Голубая Луна - Гамильтон Лорел Кей. Страница 44

Ричард и его телохранители встали вокруг Джейсона. Они не собирались защищать Ашера, но за Джейсона они горой. Барнаби сместился вбок, пытаясь обойти меня. Мне пришлось перепрыгнуть через скамейку, чтобы снова встать на его пути.

Я уперлась левой рукой в разлагающуюся грудь. Правая была на рукоятке браунинга. Я убедилась, что он это видит.

Колин заговорил. Хотя тело Барнаби должно было заслонять ему поле зрения, казалось, будто он видит через глаза второго вампира.

– Если ты выстрелишь в одного из моих вампиров, ты нарушишь перемирие.

– Ты послал к нам умирающего Натаниеля. Ашер сказал, что это было своеобразным комплиментом, что ты наверняка думал, будто мы сможем его вылечить.

– И вы это сделали, не так ли? – сказал Колин.

– Да, – сказала я. – Ну что ж, позволь мне отплатить тебе таким же комплиментом. Я думаю, что если я выстрелю в Барнаби в упор, он это переживет. Я стреляла раньше в разлагающихся вампиров, и их одежде это вредило больше, чем им самим.

– Ты можешь почувствовать правду в ее словах, – вмешался Ашер. – Она верит, что он будет жить, значит, это не нарушает перемирия.

– Она верит в это, но надеется на его смерть, – возразил Колин.

– Если вы повредите рассудок одного из наших спутников, – сказал Ашер, – это тоже нарушит перемирие.

– Не согласен, – сказал Колин.

– Тогда мы попали в безвыходное положение, – улыбнулась я.

– Думаю, нет, – сказал Колин. Он обратился к Верну. – Давай, Верн, отработай свой гонорар. Освободи малыша от его защитников.

Верн встал, и его волки растеклись вокруг него. Они двинулись на поляну в вихре энергии, которая заставила танцевать волосы на загривке, а руку – потянуться к пистолету.

– Верн! – позвал Ричард.

Но Верн не смотрел на Ричарда. Он смотрел на меня. В руках он нес маленькую закрытую корзину. Я не собиралась выяснять, что в ней находится. Я направила пистолет ему в грудь.

– Успокойся, девочка, – сказал Верн. – Это подарок.

Я держала пистолет точно и устойчиво направленным в центр его тела.

– Ага, конечно.

– Когда ты увидишь, что это, ты поймешь, что мы не на его стороне.

– Не ошибись, выбирая сторону, щенок, – сказал Колин. – Или я заставлю тебя очень, очень пожалеть.

Верн посмотрел на вампира. Я видела, как его глаза превращаются из человеческих в волчьи, в то время как он протягивал мне корзину. Но он удерживал этот гневный, пугающий взгляд на Колине.

– У тебя нет призываемого животного, – сказал Верн голосом, ставшим грубым и рычаще-низким. – Ты смеешь стоять в нашем месте силы и угрожать нам. Ты – меньше, чем ветер за стенами нашей пещеры. Ты здесь ничто.

– Она – тоже не одна из вас, – сказал Колин.

– Она – лупа Клана Троннус Рок – народа Скалистого Престола.

– Она – человек!

– Она встала между тобой и вервольфом. Этого достаточно, чтобы быть лупой в моих глазах.

Барнаби отступил. Я не знала, думал ли он, что я выхвачу пистолет и выстрелю в него, или Колин нашептал в его гниющий мозг новый план. Я даже не была уверена, что мне есть дело до этого. Комок чего-то тяжелого и мокрого скользил мне в лифчик. Это было похоже на ощущение слезы, стекающей по щеке, но неприятней, гораздо неприятней. Я противилась побуждению стереть это, пока Барнаби смотрел на меня. Как только он отполз к Колину, я соскребла оставшуюся часть этой гадости левой рукой и бросила ее на землю.

– В чем дело, Анита? Слишком близко и лично для тебя?

Я вытерла руку о кожаную юбку и мило улыбнулась.

– А не пошел бы ты, Колин.

Верн ступил в центр треугольника в одиночестве. Его волки остались толпиться перед дальней скамьей.

Я поглядела на Ашера. Тот пожал плечами. Ричард кивнул, как будто мне нужно было пойти навстречу. Подарок, как это назвал Верн.

Я пошла к нему. Он встал на колени, угнездив корзину на земле между нами. И остался коленопреклоненным. Я тоже встала на колени, потому что он, казалось, ожидал этого. Он просто смотрел на меня своими волчьими глазами. Он все еще напоминал стареющего Ангела Ада, но эти глаза... я подумала, привыкну ли я когда-то к виду волчьих глаз на человеческом лице. Вероятно, нет.

Я подняла откидную крышку маленькой корзины. Лицо – голова – посмотрело на меня. Я вскочила на ноги. Браунинг сам собой оказался в моей руке. Я направила его на Верна, потом в землю, потом прижала боковой поверхностью ствола ко лбу.

Наконец я обрела дар речи:

– Что это?

– Ты сказала, что хочешь голову Миры в корзине. Что если мы тебе ее предоставим, это исправит отношения между нашими двумя кланами.

Я резко вдохнула и выдохнула. Я смотрела вниз в корзину, все так же стоя, все еще так же держа оружие, как будто оно было чем-то спасительным. Рот был открыт в беззвучном крике, глаза полуприкрыты, как будто они застали ее дремлющей, но я знала, что это было не так. Кто-то просто закрыл глаза после того, как они отрубили голову. Даже у мертвой, как сейчас, кости лица были изящными, и было понятно, что лицо, по меньшей мере, было миловидным.

Я заставила себя опустить пистолет. Сейчас он не мог мне помочь. Я снова упала на колени, глядя в корзину. Наконец, я взглянула на Верна. Я качала головой вновь и вновь. Я вглядывалась в его лицо и пыталась рассмотреть в нем кого-то, на кого я могла бы наорать или с кем заговорить. Но выражение было чужим, и не только из-за глаз.

Вы могли подумать, что после всего, что было, мне пора бы перестать забывать, что они не были людьми. Но я забыла. Я была взбешена, и я говорила, как говорила бы с другим человеком. Но все было не так. Я говорила с вервольфом, и забыла об этом.

Я слышала чей-то шепот, и это был мой шепот. Я шептала:

– Это моя вина. Это – моя вина. – Я поднесла левую руку к лицу, и уловила запашок гниющей плоти Барнаби. Этого оказалось достаточно.

Я отползла в сторону и меня стошнило. Я стояла на четвереньках, ожидая, пока это пройдет. Когда получилось заговорить, я сказала:

– Что, никто из вас не понимает слов? Это было просто гребаное выражение!

Ричард опустился на колени возле меня и нежно коснулся моей спины.

– Ты сказала ему, чего хочешь, Анита. Она предала честь стаи. Это может означать смертную казнь. Все, что ты помогла им выбрать – это только способ казни.

Я искоса взглянула на него. Мне ужасно хотелось заплакать.

– Я не это имела в виду, – прошептала я.

Он кивнул.

– Я знаю. – В его глазах было выражение такого сожаления, разделенного знания о том, сколько раз ты вовсе не думал того, что говорил, но монстры умеют слышать, и они всегда готовы поймать тебя на слове.

– Я-то думал, что вы – жесткая штучка, мисс Блейк.

Ричард помог мне встать, и я позволила ему это сделать. Прислонилась к нему на секунду, лбом к гладкой коже его руки. Потом оттолкнулась от него и встала на собственные ноги. Я встретила глаза Колина. Они были определенно серые, не синие.

– Я знаю, что нам полагается соблюдать протокол и повальсировать еще какое-то время, Колин. Но мое терпение осталось в этой корзине. Так что выкладывай свои претензии, и давайте уберемся отсюда ко всем чертям.

Он улыбнулся.

– Такое мягкосердечие… Может, вся твоя репутация – только болтовня?

Я улыбнулась и покачала головой.

– Может, и так, но раз уж мы не собираемся этой ночью друг друга убивать, Колин, это не имеет значения.

Колин отошел от меня. Он встал ближе к своим людям, но лицом к Ашеру. Мной пренебрегли, как он пренебрег его собственным слугой-человеком.

– Меня не сместить, Ашер.

– Я приехал не для того, чтобы тебя сместить, – произнес Ашер невыразительным, нейтральным голосом.

– С чего бы тогда Жан-Клод послал мастера почти точно моего возраста на мою землю наперекор моему прямому запрету?