проясняет разум. То, что я вытворяла вчера, не должно повториться. Я не имею в виду приручение наемников. Это как раз было самым мудрым, что я сделала за вчерашний день. Но остальное… Это было неразумно.

Пришли мои идиоты, притащили ванну, полную теплой воды. Кажется, я сама отдала вчера такое распоряжение — утром ванну. Да. Я думала, что мальчику этому белобрысому придет конец, и мне нужно будет отмываться от крови. Оказалось, что нет. Мальчик не только выжил, он ухитрился ни разу не разозлить меня и помог успокоиться. За это я не стану его убивать. Приму ванну, найду наемников и назначу этого белобрысого главным. Не знаю, какой он боец, но в том, что нервы у него крепкие и мозгов хватает, я успела убедиться. Для меня этих качеств достаточно, чтобы позволить ему командовать десятком ублюдков. А если не сможет, его проблемы. Те же ублюдки его и порвут на части. Я не стану мешать.

Магическую активность на берегу, где я вчера так славно порезвилась, я почувствовала, когда идиоты выносили использованную ванну, а сама я стояла перед зеркалом и сушила волосы. Что ж, очень вовремя. Не придется в спешном порядке выпрыгивать из воды, прерывая сеанс релаксации. Велела идиотам из деревни не высовываться, наемников оставила там же, набросила на себя полог невидимости и отправилась взглянуть, кто это рискнул рядом с моими трупами колдовать.

Молодой маг и трое не магов с огорченными лицами топтались по теплому золотистому песку. Судя по качающемуся на волнах суденышку, это были рыбаки, которым не посчастливилось выбрать этот берег для остановки и обнаружить следы моих вчерашних развлечений. Зря я все так бросила. Мало меня Аргвар ругал за то, что я не убираю за собой игрушки. Если буду продолжать в том же духе, магические обитатели этого мира обнаружат меня быстрее, чем я бы того хотела. Эти опасения вызвали вовсе не рыбаки и молоденький волшебник, а три сильных мага, которые появились через минуту после моего прибытия и принялись пристально изучать покойника с вырванным сердцем.

Их магический потенциал впечатлил даже меня. Рыжей дамочке и высокому брюнету, на которого она навалилась, будто собираясь упасть в обморок, уже лет по сто точно есть, а третья, тоже рыжая, но не такая низкорослая и тощая, совсем соплячка. Наверно, моя ровесница. Но я дракон, а она человек и, следовательно, по сравнению со мной, соплячка.

— Это не Ларрен!

Эти слова молодая волшебница и маг несколько раз повторили своей обморочной спутнице, которой явно было худо.

— Ларрен, — повторила я, пробуя на вкус это имя. Не трудно догадаться, что так звали того, кто довел меня до такого состояния. Кто уже сутки как лежит мертвый на Крионе. А я заслуживаю наказания за то, что не только не убрала за собой игрушки, но и не сняла превращающее волшебство с одной из них. Я очень и очень плохо себя вела! Да вот только кто меня накажет? Сама я этого точно делать не стану, а местные не осилят.

Двое старших магов ушли, та рыжая, которая помоложе, осталась и принялась изучать мертвые тела. Рыбаки стояли в стороне, молодой маг помогал. Я даже на расстоянии чувствовала, как ему плохо. Боится мертвых. Дурачок. Забавный такой.

Я дождалась, пока рыжая уйдет, оставив рыбаков и молоденького волшебника. Нужно убирать за собой. Даже если уже поздно.

Когда я появилась прямо перед ними, они испугались. Все, кроме мага. Он попытался меня атаковать. Я легко отбила его слабенькое заклинание. Такой забавный. И так сильно напуган, но полон решимости. Любопытный экземпляр. Хорошая закуска.

Обездвиживаю мага, заключаю в объятия, нежно прижимаю к себе и советую: "Не нервничай. Тебе не будет больно". Телепортирую трупы и испуганных рыбаков далеко в море. Трупы тонут первыми, рыбаки тоже отправятся на дно, но чуть позже, когда устанут барахтаться и сопротивляться неизбежному. В моих руках теплый уютный маг. У меня два варианта — выпить его магию и отпустить на все четыре стороны или подчинить его себе.

Он обмяк в моих объятиях. Ну, право слово, будто обморочная барышня. Слабенький такой. Беспомощный. Дышит шумно и быстро, как испуганный зверек. И сердечко так стучит. Очень трогательно.

— Какое решение мне принять, маленький? — спросила я, заглядывая в его ошалевшие от ужаса глаза.

Мне нет необходимости питаться магией, я сама состою из магии, как и любой дракон. У меня нет желания побаловать себя деликатесом в виде силы этого мага. Читаю заклинание повиновения. Ужас постепенно уходит из его глаз. Он расслабляется. Целую его нежно, едва касаясь губ, на которых блуждает блаженная улыбка. Еще один идиот готов.

Ларрен

Не успеваем мы с пифией расположиться на низеньких диванчиках в кабинете, как появляется Кардагол — хмурый, небритый, пахнущий алкоголем, но при этом сосредоточенный, деловой и наряженный во второй церемониальный костюм эльфийского правителя. Видя скепсис на моей физиономии, вызванный столь неуместным сейчас парадным одеянием, Кардагол недовольно бросает:

— Что под руку попалось.

После чего он усаживается, вытянув облаченные в зеленый шелк длинные худые ноги, в свое любимое деревянное кресло. К слову сказать, когда я здесь жил, кресло свое Великий и Ужасный охранял, как собака кость, рыча и бросаясь на каждого, кто смел на него посягнуть. Видимо, за прошедшие годы привычкам своим Кардо не изменил.

— Слушаю, — сухо произносит он.

Коротко рассказываю о событиях, свидетелем которых я был, не забывая изложить и сделанные мною выводы.

— Чушь собачья! — восклицает Кардо, услышав о том, что наложение заклинания я связываю со словом "урожай".

— Почему чушь? — спрашиваю.

— Потому что ваш злоумышленник, как ты его называешь, должен быть совсем уж чокнутым, чтобы связать заклятье со словом "урожай"! Или он хотел подчинить себе только сельхозработников?

— А ты что предлагаешь?

— Ничего я пока не предлагаю! Я просто говорю тебе, что урожай здесь совершенно не причем! Ладно бы, заклинание начинало действовать, если бы носитель сказал "здравствуй", "как дела", ну или даже "погодка сегодня хорошая". Одним словом, что-то такое, что все говорят! А то урожай!

Поворачиваю голову к притихшей пока пифии, интересуюсь:

— Ваша сестра произносила что-то типа только что озвученного?