Рождение Повелителей - Часть 2 - Гуров Александр Владимирович. Страница 26

Как и предполагал Немо, отряд расположился в покинутой деревушке, но лишь для того, чтобы завтра продолжить свой путь.

Норгима внесли в самый добротный дом — если таковые вообще в этом селении были. На удивление для Немо, внутри помещения было совсем не сыро. Комната была просторной, в дальнем ее конце одиноко стояла кровать. Норгима уложили в постель. Северянин ни на шаг не отходил от раненного, другие люди покинули дряхлую хижину, оставили нимфейцев сам на сам. Побеспокоили лишь единожды, принеся небольшое, наскоро сколоченное и со временем покосившееся, ведерко с едва потеплевшей водой. Топили снег, дождались лишь того, чтобы он растаял, не удостоив нагреть.

Немо зажег лучину, которую разыскал в небольшом сундучке у кровати. Тусклый свет разлетелся по комнате, тенями и бликами отыгрывая невеселые реверансы на стенах. Северянин снял повязку с шеи своего товарища. Рваная рана затянулась, покрылась толстой коркой запекшейся крови. Немо тщательно промыл ее. Вампир кусал ожесточенно, небрежно, разодрал артерию и шейные мышцы. Немо переживал, что Норгим рискует остаться калекой после выздоровления. От укуса темно-синим пятном расползлась гематома, с розово-алым оттенком по краям. Немо бережно и аккуратно смазал рану подаренной Малахом мазью, наново перемотал рану выдранным куском своего плаща. Бинтовал медленно, не спеша, чтобы не перетянуть повязку и в тоже время не сделать так, чтобы она хорошо держалась.

Норгим лежал неподвижно. Словно в глубоком беспробудном сне. Лицо не выказывало приступов боли, было спокойным и расслабленным. Не знай Немо о том, что приключилось с телохранителем наместника, наверняка подумал бы, что Норгим просто-напросто переутомился в диком сражении и сейчас беззаботно отдыхает.

Ни с того, ни сего лицо раненного исказилось в болезненной гримасе. Норгим очнулся и сразу завопил от боли. Его тело в судороге изогнулось колесом, изо рта хлынула кровь. Немо не знал, что делать, все занятия с Малахом на тему врачевательства северянин пропустил мимо ушей и теперь терялся в догадках: "Что делать?!". Невольно проклиная себя за проявленную тогда не охоту к знаниям.

Норгим скрежетал ногтями о деревянную кровать. Он с такой силой сжимал зубы, что, казалось, они скоро превратятся в крошево. Тело воина конвульсивно трясло. Немо попытался успокоить Норгима, прижать его обратно в кровати, но когда дотронулся до обнаженной руки телохранителя, то невольно отпрыгнул. Рука Норгима была мягкая, словно болотная жижа, казалось, приложи хоть немногим больше усилий и ты оторвешь ее.

Тем временем Норгим из последних усилий раскрыл рот и простонал нечеловеческим голосом:

— Убей меня… прошу… убей… меня! — стонал, как маленький тигренок, которому капканом премило лапу и вот-вот придут охотники, чтобы спустить с него шкуру.

— Я отмщу за тебя, брат! — выкрикнул Немо, моментально выхватывая меч и вбивая его в самое сердце Норгима, но телохранитель только простонал, не умер, только простонал, — Они мне за это ответят! — ничуть не растерявшись тем, что удар в сердце не убивает человека, Немо вытащил свой меч из мягкой плоти Норгима и одним ударом снес ему голову; брызнул целый фонтан крови, темно-алой крови.

Северянин в отчаянии упал на колени. Рука судорожно отпустил рукоять и меч с тихим звоном покатился по полу. Немо не верил в случившееся, он не верил в свой поступок, боялся признаться себе, что не смог уберечь Норгима.

Северянин невольно упал на пол, смотрел на потолок и едва сдерживал накатывающиеся слезы. Хотелось подняться, взять над собой контроль, но руки и ноги не повиновались. О Суммариму! При одной только мысли о том, что он только что собственными руками лишил Норгима головы, в сердце Немо вползала струйка нечеловеческой боли, такой, которую чувствуют люди, когда их плоть умирает, а душа возвращается в полную власть к хранителю Суммариму. Немо прокрутил в голове образ умирающего Норгима и невольно с глаз покатились две одинокие струйки. С чем он вернется в Нимфею? С поражением и смертью людей? С угрызениями совести и болью? Он ушел в Горы, чтобы лишить себя мук, а вместо этого приобрел их с лихвой…

Все же Немо нашел в себе силы. Вытер слезы, несколько раз глубоко вздохнул, восстанавливая сбившееся дыхание. Несколько помедлил, чтобы убедиться в том, что по его лицу горцы не поймут в каких душевных болях и смятениях он пребывает, — враг не должен знать о слабости! — и вышел на улицу.

Варвары разбили лагерь на голой земле, не желая захаживать в опустевшие и отрухлевшие с течением времени дома. Привал полыхал кострами. На огне, разведенном в центре лагеря, бурлило какое-то походное варево, его специфический запах разносился далеко окрест. "Такое не есть надо, а дикого зверя пугать!" — зло подумал Немо. У северянина невольно забурлило в животе, не хуже чем в котле с варварской похлебкой. Голод давал о себе знать.

Немо прошелся по лагерю, но никто не обращал на него никакого внимания. Северянин проверял, что будет если он сбежит? Пошлют ли они погоню? Кто такой здесь Квал-Тарр? Десятник? Сотник? Кто? Ответа нет, его может дать только сам Квал-Тарр.

Как по желанию перед Немо появился знакомый варвар. Он протянул северянину миску, из которой веяло той вонючей смесью, которую горцы варили в котлах. Но голод не тетка, придется есть то, что дают.

Два друга отделились от остальных и ушли вглубь леса, оставив лагерь позади.

Квал-Тарр не затевал долгий и изнурительный разговор, он не собирался ничего спрашивать у Немо, по крайней мере сейчас. Единственное, что сказал варвар это:

— Ты свободен выбирать свой путь сам! — низким голосом пробасил он. — Я понимаю, сегодня ты потерял своих друзей, еще и обрел нового врага. Но я должен тебя кое о чем спросить. Ты хочешь сбежать? Если да, то ты можешь идти, если нет, то я с радостью приму тебя своим гостем.

Немо потупился в землю. Разом отпало все желание дальнейшей трапезы — хотя нельзя сказать, что это смрадное варево было столь же отвратительны и на вкус. Варвар прекрасно знал, а если и не знал, то догадывался о том, для чего пришли в Келебреттские Горы четверо воинов, мастеров своего дела, да еще и в полном вооружении.

"Остаться? Уйти? Остаться? Уйти?" — твердил про себя Немо, но никак не мог выбрать. Цель не выполнена, да и стоило ее вообще выполнять?! Норгим и Арнел мертвы. Гвилдор предательски убил кузнеца, а северянин отпустил без наказания; Немо своими руками убил Норгима, его смерть на руках северянина. Какая разница, что раненный сам просил себя убить?! Совесть не ищет легких путей. Она идет своей, ей одной ведомой дорогой.

Отряд умер, но Немо еще жив. Он сделал слишком много ошибок, слишком много промашек. Не следовало идти через Ущелье. Не стоило отпускать Гвилдора, нельзя было оставлять смерть Арнела безнаказанной. Теперь нельзя отступать, нельзя допустить, чтобы смерти друзей оказались бесполезными.

"Я сам выполнит ту Цель, с которой пришел. А дальше будь, что будет. Смерть — так смерть, на плаху — так на плаху, но свое дело я сделаю! Еще и удобный момент устроился. Квал-Тарр сам выведет меня к своему Вождю, а дальше я с легкостью перережу Ему глотку" — со всей злобой, которая была у него, думал Немо, никак не выказывая свои мысли на свое лице.

— Я останусь! — через несколько долгих минут тяжкого размышления все же ответил Немо.

— Вот и славно! — взбодрился Квал-Тарр. — Завтра у нас с тобой будет много тем для разговоров. Но обо всем завтра. Ты доел?! Тогда пойдем! — не дождавшись ответа на свой вопрос, закончил разговор Квал-Тарр.

Двое друзей — друзей ли? — вернулись в лагерь. Варвары насытившись уже укладывались на боковую, выставляли часовых. Лагерь выглядел так, словно горцы на войне. Может, так и было. Дикая природа не жаловала, могли напасть и волки и еще какая-нибудь живность, не говоря уже о всякого рода вампирах!…

…Часовые варвары стояли на своих постах, над небольшой поляной, где расположился отряд горцев. Всплывала уже не полная луна, лагерь спал. Спал и Немо в той комнатушке, в которой не так давно распрощался с Норгимом. Погребальный костер спет, жизнь отпета, смерть оплакана.