Предрассветная мгла - Лоскутов Александр Александрович. Страница 22

Битва закончилась, и на месте кровопролитного сражения сгустилась мрачная тишина. Не слышно было ни звона оружия, ни лязганья доспехов, ни громких боевых выкриков. Тишина. Мертвая давящая тишина кладбища. Места, где тысячи людей обрели свое последнее пристанище. И только далеко-далеко отсюда, возле самой кромки леса, слабо мерцали десятки светлых пятнышек - там стояла лагерем одна из принимавших участие в битве армий.

Многочисленные мертвые тела густо усеивали обильно политую кровью землю. Мертвые глаза пустым безразличным взором уставились в небеса. Мертвые сердца остановились навеки и ни одна сила в мирах не могла пустить их снова, и даже великое могущество Творцов не могло воссоздать жизнь в мертвом теле. Души павших в бою воинов уже навеки обрели свое успокоение в бескрайних глубинах Бездны.

Иззубренные затупившиеся мечи, расщепленные обломки копий, помятые щиты, разрубленные кольчуги и пробитые латы. Кровь и сталь.

Помятые, ржавые и изъеденные временем воинские принадлежности и многочисленные человеческие костяки еще многие годы будут отмечать эти холмы, как место одного из бесчисленных сражений, которыми была всегда богата история любого крупного мира после Раскола. Спустя годы земля поглотит эти ужасные останки древних времен и, приняв их в свои милосердные объятия, подарит вечное забвение. Века сотрут в прах кости, превратят ржавый металл в мелкую пыль, развеют человеческую память... Но сама земля будет вечно помнить о тысячах и тысячах солдат, отдавших здесь свои жизни.

Но пока еще кровавое напоминание о человеческих безумствах все еще несмываемым пятном лежало на земле, изрытой и вытоптанной десятками тысяч ног. Мертвые тела под бездонными небесами. Пиршество для стервятников...

Одна из многочисленных куч вдруг слабо пошевелилась. Мертвое тело с торчащим из развороченной груди обломком рыцарской пики дрогнуло и нехотя откатилось в сторону. Послышалась приглушенная ругань. Еще одно тело с приглушенным лязганьем покореженных лат сдвинулось с места. А между ними показалась ужасающая человеческая фигура покрытая с головы до пят засохшей кровью. Слипшиеся волосы безобразными пучками торчали во все стороны, превратившееся в ужасающий оскал смерти лицо, окровавленная кольчуга и промятый нагрудный панцирь, обломок меча в правой руке... Ужас. Призрак самой смерти медленно поднимался с земли, чтобы мстить живущим. Любой, увидевший сейчас эту мрачную фигуру посреди освещенного лунным светом поля недавней битвы, кинулся бы бежать без оглядки, истошно крича о новом появлении живых мертвяков.

Ужасающая фигура с леденящим душу стоном распрямилась и с проклятием отшвырнула в сторону оставшуюся от меча никчемную рукоять. Недовольно зашипев, восставший из мертвых Радан принялся непослушными пальцами стягивать свой доспех, с трудом дергая за многочисленные ремешки.

- Будь все проклято!.. Меня ведь чуть не прикончили... Проклятье Падших, как же больно...

Недовольно отбросив в сторону изуродованный нагрудник, Радан стянул кольчугу и, присвистнув, провел пальцем по широкому и дленному разрезу на спине чуть пониже лопаток. Рассеченные и безобразно скрученные стальные кольчужные кольца мелкой бахромой отмечали след страшного удара. Еще бы немного... Радан мрачно отшвырнул кольчугу и, развязав ворот рубашки, осмотрел свою грудь. Даже в неверном лунном свете был отчетливо виден огромный кровоподтек. Вдобавок несколько ребер были явно сломаны и теперь при каждом вздохе наполняли грудь воина острой режущей болью.

Осторожно ощупав грудь, Радан хмыкнул. Все равно сейчас с этим ничего не поделаешь. Но, пожалуй, стоит, добравшись до лагеря, заглянуть в палатку лекаря...

Вздохнув и поморщившись от пронзившей его боли, Радан склонился и, пошарив среди груды мертвых тел, вытащил зазубренный меч. Не годится ходить безоружным по полю недавней битвы, мало ли что... Конечно, следовало бы еще и надеть броню, но при одной мысли о тяжеленном металле, постоянно тыкающим его в пульсирующую болью грудь, он скривился и отрицательно мотнул головой. Ничего, до лагеря уж как-нибудь доберусь.

Посматривая себе под ноги и перешагивая через многочисленных мертвецов, Радан медленно побрел по направлению к далеким мерцающим огонькам костров. Прохладный ночной ветерок холодил его тело и слабо шевелил окровавленную рубашку.

Несколько раз Радан наступал на что-то мягкое, но не обращал на это ни малейшего внимания. А однажды, запнувшись о чье-то скрытое в темноте тело, рухнул на землю, застонав от невыносимой боли, хлынувшей из груди. Тяжело дыша, сержант двадцать третьего легиона с трудом сфокусировал взгляд. Оказалось, что лежал он прямо на теле убитого рыцаря, буквально уткнувшись носом в безобразную рану на его спине, где сквозь лопнувшие латы в изливающемся на мир лунном свете слабо просматривалась разрубленная плоть, перемешанная с мелким костяным крошевом. С приглушенным проклятием Радан приподнялся, опираясь прямо на тело, и брезгливо вытер руку о и без того грязную рубашку. Ну что ж, могло быть и хуже. А если бы я упал вон на ту торчащую из земли пику?.. Или на какой-нибудь меч?..

Огоньки костров медленно приближались. До тяжело переставляющего ноги Радана доносились приглушенные расстоянием крики и веселые песни. В лагере праздновали победу.

- Если вы не оставили мне вина...

Голос Радана внезапно замер, а сам он застыл как вкопанный, заметив нечто не совсем обычное. Груды доспехов, длинные чубы у сидящих возле огня солдат, странного вида шатры. Что это за...

- Кто идет!? Немедленно назовись!

Заслышав громкий окрик часового, Радан рухнул как подкошенный, морщась и шипя сквозь стиснутые зубы от пронзившей все тело боли. Будь ты все проклято! Это не лагерь двадцать третьего легиона. Это вообще не тулсакские войска! Икленцы! Мысли мгновенно проносились в голове Радана, оставляя за собой только понимание того, что он сам только что забрел в ловушку, из которой будет очень и очень непросто выбраться. Если здесь икленцы... Значит мы проиграли битву.

- Кто там!? Эй, сержант, там кто-то есть!

Радан сжался, притаившись за невысоким кустиком. Проклятье, меня заметили!

- Ну, так пойди и проверь, дубина. Если там опять кто-нибудь развлекается обиранием трупов, то можешь проткнуть его прямо на месте.

Часовой медленно двинулся во тьму, держа пику перед собой и тыкая ею во все подозрительные места:

- Ну погоди, проклятый обиратель трупов. Если я тебя найду... Не можешь подождать честного дележа добычи...

Пика с треском вонзилась в куст, вынудив Радана отпрянуть и метнуться в сторону.

- Вот он, вот он!! - Часовой икленцев размашисто ударил по смазанному силуэту, выскочившему из-под куста. - Э, да это не наш... Тревога!!! Тулсакцы! К оружию!

Вопль захлебнулся, когда Радан, уклонившись от блеснувшего в лунном свете острия пики, рывком вонзил подобранный на поле боя меч прямо в горло врага. До чего же непривычно сражаться без кольчуги. Чувствуешь себя как будто голым. Ощущая необыкновенную легкость, Радан молниеносно метнулся в сторону, оставив после себя разворошенный и гудящий лагерь врага.

Утренние лучи солнца упали на густо поросшую травой полянку в глубине леса и осветили израненного человека, сидевшего в густой траве и устало прислонившегося к стволу старого сухого дерева. Медленно ощупав покрытые коркой засохшей крови сапоги, потертые штаны, украшенные многочисленными кровавыми пятнами и истрепанную рубашку, солнечный свет коснулся склоненной на грудь головы и осторожно пополз вверх.

Человек с приглушенным стоном открыл глаза и ошалело воззрился на окружающий его лес.

- Где?..

С трудом поднявшись на ноги, Радан первым делом схватил прислоненный к дереву меч и осторожно огляделся по сторонам. Все было тихо и спокойно, только невидимый в густой листве многоголосый птичий хор весело насвистывал какую-то незатейливую мелодию, да где-то неподалеку слабо слышалось журчание воды.