Корона Героев - Мак-Кинли Робин. Страница 20

Арлбет вздохнул и потер лицо ладонью:

— Хорошо. Мы пошлем кого-нибудь разобраться с ним.

Человек поклонился и вышел.

— Теперь, со всей этой суетой на Границе, их станет больше, — заметил Тор. — Эти паразиты, похоже, плодятся быстрее при ветре с Севера.

— Боюсь, ты прав, — отозвался Арлбет. — А мы сейчас не можем отпустить практически никого.

— Я съезжу, — предложил Тор.

— Не глупи, — рявкнул король и тут же извинился: — Прости, тобой я могу рисковать в последнюю очередь… как тебе известно. Драконы нынче не так часто убивают людей, но драконобойцы редко возвращаются без пары-тройки неприятных ожогов.

— Когда-нибудь, — кисло улыбнулся Тор, — когда нам станет нечем заняться, надо придумать более толковый способ управляться с драконами. Их трудно воспринимать всерьез… но они представляют собой нешуточную помеху.

Аэрин сидела тихо, как мышь.

— Да, — нахмурился Арлбет, глядя в чашку. — Завтра затребую с полдюжины добровольцев съездить туда и разобраться. Молюсь, чтоб дракон оказался старый и медлительный.

Аэрин, выскальзывая из зала, тоже молилась, чтобы дракон оказался старый и медлительный. В запасе у нее оставался всего один день, поэтому выезжать надо было немедленно. К счастью, она как-то раз побывала в означенной деревне, когда сопровождала отца в официальной поездке, поэтому более-менее представляла, как туда попасть. Езды было всего несколько часов.

Когда Аэрин седлала Талата и привязывала к седлу тюки с драконозащитным костюмом, кенетом, мечом и копьем, руки у нее дрожали, ведь никто не учил ее обращаться с копьем, разве что Тор дал несколько уроков в ее восемь или десять лет. А требовалось еще проехать дорогу мимо конюшен, замка, дальше по королевской улице и за пределы Города так, чтобы никто ее не остановил. А меч и копье, несмотря на небрежно наброшенный на них длинный плащ, скрыть трудновато.

Удача — если это была удача — не подвела ее. Аэрин так переживала, что скажет, если ее остановят, что заработала головную боль. Но пока она ехала, все смотрели словно бы не совсем в ее сторону — как будто толком не видели ее, подумалось ей. От этого сделалось не по себе. Однако из Города они выехали беспрепятственно.

Странное чувство и головная боль пропали мгновенно, как только они с Талатом ступили в лес под Городом. Светило солнце, а птицы, казалось, пели для нее одной. Талат перешел на рысь, и она позволила ему бежать некоторое время. Ветер перебирал ей волосы, а древко копья, сдержанно похлопывающее по ноге, напоминало, что она на пути к совершению полезного дела.

Аэрин остановилась на небольшом расстоянии от третируемой драконом деревни, чтобы надеть костюм, уже не такой липкий. Материал достиг порога насыщения, наверное, а потом приспособился, как хорошо смазанные сапоги приспосабливаются к ногам хозяина. Костюм по-прежнему гасил факелы, но сделался мягким и податливым, как ткань, и носить его стало почти легко. Она втерла мазь в лицо, намазала коня и натянула длинные перчатки. Лоснясь на солнце и благоухая пряными травами, Аэрин въехала в деревню.

В Талате сразу признавали боевого коня, даже те, кто никогда их не видел, а рыжие волосы всадницы мгновенно выдавали в ней первую сол. Маленький мальчик встал на пороге дома и закричал:

— По дракона приехали!

И тут же на улицу высыпало две дюжины человек, и все смотрели на нее, а потом озадаченно искали взглядом еще пятерых или шестерых, которым полагалось сопровождать госпожу.

— Я одна, — сказала Аэрин.

На языке роились объяснения, мол, она здесь не то чтобы без отцовского ведома, и одна, ибо неуязвима для дракона (хочется верить!), и не нуждается ни в какой помощи. Но духу не хватило, и она промолчала. На деле же замешательство, принятое деревенскими за королевскую гордость, сработало прекрасно. Люди из кожи вон лезли, только бы не показать, что они не верят, будто первая сол (даже наполовину чужестранка) не способна справиться с драконом в одиночку (а мать-то у нее была ведьма, может, и есть какая-то польза в чужестранной крови, в конце концов). Несколько человек заговорили одновременно, предлагая показать путь к драконьему логову, однако им приходилось прилагать усилия, чтобы не глядеть на дорогу у нее за спиной.

Аэрин прикидывала, как бы поделикатнее донести до деревенских, чтобы они не болтались поблизости и не смотрели, поскольку вовсе не была уверена, достаточно ли изящной выйдет первая встреча с настоящим драконом и чем это закончится. Но ее провожатые вовсе не собирались близко подходить к полю битвы.

Загнанному в угол дракону безразлично, если струя его пламени ненароком попадет в зевак. Так что они показали дорогу и вернулись в деревню ждать, чем все кончится.

Аэрин повесила меч на пояс и пристроила копье на сгибе локтя. Талат ступал, насторожив уши, и когда он фыркнул, всадница тоже учуяла: огонь и что-то еще. Запах был новый и принадлежал существу, не склонному переживать насчет свежести потребляемого мяса и убирать за собой кости после трапезы. Так пах дракон.

Талат, предостерегающе всхрапнув, осторожно двинулся вперед. Вскоре они выехали на небольшую прогалину с кучей валунов на краю. В куче имелась дыра, верхний край которой покрывала жирная копоть. Остатки предыдущих драконьих трапез валялись разбросанные по некогда зеленой лужайке, и до Аэрин дошло, что твердым конским копытам тут ступить практически некуда, в отличие от мускулистых и когтистых драконьих лап.

Талат остановился. Аэрин уставилась на черную дыру в груде камней. Прошло минуты две, и она вдруг задумалась: а как вообще привлечь драконье внимание? Может, его надо разбудить? Заорать? Плеснуть в пещеру воды прямо на него?

Стоило кончику ее копья неуверенно покачнуться, как дракон вылетел из логова и понесся прямо на них. Он разинул пасть и пыхнул на них огнем… только вот Талат ни секунды не колебался и с готовностью отступил с линии огня, пока Аэрин возилась с копьем и цеплялась ему за гриву, чтоб не свалиться прямо дракону на спину. Зверь развернулся на месте — ростом он доходил Талату примерно до колен, великоват для дракона, и был ужасно шустрый, на коротких лапах с желтыми когтями — и снова обдал их пламенем. На сей раз, хотя Талат опять проворно уклонился, огонь лизнул ей руку. Аэрин видела, как пламя прошло по рукояти копья и слегка задело локоть. Мазь выполнила свое предназначение! Это придало Аэрин силы и прояснило мысли. Она выровняла копье и тронула Талата пяткой. Пока конь делал шаг в сторону, а дракон разворачивался, всадница метнула копье.

Для представителя тафор или для опытного охотника на драконов бросок вышел не очень, но цели достиг. Копье попало дракону в мягкое место между шеей и плечом, где чешуя была тонкая, и это замедлило его движения. Он корчился, бил хвостом и рычал, однако Аэрин знала, что рана не смертельна. Если дать ему уползти в логово, он вскоре оправится и вылезет снова, еще злее прежнего.

Тварь изогнулась, пытаясь достать раненое плечо и ухватить копье длинными, тонкими и острыми зубами, не особенно приспособленными для захвата таких гладких, твердых и узких предметов, как древко копья. Аэрин спешилась, вытащила меч и опасливо приблизилась к противнику. Дракон не обратил на нее внимания или сделал вид, что не обращает, пока она не подошла совсем близко. И тут тварь резко выбросила вперед длинную узкую голову и плюнула в человека огнем.

Поток огня ударил точно в цель. Драконье пламя оказалось вовсе не таким дружелюбным, как костер, сложенный на берегу реки. Оно облепило Аэрин, ища способ выжечь из нее жизнь. Языки огня цеплялись за ее бледное блестящее лицо и мягкую кожу одежды. Хотя жар пламени не причинил ей вреда, жар злобы ее достал. И когда пламя прокатилось по ней и исчезло, Аэрин застыла в шоке, глядя прямо перед собой.

Дракон не сомневался, что убил ее. Это был старый дракон, и ему довелось убить одно-два человеческих существа, и он знал, что этому досталось по полной. Он слегка удивился, что она не закричала, когда он обжег ей руку, не кричит теперь и не падает в корчах на землю. Но это не имело значения. Больше она его беспокоить не станет, можно заняться больным плечом.