Кембрия. Трилогия (СИ) - Коваленко (Кузнецов) Владимир Эдуардович. Страница 31

И зеркальце! Нашлось даже несколько. Серебряные, в которых Немайн выглядела ожившей покойницей, и золотые, от одного взгляда в которые казалось, что сида персонаж мифологии китайской. Клирик не нуждался ни в карикатуре, ни в комплименте. О чем и сообщил ювелиру.

– Тогда я смешаю серебро и золото в пропорции, отражающей реальный цвет, – предложил мастер, – получится что‑то вроде электрона. Но позволь удивиться – впервые я вижу девушку, которую интересует не красота собственного отражения или вещи, а точность отображения. Впрочем, чему я удивляюсь, леди Немайн? Ты все‑таки сида!

Все‑таки сида… С точки зрения горожан, Немайн продолжала оставаться чудовищем. Но не просто вменяемым, с которым всегда лучше договориться – и даже не знакомым, как перед нападением викингов. Удочеренная местным кланом, сида стала чудовищем своим. Окончательно стало понятно, как к ней относиться, чтобы не обидеть ненароком – и чтобы у нее не нашлось повода кого‑то обижать в ответ. Стало ясно, кому жаловаться, если что, и какой ждать реакции на жалобы. Иными словами, относились не лучше и не хуже, чем к рыцарю короля. Тоже ведь существо опасное. Но в доску свое. Отличие было в одном – Немайн, по общему убеждению, стоила половины армии. Что недавно и доказала. В седьмом веке армией считался любой отряд больше тридцати человек. Так что по поводу великой битвы при Кер‑Мирддине барды уже слагали песни – но до ярмарки не пели, ждали состязания. Свежая‑то вещь должна звучать выигрышнее.

Ювелир, между тем, выставил цену. Выше, чем на золотое.

– Дорого, – сообщила сида, – золота в сплав добавить придется совсем немного. Опыты – простые, работа – обычная. Так что уменьши‑ка цену вдвое.

Мастер погрустнел, но от заказа отказываться не стал. Немайн оглянулась. Сэр Кэррадок еще не потерял надежду, и терпеливо ожидал, когда сида освободится для разговора. Клирик мысленно вздохнул, и принялся допрашивать ювелира. Но тот только печально молчал. Работу, правда, взял, и на названную цену согласился…

Продолжать занятия фехтованием было заказано. Но к врачу‑то нужно зайти! А там – рекомендации рекомендациями, а Тристан – Тристаном. Новая интересная история, немного критики, чуть больше – похвалы… Немайн и не заметила, как миновала знакомую калитку, дернула вечно открытую дверь – и уперлась носом в алую рубаху, из‑под которой виднелась могучая волосатая грудь.

– Ты Немайн, – густой баритон исходил откуда‑то сверху, где должна была находиться голова богатырского туловища. Сида запрокинула голову, – рад тебя видеть.

– Что‑то в этом доме меня все узнают с первого взгляда… – Клирик умолк: такого писка он от себя не ожидал. А и то – нечего голову вверх задирать, да еще и скороговорить. При случае нужно поступить наоборот…

– Я брат Тристана, – провозгласил великан, – и он такой же вырастет! Средний‑то наш меня догнал. Ну что, все еще находишь палочный бой полезным для малыша?

– Нахожу. Только он когда‑нибудь перейдет с палки на меч. А техника останется такой же…

На секунду захотелось прижаться к могучему телу, положить руки на плечи… Клирик поспешно сделал два шага назад. И чуть‑чуть опоздал. В сад вошла Альма.

– Стоят, как жених и невеста, только не обнялись, а болтают о палочных драках! Посторонись, братишка… Немайн, заходи. Никакого фехтования, слышала? Потом договорите… А вот отец с Брианой за тебя возьмутся.

Взялись. Немного мучений в руках Амвросия. Занятия дыхательной гимнастикой. Больно? Терпи. Клирик терпел. По счастью, вереск действовал часами. Не то, чтобы глушил боль – отстранял. Делал безразличной, как боль чужого, не слишком и знакомого существа. Да и мэтр отвлекал разговором. На неприятную, но важную тему церковного суда. Главное, что уяснил Клирик: костер не грозит. Еретиков пока предпочитают переубеждать, а не жечь. Хотя диспуты регулярно завершаются за бездыханностью одной из сторон. А колдунов… Если волшба во вред христианам, тогда плохо. Еще нельзя вызывать демонов. Предадут мечу. Если с целью наживы, уже полегче. Конфискация и изгнание. Если "просто так" – стрижка, порка, покаяние…

Потом пришлось бежать – солнце решило, что баловать своим присутствием на небе западную часть британских островов не стоит. Сомкнулись тучи и Немайн заторопилась: хотелось достичь сводов угловой башни, в которой держали пленных норманнов, перед тем, как на землю упадут первые капли. Зонтов‑то еще не придумали! А отказывать временному коменданту, приславшему вежливое приглашение к участию в допросе выживших викингов в качестве переводчицы, не стоило. Доброе знакомство с комендантом не могло не оказаться полезным, а для допроса сида была очень нужна – выжившие викинги валлийского и латыни не знали вообще, саксонским владели очень плохо. А Немайн старонорвежским – отлично…

Увы, вместе с первыми каплями на сиду обрушился сэр Кэррадок…

– Я понимаю, заклятие может снять только колдун, наложивший его… Если это не ты, это кто‑то из твоих сородичей. Не могла бы ты попросить его избавить меня от наказания, – рыцарь получал неземное удовольствие, изучая лицо Немайн.

Клирик испытал приступ искреннего сочувствия. Вот же угораздило человека!

– А как я его найду? Всех сидов опросить? – Немайн набросила плед на голову. Под дождем можно и аристократке. Даже нужно. Чтобы меньше повредить платье.

– Тогда, может, пусть им прикажут снять заклятие королева Медб? Или Гвин? Всем сразу?

– А кто я такая, чтобы беспокоить королеву ирландских фэйри? Или короля наших?

– Но леди Немайн! Ты же куда древнее и сильнее!

Насчет Медб – правда. Она вообще человек, героиня, но вот ведь пробилась! Насчет Гвина – нет. А если вспомнить легенды, выходит, что Гвин ап Ллуд – братец Немайн. Кстати, этот бог закоренел в язычестве. А в иных сказках и вовсе в демона превратился. Нужное родство перед церковным судом.

– Гвин мне больше не брат, – отрезал Клирик, – а ирландцы, наверное, тут ни при чем.

Рыцарь кивнул. Вид у него был донельзя довольный. Лицезрение предмета страсти приводит к выбросу в кровь амфетаминов. И формирует зависимость… Вот и решение! Еще бы неделю назад догадаться. Но лучше поздно, чем никогда.

– Сэр Кэррадок! Ты мне надоел. Я ни делать, ни советовать ничего не буду. Ты влип поделом? Поделом. Я тебя простила? Простила. Прочее разреши сам, в конце концов, ты рыцарь или кто? Например, обидчика своего отлови, – тут Клирика осенило. – Могу немного помочь. Написать тебе грамотку, что имярек есть благородный рыцарь, ни словом, ни делом не обидевший добрых фэйри. До нынешнего лета. И в связи с этим находящийся под покровительством сиды Немайн Вилис‑Кэдман. Зайди в «Голову» вечерком, набросаю. И захвати с собой один милиарисий. Без оплаты серебром грамота будет бессильна.

– А почему только до лета?

– А вдруг ты до осени злодейство невиданное совершишь? – Немайн нарочито громко расхохоталась. Получилось похоже на карканье – очень хрипло и немного зловеще.

Прошла еще неделя. Сэр Кэррадок и вправду отправился в поход за своим странным Граалем. И бумагу купил. В "Голове Грифона" продолжались перемены. За одним из столиков устроился брат Марк, решивший, что возлияния на глазах у короля вредят репутации. Явившаяся с ополченческого учения Эйлет сделала то, что давно собиралась: шлепнулась в кресло у огня. Вытянула ноги к камину.

– Пока сестра лечится, оно мое! И бегать с тарелками я сегодня не буду! Нужно же девочке немножко отдыхать. Ведь, вернувшись, эта демоница займется мной! А сэр Эдгар совсем озверел… Ну почему его назначили временным комендантом?

Сэр Эдгар действительно взялся за дело всерьез. Теперь в ополчении просто числиться было нельзя – требовалось два раза в неделю выходить на учение. По графику. Все прочие из рядов городского ополчения исключались. То есть превращались в людей второго сорта. Или вынуждались покинуть город. Право отлынивать от учений получили только старые, хворые, да лекаря. А после небольшого скандала – и беременные, коих временный комендант приравнял к больным. Размякший за два десятилетия мирной жизни Дивед стремительно вспоминал, что такое военные порядки…