Клан Рысей .(части 1-4) - Солдатов Сергей. Страница 5

— Да кто же мог такое сделать? — спросил потрясенный юноша. — Орки? Хаганцы?

— Не похоже на них — задумчиво ответил Маркус.

— Орки зря не убивают, грабить — грабят, но без зверств. С нордами вообще договориться можно, они на разбой идут, если уж сильно голодно им, да и то вначале попросят. У них закон степи, путнику нужно помочь, а если кто не помогает, того можно грабить, по их понятиям, он уважения не достоин. Они даже последнее никогда не берут. Их дикарями считают, но лично я думаю, что многие столичные хлыщи куда ближе к дикарям, чем норды. В общем, собирайтесь, без ужина обойдемся, да и не полезет мне кусок в горло после таких зрелищ.

— Южане из ханства, в основном в рабство угоняют. Те могут вырезать всю деревню, но только чтобы свидетелей не оставлять, без лишних зверств. Просто перебьют жителей и все, им возня не нужна. А так как тут, даже не знаю на кого думать. Ведь и всю скотину и собак порубили, даже кошек не видно. Нужно стражникам на тракте сообщить, не припомню такого зверства ни у кого — добавил Олаф.

Наспех собрались и молча тронулись в путь, говорить никому не хотелось. Уже окончательно стемнело, ехали медленно, то и дело съезжая с дороги, но упорно уходили от деревни. Никому не хотелось спать, вдыхая запах жареного человеческого мяса.

— Если насчет зверства — вновь продолжил Олаф, размышляя об увиденном в деревне — наши обычные бандиты вполне могут такое сделать, не любые конечно. Они годами под виселицей ходят, живут ожиданием расправы за свои подвиги, ну и голову сносит у некоторых. Считают, что они мстят за такое к ним отношение. А сообразить, что иного отношения к себе очень трудно ожидать, им уже нечем, все мозги‑то южной травкой сожгли себе.

— А норды, их хоть и иногда северными орками называют, хорошие люди, мне однажды жизнь спасли. Я раненый в степи замерзал совсем, так они недели две со мной нянчились, вытащили и никакой платы не взяли, по их законам нельзя брать плату с того кто умирал, ему и так тяжело пришлось. Я их сильно зауважал после этого. Во всей армии к ним очень уважительное отношение и враги у них те же, что и у Империи, нашим не раз помогали и против южан и против хана.

— Еще с юга, орки могут сюда дойти, но о них я почти ничего не знаю. О них вообще мало кто знает, кроме того, что племена их очень агрессивные и многие живут исключительно разбоем. Налетят, пограбят и опять в свои степи. Но далеко отсюда до них, чего им тут делать, когда по пути полно богатых деревень.

— А откуда вообще в Империи разбойники берутся — недоумевал Питер. — Их же полно по всем дорогам. Не зря купеческая гильдия патрули наняла, от иной банды даже большой обоз отбиться не может. Откуда их столько развелось?

— Не все вам видно в Университете объясняют — покачал головой Олаф — много причин тому, что разбойников год от года все больше. Первая и главная из них, это голод.

— Это только по столичным газетам, народ в Империи живет сносно, а реально поборы большие. Огромные даже. И деваться от этого некуда, с юга ханство, которое нужно сдерживать и особенно южные орки, от них вообще нужно постоянно обороняться. В море корабль без отряда военных не выпустишь, пираты зверствуют с островов. Вообще‑то они тоже могли так с деревней поступить, то еще зверье.

— Ну, то все внешние враги, а разбойники местные откуда?

— Погоди, не торопи, ты в Университете привык говорить, а мне тяжело это, сейчас объясню что знаю.

— Вот представь, ты в деревне поле засеял, а с проклятой земли черная нечисть прошла и нет твоего урожая, а налоги дерут независимо от того что уродилось и это правильно.

— Почему правильно? Разве Империя не должна помогать? — недоумевал Питер.

— Империя и помогает, армию чуть ли в половину населения содержит и сдерживает всю эту погань с островов, с юга, с востока. Вот и получается, что каждый гражданин Империи содержит одного военного. И не получается у многих сводить баланс. А бежать некуда, ханство перенаселено, там народа раз в десять больше. На востоке пустыни, которые северянину не пройти. А еще южнее ханства, вообще непонятно что, да и проклятая земля там, которую еще пройти как‑то нужно. Вот и подаются в разбойнички, хоть два–три года пожить грабежом, а больше не получится, либо убьют, либо поймают и каторга.

— Олаф, а ты сам откуда знаешь все это? — удивленно спросил Маркус. — вроде при императорском дворе не состоишь.

— Да я как‑то был командирован к разведке Императорской Гвардии, в последний год службы. Патрулировали мы южную границу, а командиром был у нас, капитан Императорской Гвардии Ван Дрик. Хороший дядька, хотя какой он дядька, чуть старше Питера. Тоже Университет окончил, умный, грамотный, гвардейцы его сильно уважали, а уж мне, простому наемнику, само собой полагалось. Говорят, он первый меч Империи будет, но сам я не видел, не знаю, врать не хочу, но такая слава зря о человеке не идет. Вот он немного глаза и приоткрыл на положение дел в Империи. В дальней разведке десятки переходов идти нужно было, и он от скуки и просвещал меня, ну и своих гвардейцев конечно.

— Короче говоря, если не удастся в ближайшие годы сократить расходы на армию, то Империя будет чахнуть и дальше. Одно спасение, ни орки, ни южане из ханства, не могут долго находиться на территории Империи,

— Ну это я знаю, нам говорили в Университете — добавил Питер. — Что‑то в нашем энергетическом поле, в манне то есть, есть такое, чего нет в их манне. Нашим у них нормально, а вот они у нас долго не могут, правда не все. Всего лишь один из десяти, примерно, не замечает ничего плохого и живет у нас нормально. Но этих каждых десятых наберется больше чем все население Империи. Северяне в пустыне тоже долго на могут, но не из‑за манны, а просто тамошняя нежить их за своих не признает. Но об этом мало что известно, потому пустыни и пройти никто не может.

— Вот от того все беды у нас — заключил Олаф. — С юга ханство, с юго–востока орки, с моря пираты. Потому и приходится держать большую и дорогую армию. Территория Империи велика, а народа мало и мы везде чужие, не такие как они, кроме нордов. Вот и разоряют народ поборами, а деваться некуда. Без армии еще хуже, орки разорят набегами, или хан в рабство угонит. Постепенно так и сложилось равновесие, в котором, к сожалению, разбойникам тоже есть свое место.

— Ладно Вам, хватит уже о разбойниках — прервал разговор Маркус. — накаркаете еще. От деревни они недалеко ушли, если вообще ушли. Так что лучше помолчим, да по сторонам посмотрим.

Накаркали на следующий день, после того как провели ночь в поле и снова двинулись в путь. Уже после полудня, все же столкнулись с бандой.

Первую атаку, отбили неплохо. Вовремя заметили, что из высокой травы торчат какие‑то, то ли пики, то ли колья и были наготове.

Отличился Питер. Хваленое Ильфийское зрение, как оказалось, это не просто так. Студент неожиданно остановился, деловито снял свою заплечную сумку и достал оттуда сборный боевой блочный лук. Мужчины, понимающие толк в оружии, как увидели, так ахнули в восхищении.

Первой же стрелой, Питер ранил одного из нападавших и тем, поумерил пыл остальных, а затем, стал быстро и точно пресекать любые попытки нападавших показаться из высокой травы. Затем, судя по крику, ранил или убил еще одного.

Это позволило Маргусу и Олафу поднять весь обоз на пригорок к скальной расселине и соорудить там нечто подобное баррикаде из тюков и повозок. За эту баррикаду затем отступил и Питер, когда Маркус поддержал его лук своим арбалетом.

— Не выстоим мы против них долго — с тоской сказал Маркус, после того как Питер улегся рядом с ним на тюки — и они это понимают, а потому не спешат. Позиция у нас хорошая, высотку держим, но их много, а нас мало. Рано или поздно мы устанем, болты кончатся, стрел тоже не очень много. Одна надежда на патруль, должен же он появиться на дороге.

— Я посплю до ночи — сказал студент — ночью подежурю. Днем вы и без меня все видите, а ночью, я все же получше разгляжу, да и стреляю из лука быстрее и точнее, чем вы из своих арбалетов. Но если сейчас не отдохну, боюсь, сморит меня сон ночью, устал за эти дни и в ночь спали мало. И еще кто‑нибудь мне в пару на ночь ложитесь, они все равно не пойдут штурмовать сейчас. Выждут, пока устанем, у них тоже нервы‑то не канаты, умирать от болта или стрелы не хотят.