Заповедник Бессмертных. Осторожно - вымирающий вид!(СИ) - Тьма Анна. Страница 22

   Замерший на пороге золотоволосый странник шагнул к тем, кто был его жизнью. Чуть за гранью... там... за преломленным светом...

   Странник позвал, не надеясь на ответ.

   Светлые тени колыхнулись, обретая более глубокие и чёткие черты. Они услышали. Обратили свои взоры к нему.

   -- Кто ты?.. -- прошелестели голоса.

   Боль пронзила раскалённым прутом через самое сердце. Как?.. Они не узнают его?!

   -- Это же я... Один из вас... Элльри!..

   "Ри... ри... ри..." -- разнесло эхо под ледяными сводами.

   -- Чужой... -- метнулось в ответ под сводами.

   Чужак! Ты лжёшь. У нашего Элльри была чистая душа, а в сердце пылало пламя!

   Да. Да... ваша правда. Элли умер. Мне досталось его лицо, его крылья, на которых не взлететь, но я он. Жаль, что мне нельзя здесь упокоиться навсегда.

   Он отвернулся, удержав в себе зажатый крик. Уже не один из них. И не человек. Никто...

   Шаг за ворота... прочь отсюда. Как можно дальше, в сердце ледяного царства. Прочь...

   Но тело предало его. Колени подломились, Последний рухнул в снег.

   Как... как они могли не узнать его?! Они все... те, кого любил, кто любил... Как они могли отвернуться?! Как они могли?!..

   Раньше Элли думал, что знает о боли всё. Он ошибался. Настолько невыносимо ему, кажется, было лишь в тот день. И сейчас они сделали эту боль ещё сильнее. Добавили в неё ярости, отравили ядом предательства. Будто нож в спину...

   Я не человек! Я не должен даже слов таких знать! Предательство... ненависть, яд... Кем я стал?.. Я действительно давно уже не один из вас, мой народ... простите... Вы не знали всего того, что дано знать мне. И это хорошо. Это лучшее, что могло быть. Забудьте Первого Странника. Его больше нет.

   Где же ты, грязная человеческая старуха с ржавой косой, когда ты так нужна?!..

   Нет ответа. Только солнце бросает свои золотистые лучи на снег, заставляя его сиять. Как прекрасно. Хочется замедлить время, растягивая эти мгновения. Просто любоваться. Смотреть, как переливается золотой свет на бело-серебристом снегу...

   Тихий, но ясный голос наполнил звенящую тишину вечной зимы. Песня печали, безысходности, отчаянья... Она рассказывала о одиночестве, о невозможности желанной смерти, изорванной в клочья душе и бессмысленной жизни. О долгом пути к дому, которого давно уже нет. В этом неземном, завораживающем голосе легко можно было услышать невообразимый, чудовищный, изуродовавший сердце и разум пережитый однажды страх. Песня на языке, который теперь был известен только одному существу во всём мире. Такому одинокому, израненному, усталому, что хотелось завыть от чужой боли.

   Посланные на поиски отроки и монахи замерли, не решаясь подойти. Они скрылись за остатками стены, что раньше окружала Храм. Белые плащи надёжно скрыли их от чужих глаз.

   ...И не видеть тени, что зачем-то скрыли чудо.

   Тени. Корысть, похоть, вонь, грязь. Люди.

   Собрав всю волю в кулак, Элли поднялся. Выпрямился, оказавшись на голову выше самого высокого из пришедших. Ему не нужно было спрашивать, чтобы увидеть и узнать. Ледяной храм за спиной. Минуту назад это было таким неважным, что странник даже не заметил... но в Храме полно вещей из его дома, которые очень сильно ценят люди. А там, внизу, лежит долина. Богатая и беззащитная. В которую можно даже не заходить. Под покровом ночи разграбить несколько домов с окраины, убив жителей и пустив по кругу девок.

   Падальщики. Мерзость.

   Ярость придала сил.

   -- Даю вам минуту на то, чтобы развернуться и уйти туда, откуда вас принесло, -- тщательно подбирая слова, отчётливо и звучно произнёс Элли. -- И больше никогда не возвращаться.

   -- Страж?.. Этого я не ожидал, -- пробормотал заросший, небольшого роста, худой мужик.

   "Ангел..." -- шёпотком пробежало по отряду.

   Будто ударом пришло понимание -- в одном из этих грязных тварей течёт кровь его убийц.

   -- Ошибаетесь, смертные твари, -- скривился в оскале Последний. -- Я тот, по образу кого ангелов вашего лживого Господа рисовали. Можете убираться, пока я разрешаю. Все, кроме него.

   Элльри указал на Фуада. Тот сжал губы в тонкую линию. Потом сплюнул в снег.

   -- Аза! Раньше здесь был этот... страж?

   -- Не припомню, -- отозвался проводник.

   -- Ну так пристрелите этого больного разумом самозванца и заберём то, что должно быть нашим по праву! -- рявкнул Фуад.

   Воины вскинула арбалеты и мечи.

   -- Вы свой выбор сделали, -- голос слился со звуком извлекаемого из ножен клинка. Великолепного оружия, равных какому главарю отряда видеть ещё не доводилось.

   -- Меч я возьму себе, -- усмехнулся предводитель, вскидывая арбалет.

   И в следующий миг упал в снег, вдруг прекратив чувствовать левую ногу. Тело не желало больше повиноваться и он мог только наблюдать, как грациозно, легко скользит по снегу неведомый чужак. Один из воинов выстрелил и попал в крыло. Болт застрял в несущей кости, кровь обагрила белизну перьев. Но, казалось, "страж" даже не заметил ранения.

   Глядя как один за другим умирают его люди, предводитель вдруг вспомнил... одну страшную семейную сказку о золотоволосом Страннике, который носил крылья стянутыми за спиной, потому, что не мог больше летать. И в сказке говорилось, что встретив Странника, нужно бежать как можно быстрее и дальше. "Волосы его -- золото. Глаза -- синяя бездна. Облик прекрасен, но не обманись этой красотой. Пощады от него не будет никому, кто с тобой одной крови..."

   Это был он. Сказка, страшилка для непослушных детей рода. Вдруг ожившая и вставшая реальностью во весь свой немалый рост.

   Всё было кончено быстро. Очень быстро и легко. Только снег поменял цвет, исходя паром от пока ещё горячей крови. И Аза, почему-то живой, стоял и растерянно оглядывал поле краткого, беспощадного боя. Посмотрел на "ангела", рухнул на колени и принялся возносить непривычные молитвы Великому Духу. Другая вера? Но "ангелу" было всё равно.

   -- Ты мне не нужен, -- дернул плечом Странник. -- Ты не часть отряда и не так мерзко грязен как эта падаль. Собирай всё, что тебе нужно и убирайся.

   Из пореза стекала по руке кровь. Одна глубокая на ноге и ещё несколько незначительных ран показали скорее самому Элли, чем кому-либо ещё, насколько он ослаб и устал.

   Последний склонился к Фуаду. Резко и безжалостно полоснул мечом по груди, разрезая одежду. Сорвал с груди золотую с серебром цепочку, на которой висел старый семейный амулет.

   -- Прежде, чем ты умрёшь, червяк, я расскажу тебе, почему убиваю. Знаешь, что ты носишь на своей грязной шее, пёс? Это медальон, который мой брат сделал для меня в подарок, ожидая, когда я вернусь. Чтобы я носил его и помнил -- меня ждут. Всегда ждут с дороги. Чтобы со мной всегда был кусочек дома, потому что свой старый медальон я потерял. Мирнари носил его на своей шее -- хотел надеть на меня сразу, как я окажусь на пороге дома. Знаешь, как его убил твой предок?! Он был из тех, кто сражался до последнего вздоха. Твой ублюдочный дед перебил ему ноги, сжёг руки, вскрыл живот и мечом запихал в рану раскалённых углей. Мой добрый, не знавший боли и ненависти брат захлебнулся в собственной кипящей крови! А Мириэни... Твой ублюдочный предок перерезал моей звезде горло, не пустив её по кругу. Он многих девочек убил быстро. За это я ему даже немного благодарен. Её телу было всё равно, что вы делали с ней после...

   Элльри прервался на полуслове, отстранился. Удивлённо посмотрел на арбалетный болт в своём животе. Пока он говорил, этот червяк сумел тихо поднять арбалет и спустить тетиву. Удивительно, учитывая, что его руки должны быть парализованы.

   Мелодичный звук чуждой человеку речи. Смех.

   -- Я ничего не ел и не пил два или три месяца, -- произнёс Странник. -- И попросил боль подождать. Не надейся, грязное отродье порочной крови. Ты не причинил мне вреда. Ты будешь умирать долго и мучительно.