Дети Атлантиды - Сигел Ян. Страница 35

Скорее! — крикнула Ферн. — Если ее нет в доме, значит, она в амбаре.

— В амбаре?

— Да. Все разговоры о переделке интерьера были всего лишь прикрытием ее оккультных делишек. Сейчас она будет пытаться открыть Врата. Ты должен выбраться и выпустить меня. Скорее!

Уиллу понадобилось некоторое время, чтобы вытащить невыпавшие из рамы осколки, но в конце концов он выбрался через отверстие размером в квадратный фут на нестриженую траву у стены дома. Если бы он был чуть больше и шире в плечах, ему не удалось бы пролезть сквозь это окно. Когда он открыл щеколду на двери и выпустил Ферн, он был весь в крови, смешанной с бургундским вином. Ферн крепко обняла брата, не обращая внимания ни на кровь, ни на вино, и Уилл в ответ тоже обнял ее.

— Ее здесь нет, — сказал Уилл. — Ты, должно быть, права, она в амбаре. Что нам теперь делать?

— Что сможем, — сказала Ферн, голос ее задрожал, как будто она собиралась заплакать, но, чтобы не тревожить Уилла, она отвернулась. Прежде чем Уилл заметил набежавшую слезу.

Медленный закат возвещал конец длинного летнего дня. Зыбкие тени в долине протянулись к востоку. Рэггинбоун в виде камня был почти не виден на темной поверхности холма. Ферн отвела от него взгляд, сердце ее колотилось. Ей казалось, что с тех пор, как она отворила дверь и увидела на пороге Рэг-гинбоуна, с тех пор, как они с Уиллом ходили в деревню за ключом, прошла целая жизнь. Как будто этот длинный день растянулся во времени, как бесконечная нить, намотанная на катушку, и она, Ферн, попала в ловушку и, как белка в колесе, отчаянно старается прибежать неизвестно куда. Наступающая ночь могла принести ей нечто еще более фантастическое, чего и невозможно было бы представить. Закатное солнце золотило крышу и маленькие окна амбара. Кто бы мог подумать, что это храм колдовства! Картина напоминала акварельные пейзажи старой Англии — одинокий домик, мягко освещенный лучами уходящего за горизонт солнца на фоне зелени и холма. Ферн, подходя к двери, почуяла уже знакомый запах испарений. Она попыталась толкнуть дверь, осторожно, опасаясь Элайсон. Но оказалось, что дверь заперта изнутри. Тогда она наклонилась к замочной скважине, но ничего не увидела, хотя ей показалось, что слышится голос Элаймонд, произносящий что-то, похожее на заклинания.

— Мы должны войти внутрь, — сказала она Уиллу.

Он вздохнул:

— Через окно?

— Угу, Теперь моя очередь.

Они не стали искать стремянку. Просто Уилл встал на кухонный стул, а Ферн вскарабкалась ему на плечи, цепляясь за стену амбара. Когда она выпрямилась, то оказалась как раз вровень с окном. Стекла в нем давно не было, и Ферн протянула руку, чтобы нащупать задвижку. Теперь заклинания Элаймонд были хорошо слышны, слышен был даже легкий свист ее дыхания. Скрип открываемой рамы прозвучал так громко, что у Ферн сердце ушло в пятки, но ведьма ничего не слышала. Ферн вспомнила, что Рэггинбоун что-то говорил об абсолютной концентрации, необходимой для успешного результата. Немного успокоившись, Ферн перебралась через подоконник и приземлилась на пол. Шум ее приземления также не был услышан. Она сдула с лица несколько прилипших соломинок и отошла от окна. Уилл негромко спросил:

— Все в порядке?

— Все в порядке.

— Что ты собираешься делать?

Как ответить на этот вопрос?

— Попытаюсь отобрать ключ, — неуверенно ответила Ферн. — Слушай, тебе нет смысла ждать меня здесь. Иди в деревню и найди Гаса, он нам поможет.

— Ты думаешь, он справится с Элайсон?

— Не то чтобы справится, но нам нужна хоть какая-то поддержка. Он подходит для этого лучше, чем кто бы то ни было другой.

— Счастливо!

Ферн улыбнулась на это пожелание, а Уилл подумал, что его сестра неожиданно стала гораздо старше, она уже больше не подросток, а взрослая женщина. Взрослая и незнакомая.

Уилл подождал у окна несколько минут, стараясь уловить какой-нибудь звук, но в амбаре было тихо. И Уилл пошел, а пройдя несколько шагов, побежал в деревню, размышляя, что сказать Гасу, когда он его найдет.

Ферн спряталась за сеновал и стала оглядываться по сторонам.

Первое, что бросилось ей в глаза, была нарисованная арка с дверью, теперь уже не покрытая тканью. Вьющиеся цветы и ящерицы были неразличимы в тусклом свете. Дверь возвышалась в середине широкого полукруга, который протянулся от стены до стены. Внутри круга, где была изображена многолучевая звезда, стояла Элаймонд. В этот раз ведьма сама заточила себя в круг заклинаниями, и если что-то произойдет не так, как ей нужно, она окажется в центре катастрофы и не сможет вырваться оттуда. Она переоделась в красное шерстяное платье, в темноте амбара ее лицо и руки белели, будто она была привидением. Последний луч солнца проник сквозь западное окно, плеснув на стену пятна золота. Этот свет не дотягивался до Элаймонд. Ее длинные волосы слились по цвету с тенями, оттенок ее платья был таким же мрачным, как запекшаяся кровь. Левая ее рука крепко сжимала ключ, правая описывала линии, похожие на синусоиду; рука и пальцы казались бескостными, их движения напоминали движения змей. Ферн так напряженно и так долго вглядывалась в темноту, что постепенно стала утрачивать чувство реальности. Но все-таки она заставила себя напрячься и сосредоточиться, вслушаться в язык атлантов и попыталась уловить какие-то слова, которые могли бы ей пригодиться. Заклинания становились громче, между пальцев Элаймонд пробежали огненные искры, которые полетели к двери и осветили невидимые прежде детали. Увидев, что ведьма полностью погружена в колдовство, Ферн стала потихоньку двигаться вперед. Солнечный луч слабел, Ферн поняла, что вот-вот долину окутает темнота, и в этот момент увидела, что стена амбара стала прозрачной, полукруг на полу превратился в круг, в центре которого возвышалась арка — вход в никуда. Заклинания Элаймонд становились все громче, и в какой-то миг в них послышалось много разных голосов, будто целый хор говорил ее ртом. Раздался шум вырвавшегося откуда-то раскаленного пара, по линии круга побежали языки огня. Они охватили Элаймонд и дверь прозрачным горящим цилиндром голубого цвета, который местами вспыхивал злыми желтыми искрами. Стена амбара совсем исчезла, и стали видны мерцающие вдали звезды.

Так не может быть, подумала Ферн, ведь Врата Смерти должны открываться в другое измерение. Если оно вне нашего мира, значит, оно должно быть позади круга. Выходит, то, что собирается открыть Элаймонд — это не Врата Смерти. Забыв об осторожности, Ферн попыталась крикнуть, но, как бывает в ночном кошмаре, она онемела. Множество голосов, издаваемых Элаймонд, произнесли одного слово, и огонь стал серебряным. И слово и огонь, как падающие струи фонтана, обрушились на землю, отдаваясь эхом, превратившись в звездную пыль, и тут же ярким светом загорелась скважина замка. Как сказал Рэггинбоун: «Если есть ключ — найдется и замок. Найдя замок — откроешь Дверь».

Элаймонд шагнула к порогу и посмотрела на ключ. Крошечная ящерка скользнула с Двери и исчезла, юркнув в круг. Отбросив последние колебания, Ферн рванулась вперед, чтобы перепрыгнуть линию огня.

Но там Ферн не ждали. Какая-то сила ударила ее и свалила на пол. Она поднялась, что-то выкрикнула и стала карабкаться по стене плотного воздуха. Элаймонд была слепа и глуха. Она наклонилась к замочной скважине и вставила туда ключ.

На мгновение Ферн увидела ее острый профиль, длинные, белые пальцы, щупальцами обвившиеся вокруг драгоценного ключа.

— Розалин, — пробормотала Элаймонд. И Ферн поняла, что это имя ее мертворожденной дочери и что она снова стала Элис Гиддинг, деревенской девушкой, изголодавшейся по любви и материнству.

Элаймонд повернула ключ.

Раздался щелчок, мягкий звук, будто упала булавка и в этот момент это был единственный звук во всем мире. И тут же в круге, на том месте, где была стена, появилась неясная тень, она была как бы отражением Элаймонд и повторяла каждое ее движение. Дверь была отперта, но ключ дрожал в замке, словно не желал, чтобы она была открыта. Ферн упала на колени, но заставила себя подняться и, обежав звезду, стала как раз позади ведьмы так, что смогла видеть все расширяющуюся щель. Элаймонд встала на носки, вытянулась и окаменела.