Устрашители - Гамильтон Дональд. Страница 21

— Не посмеете! — прошептал Кэйн.

— Да? Поверьте, я предвкушаю величайшее наслаждение за последние три недели. Даже Дугану шею сворачивать не так радостно казалось. Жду не дождусь великолепного сеанса... Правда, кое-кто может испортить удовольствие и прервать великолепное зрелище в разгаре. — Кэйн облизнул губы:

— Что... вы имеете в виду?

— Видишь ли, сволочь, — промолвил я внушительно, — кроме Элси ни один из присутствующих не умеет управлять реостатом. А Элси принимает всемирную революцию всерьез и совершенно искренне считает: светлое будущее прогрессивного человечества требует жертв. Сама недавно сказала: можно угробить миллионы людских душ, дабы уцелевшим жилось хорошо. Если ты и впрямь располагаешь данными, способными повредить великому и священному делу, она, будучи особой решительной и последовательной, попросту пропустит через вероятного болтуна лишнюю сотню вольт и предъявит мае доктора Кэйна в зажаренном виде... Чтоб революция ненароком не пострадала. Впрочем, ты знаком с Элси дольше и лучше, быть может, сия добродетельная дама не дозволит себе столь варварского обращения с собратом по... ремеслу. Ну, а ежели ты истину глаголешь и не ведаешь, как Наблюдателя кличут — бояться нечего. Спокойно усаживайся в кресло и невозмутимо лечи пошатнувшиеся нервы электрошоком...

Доктор Кэйн сызнова облизнул посеревшие от ужаса губы, покосился на уродливую, кошмарную маску, служившую доктору Сомерсет физиономией.

— Овидий, — раздался обреченный шепот. — Иоанн Овидий...

Глава 13

Китти потребовалось несколько минут, чтобы вызвать междугородную телефонную службу. После этого связаться с Вашингтоном, округ Колумбия, оказалось вовсе не сложно. Я слушал гудки с немалым любопытством и не меньшим напряжением.

В определенном смысле покорный слуга вызывал по гудящему статическими шумами проводу собственное забытое прошлое.

Раздавшийся в трубке голос я распознал сразу. Тот самый, что прозвучал в трубке неделю назад и сообщил мое подлинное имя.

—Да?

— Беспокоят из санатория «Инанук», в окрестностях Ванкувера, Канада, Британская Колумбия, — сообщил я не без известной осторожности. — Будьте любезны пригласить Мака.

— Это Мак и есть, — ответил голос. — По крайности, некоторые люди при некоторых обстоятельствах называют меня Маком. Здравствуй, Эрик.

— Эрик? — не понял я.

— В наших картотеках ты значишься под кодовой кличкой Эрик... Насколько разумею, память пока не возвратилась.

— Выслушиваю и впитываю прорву сведений, сэр, однако вспомнить не могу почти ничего. Говорят, я работаю на вас. Пожалуйста, сообщите хоть что-нибудь о способах работы. Имеются исследовательские группы? Отряды нападения? Какое-то влияние на канадские власти оказываете?

— Все имеется, и все возможно в допустимых пределах, — сказал человек, при некоторых обстоятельствах именовавшийся Маком и обретавшийся в трех тысячах миль к югу. — Но чего ты просишь?

— Во-первых, подкреплений, — сказал я. — Этих людей следует вкратце осведомить о создавшейся обстановке, сэр, ибо потребуется втихомолку похоронить...

— Погоди! — перебил Мак резким и весьма подозрительным тоном. — Ты совершенно убежден, что ничего не помнишь о прошлых наших отношениях?

— Ровным счетом ничего, сэр. Не признал бы вас, повстречав на улице.

— Странно. Ты единственный оперативный работник, заведший неукоснительное правило обращаться ко мне с преувеличенной вежливостью и почтением. То ли это наша старинная шутка, то ли укоренившийся обычай.

Чуток подумав, я ответил:

— Должно быть, язык помнит больше мозга, сэр. А возможно, я просто умен от рождения и соображаю: попросишь о помощи вежливо — получишь ее исправно.

— Вне сомнения, Эрик. Сколько трупов?

— Покуда трое, но вечер еще не кончился. Я многозначительно поглядел на доктора Элси, перегибавшуюся к охраннику Жаку Фрешетту с явным намерением что-то прошептать. Перехватив мой взгляд, уродина выпрямилась и подобралась. Охранник сидел с видом совершенно отсутствующим, а доктор Альберт прижался к спинке стула и делал вид, будто двое других — полнейшие незнакомцы, с которыми и разговаривать не хочется.

— Хорошо, — сказал Мак, — продолжай.

— Было бы недурно привлечь местную полицию, — отозвался я. — Внутренние бастионы захвачены, однако прочие крепостные сооружения по-прежнему заняты неприятелем. Я держу на мушке троих представителей здешнего персонала, но сколько еще милых членов ПНП шатается по санаторию, один Бог ведает. И, кстати, даже неповинные, безвредные служащие способны оказать очень решительное сопротивление попытке вторгнуться в лечебницу. Я хорошо вооружен, могу расчистить себе дорогу выстрелами — да только вряд ли стоит сокращать поголовье канадских граждан еще на полдесятка особей. Пришлите человека со значком, и пускай вразумит караульных мирно и тихо. Велите ему направляться прямиком в приемный зал, а оттуда — в кабинет. Кодовый стук, сэр?

Обычный: три удара, пауза, два удара.

— Прекрасно. Стучать нужно рукоятью пистолета: двери звуконепроницаемы. Я подожду, и положу трубку, когда вы уведомите, что помощь выехала.

Воспоследовало весьма продолжительное безмолвие. Китти неловко ерзала в кресле, точно мокрая одежда липла к коже и раздражала. Я не отводил глаз от главного источника опасности, сиречь, доктора Элси, но та не шевелилась, равно как и доктор Кэйн с Фрешеттом.

«Странно, — подумал я. — Звонить за три тысячи миль, дабы собеседник, в свой черед, позвонил за три тысячи миль и оповестил полицейских, находящихся, всего скорее, в жалкой полумиле отсюда...»

Послышался голос Мака:

— Жди. Примерно через двадцать минут.

— Чудесно! — обрадовался покорный слуга. И продолжил чуть более натянуто: — Эксперимент увенчался успехом, сэр?

Воцарилось новое безмолвие: краткое и озадаченное.

— Какой эксперимент?

— Сотрудника, утратившего память, швырнули акулам, чтобы вспомнил науку обороняться, грызть и рвать?

На дальнем, очень дальнем конце провода раздался негромкий смешок:

— Видишь ли, эксперимент удался блестяще. Ты жив и, смею надеяться, здоров; ты обнаружил осиное гнездо, которое мы тщетно искали неведомо сколько месяцев; ты задержал главарей. Правда, по наличным сведениям, ПНП располагает еще одной штаб-квартирой, причем неподалеку, но это уже иная статья. Назвав по телефону имя Хелм, я уберег твою жизнь. Террористы, не колеблясь, уничтожили бы пронырливого фотографа Поля Мэддена, а вот прежде нежели всерьез повредить кому-то из наших людей, подумают четырежды. Время от времени мы стараемся убедительно доказывать, что подобные затеи обходятся предприимчивым смельчакам несуразно и непомерно дорого...

Я припомнил Наблюдателя, торчавшего в углу пыточной камеры, и как он урезонил доктора Элси, и какой довод выставил.

— Конечно, сэр, — согласился я. — Ваш телефонный звонок в клинику Принца Руперта учли надлежащим и спасительным для меня образом. Сами слышите: жив, и бью хвостом, и даже мыслить способен...

— Агент, работавший с тобою в паре, — сказал Мак, — принадлежит к иной, совершенно дружественной организации. Она любезно согласилась проведать тебя и сообщила свое мнение о здоровье Эрика. Мнение, при тогдашних обстоятельствах, весьма ободряющее.

— А, вот почему она явилась! И под чьим же началом орудует?

— Линия вряд ли совершенно безопасна. Пока не было произнесено ничего неизвестного неприятелю. На последний же вопрос ответить не могу... Велись два независимых расследования. То, над которым трудились ты и мисс Вонг, террористов и бомб ни в малейшей степени не касалось. Так мы думали первоначально. И лишь, когда мисс Вонг застигла свой объект, Герберта Вальтерса, шепчущимся с объектом второго сыска, Джоан Маркет, стало понятно: два дела сливаются воедино.

— Слыхивал о Джоан Маркет. Получается, меня переключили с задания Икс на задание Игрек или наоборот. Верно?

— Да, потому что борьба с терроризмом неизмеримо важнее. Впрочем, ты продолжал встречаться с мисс Вонг и оказывал ей содействие в рамках, допускавшихся новой операцией. Мак помолчал.