Игра во все руки - Алейников Кирилл. Страница 50

Все ближе и ближе. «Химера» заверещала, сообщая о повышении температуры окружающей среды. Все ближе и ближе…

Фирс с трудом взял себя в руки и унял конвульсии. С дрожью слабости в ногах он поднялся, отошел к самому краю выступа. Никаких путей к спасению полковник не видел. Осталось лишь два варианта развития событий: броситься в бездну самостоятельно или сначала обгореть в лаве, а потом свалиться туда же. Первый вариант казался более подходящим, потому что смерть в этом случае обещала стать если не мгновенной, то по крайней мере достаточно быстрой. Но полковник не решался на прыжок. С нарастающим ужасом он смотрел, как лава уже ползет по антрацитовой плите, как дымит и булькает ее раскаленное вязкое тело. Лава будто хотела успеть пожрать человека до того, как он сиганет с края в бездну. Лава старалась успеть, но скорость ее была предельной. Лава завывала как разъяренный зверь и дышала угрозой погибели.

Полковник чувствовал, как тело начало плавиться от жары. Никакие системы охлаждения не могли справиться с жаром Преисподней… Фирс развел руки в стороны и поднял лицо к небу.

— Со мной Бог… — прошептали его потрескавшиеся губы. Почему-то именно эта фраза показалась наиболее подходящей моменту.

И полковник прыгнул спиной назад.

Время будто замедлило свой стремительный бег. В Преисподней и не такой фокус может случиться. Полковник видел, как удаляется от края плиты, покрасневшей, готовой вот-вот расплавиться. Вскоре с кромки плиты в пропасть полетели первые горящие ошметки лавы, а затем и целый поток устремился вслед человеку, желая настигнуть его, сжечь, испепелить до того, как он обретет иную смерть. Фирс летел спиной вперед, вниз, с распластанными руками и ногами; он мог бы перевернуться и продолжить полет как парашютист — вниз лицом, но не хотелось. Как бы ни была глубока бездна, Фирс не желал видеть ее дна. Вокруг колонны-скалы становились все толще, неба уже почти не было видно, датчик температуры показывал минус. Полет все продолжался, полковник уже затруднялся сказать, сколько времени падает: вроде бы целую вечность, а может всего-то одну-две минуты. С досадой Фирс понял, что подсознательно уже жаждет кончины, что ждет смерти как избавления от мучений, скитаний по опасным и таким ненадежным, непостоянным просторам Ада.

Если я погибну в Аду, останется ли моя душа здесь навеки? Эта внезапная мысль взорвалась в голове полковника кумулятивным зарядом, выбросив в окружающую среду мощную волну смешанных эмоций: паники, страха, ужаса, недоумения, мольбы… Фирс резким движением развернул тело, как делал это много раз при тренировочных прыжках в армии…

И тут же плашмя ударился обо что-то податливое, можно даже сказать — мягкое. Раздался нечеловеческий визг-рык, пронзивший разум раскаленной спицей. Фирс, ошарашенный, не понимающий ничего происходящего, инстинктивно вцепился в какие-то жесткие стебли серого цвета, вцепился как в последнюю соломинку, упустить которую означает погибнуть окончательно. Поверхность, на которую полковник налетел, пошла судорогами, резко накренилась и стала метаться из стороны в сторону. Полковник с трудом удерживался, и если бы не стальная хватка, давно б полетел дальше вниз, в бездну…

Дальше…

И тут мозг Фирса включился. Он осознал, на что именно налетел в падении и за что теперь держится, издеваясь над законом инерции. Пронзительный крик ярости повторился, и на полковника взглянуло сразу две кошмарных головы.

Дракон! Это двухголовый дракон! Нервная система, пережившая столько потрясений меньше чем за сутки, в этот раз даже не послала сама себе сигнал удивления или испуга. Как бы со стороны, почти что отвлеченно полковник видел себя вцепившимся в толстые шерстяные иглы серо-бурого двухголового дракона. Каждая голова дракона имела полсотни огненных глаз, пасть его открывалась в вертикальной плоскости, а количеству зубов позавидовал вы любой аллигатор. Сам дракон был размером с кашалота, а размах его крыльев вовсе не подвергался сравнению: огромные черные паруса взвывали и опадали, ветер свистел в них как в высоковольтных проводах или расщелинах в скалах. Дракон упорно пытался скинуть негаданного пассажира и то и дело сгибал одну из толстых шей и силился дотянуться зубастой «мясорубкой» до полковника. Но, видимо, Фирс упал на достаточно удачное место дракона, потому что все попытки проглотить его терпели фиаско.

Однако дракон не унимался. Продолжая ложиться на крутые виражи, он пустил в дело… хвост! Фирс отпрянул в сторону и чуть не сорвался, когда прямо у его глаз в спину чудовища вонзился толстый шип. Оглянувшись, Фирс увидел, как длинный хвост дракона, чрезвычайно гибкий и подвижный, изготавливается для нового удара. На конце хвоста опасно подрагивал острый наконечник, способный пронзить не то что человека, но и «Боинг».

С дьявольским свистом шип устремился в атаку. Чудом полковник не сорвался, когда поспешно переместился по спине дракона чуть выше, подтягивая тело сильными движениями рук. Шип вонзился в дракона где-то позади, отчего чудовище завопило еще пуще и заметалось еще активнее. Хвост вновь распрямился, подобно хвосту скорпиона, но полковнику было недосуг ждать очередного выпада, грозящего окончиться весьма плачевно. Откуда-то появившееся острое желание жить подстрекнуло в полковнике ярость и жажду драки. Надежно закрепленный на плече автомат оказался в левой руке Фирса. Не целясь, он дал очередь прямо в окончание хвоста, по шипу. Несколько пуль достигли цели, чудовище заревело, а хвост нырнул куда-то вниз, скрывшись из виду. Но не прошло и трех секунд, как со свистом шип вновь вынырнул и полетел на человека. Полковник соскользнул вниз, опять ухватился за шерсть дракона, и когда шип вонзился туда, где только что была его грудь, полковник дал полноценную очередь прямо в основание шипа, в место его соединения с бурым хвостом. Брызнула жидкость неясного цвета, чудовище дернулось, испустило рев океанского лайнера и зашло в крутое пике. Хорошо это или плохо, полковник не успел подумать, потому что внезапно при очередном выпаде дракона шерсть вырвалась из руки.

Полковник устремился в свободный полет дальше в бездну. Автомат по прежнему находился в руке. А дракон, разъяренный наглостью человека, лег на крыло, легко изменил траекторию полета и с нарастающей скоростью стал нагонять падающего Фирса. Очень быстро ему удалось это; две мерзкие головы по разу щелкнули вертикальными пастями, им не хватило какого-то метра, чтобы перекусить человека. Фирс, опять падая спиной вниз, выстрелил. Сначала очередь разнесла половину глаз чудовища на его левой голове, затем вторая очередь глубоко вошла прямо в глотку правой головы, а третья — заключительная — очередь перебила одну из шей дракона. Чудовище агонизирующее дернулось, перестало преследовать падающего человека и вскоре скрылось за ставшими уже полноценными скалами колоннами.

А падение продолжилось. Фирс настолько привык к нему, что подумал даже, а не сменить ли магазин винтовки… Другая мысль омрачила его отошедший за время битвы от ступора мозг: все равно внизу погибель.