Записки неординарной эльфийки - "Эльфарран". Страница 40

– Этого мало, – удрученно похлопав себя по карманам, заключил, эльф.

Еще сильнее помрачнев, гном, стащил золотую коронку с зуба.

– Все, клянусь барлогом, больше ничего нет.

– У тебя, ничего нет? – С надеждой они глянули на меня. Я, развернув платок на раскрытой ладони, преподнесла маленький мифриловый колокольчик.

– Ух ты, мифрил, настоящий, – ухватив моего звонкого друга, гном попробовал его на зуб, – высшая проба – пожалуй хватит на починку и даже останется на провиант.

– Нет, продавать его нельзя, – твердо сказал Лег, – и если ты, Гимли, ничего не смыслишь в наших обычаях, то не лезь. – Рассматривая выгравированное на ободке изречение, он продолжил. – Тайный поклонник. Сестренка, ты имеешь успех в определенных кругах. Кто бы мог подумать.

Взяв колокольчик, он бережно завернул его обратно в платок.

– Не кидайся такими вещами, не заколки.

Гнилые доски причала жалобно всхлипнув, приняли ободранный бок нашего судна. Несколько покосившихся избушек, вросших крышами в прибрежные дюны, ярко освещенный увеселительный дом с трактиром на первом этаже. Просторные сараи, небрежно раскиданные по берегу. Дым смоляных костров застилает пол неба. Разбросанные части кораблей, лодок и плотов довершали картину всеобщего хаоса. Ловко лавируя меж этого беспорядка, двигались темные личности.

– Морские тролли, – тихо прошептал мне на ухо эльф, – скройся внизу. Мы сами.

Гимли расчехлив свой боевой топор, потрогал его острие, и, кивнув другу, присоединился к встрече с прибрежным властям. Я, незаметно скользнув меж канатных ящиков, присела. Спряталась.

К вечеру покинув убежище и осмотрев наш плавучий дом, пришла к неутешительным выводам: никого нет. Зябко передернув плечами, стала ждать. Ночь, наполненная страхом и ожиданием, вступала в свои права. Трещали крылышками мелкие мышки-вампирчики, ласково терлись о причальные столбы волны, печально поскрипывало разбитое днище. Со стороны берега слышались громкие завывания и вымученный смех. Чей-то пьяный голос орал, что его обокрали. Где-то дрались местные псы.

– Святой Низя, спаси нас, пожалуйста, – непрерывно шептала я в темноту. – Спаси. Спаси.

Мрачные друзья явились на рассвете. Не глядя мне в глаза, они, держали совет.

– Это единственный выход. – Воровато оглядываясь, горячо шептал гном. – Двести серебряных рилли, двести. Слышишь. А она выкрутится. Ты же сам говорил, – счастливая.

– Эльфи, – позвал меня аранен. Печально вздохнув, он отвернулся и, пряча глаза, тихо произнес. – Мы тебя продали, сейчас придет распорядитель торгов. Прости.

Смысл его слов не сразу дошел до меня.

– Двести монет мы уже получили, и еще дадут, если в ходе аукциона цена подскочит, тут маленькая загвоздка, ты не думай ничего такого…, нет, я не могу, эльф, лучше ты спроси, – перебивая Лега, влез гном.

– Это ты хочешь подороже продать, ты и спрашивай, – эльф тоже начинал нервничать.

– Ты родственник, тебе ничего не будет, – Гимли упорно толкал его в бок.

Запинаясь, на придворном наречье, новоявленный братик смущенно спросил:

– Ты, ну…, девственница?

Выражение моего лица сначала страшно его озадачило, а затем увертываясь от моих ногтей, он завопил:

– Только не лицо, только не по носу, – а на его щеке уже расплывались четыре ровных глубоких пореза. В моих сжатых кулачках, развевались клочья его золотистых волос, когда, наконец-то справившись вдвоем со слабой эльфийкой, подлые предатели хором поздоровались с располневшим, увешанным драгоценностями троллем.

Тот, с интересом оглядев меня с заломленными за спину руками, довольно чмокнул:

– Какой темперамент, прям тигрица. Заверните товар.

И меня завернули все в тот же обрывок паруса, служивший все последние месяцы постелью гнома. Для верности еще и связали толстой веревкой.

– Не бойся, – раздался горячий шепот на эльфийском, мы тебя спасем, только деньги получим и выкрадем обратно. Ты там держись и не забывай, к какому высокому роду принадлежишь. Удачи.

Меня продавали в тот же день. Вышвырнув на нечищеный помост, назначили стартовую цену в двести руанских рилли. Высоченный орк в ржавых доспехах прибавил еще пятьдесят, бородатый горец с горящими глазами сразу перебил на две сотни. Демон из нижнего мира, с головой закутанной рваной тряпкой пискнул:

– Пятьсот!

В отчаянье оглянувшись, я увидела, белые лица друзей – если этот демон заберет меня под землю, то уже не будет никакой надежды на возвращение.

– Пятьсот пятьдесят! – задохнувшись от собственной смелости, выкрикнул гном.

– Тысяча!

Повисло почтительное молчание. В помосту пробивался устрашающих размеров гоблин. Кинув тяжело звякнувший мешок денег к ногам распорядителя, он, не глядя на меня, дал свой адрес. – Башня смерти, та, что в конце рыночной улицы, а не та что возле площади Перерезанных глоток.

– Да, да, все в лучшем виде доставим, – подобострастно кланяясь, так что звенели драгоценные цепочки, распорядитель успевал еще и пересчитывать монеты.

Тысяча серебряных рилли, неплохо. Теперь я точно знаю себе цену.

Вот и новый дом, высокая деревянная башня с узкой лестницей и огромными окнами. Крепко запертые шкафы вдоль стен и большой стол по середине.

– Ты уже здесь, проходи к столу, садись, – в упор, разглядывая мои руки, гоблин спросил – считать умеешь?

– А зачем, – невпопад фыркнула я .

– Деньги считать будем, мне счетовод позарез нужен. – Открыв один из импровизированных сейфов, он вытащил котел полный золота. – Это лепреконское золото, надо его срочно пересчитать пока не исчезло. Принимайся за работу, живее.

Замелькавшее блики денег ослепили меня, щурясь я начала передвигать эти желтые кругляши. К рассвету, выбившись из сил, я прилегла головой на стол – десять котелков с точным реестром их содержимого стояли ровным строем , готовые к отправке.

Позевывающий гоблин, довольно подведя итог, обрадовал меня известием, что надо помочь и его братьям.

– Мы же тебя купили в складчину. Работай.

– Сейчас, только отдохну немного, мне действительно надо поспать.

– Нет, – взревел гоблин, – золото пропадет, считай.

С трудом, складывая монетки в столбики, я все больше слабела.

– Быстрее – подгонял гоблин.

Кровь, выступившая под ногтями, пачкала золото, перед глазами вертелись разноцветные круги:

– Пожалуйста, мне надо немного…

– Считай! – Орал уже изменившийся в лице гоблин. – Считай до смерти. Сам он опасливо косился на стол. Боясь, даже прикоснутся к золоту.

"Лепреконское золото заколдовано жадными карликами, и кто дотронется до него, будет предан страшной участи, считать монеты до самой смерти," – сквозь дрему вспоминались мне слова учителя.

Оторваться невозможно. Уже все медленнее двигались пальцы, нарастала усталость.

"Если… кольца… Мало не покажется… – что-то старательно шевелилось в мыслях. – Если тебе будет грозить беда, одень их, и мы придем. Обидчикам мало не покажется."

Кольца! Они же в кармане. Согретые теплом моего тела, тонкие ободки металла, скользнув в руку, прочно взяли в оборот мои пальцы.

– Валентин, – падая на пол, скорее простонала, чем позвала я.

Грохот потряс башню. Взвившись сотней обломков, исчезла крыша. Протяжный треск разрываемых дверей и шкафов, был придавлен гортанным рычанием ящеров. Родной назгульский вой обрушился на еще ничего не понимающих гоблинов. Прикрывая головы руками, они присели пряча награбленные золотые котелки меж коленей. Стража ошеломленная внезапным налетом, спешно заряжала катапульты, выскочившие горные тролли тащили сети с драконьими когтями и тяжелые алебарды.

– Воздушная атака, все на крыши, – кричал дозорный, пока арбалетный болт не прервал его на полуслове.

Беспорядочно размахивая рогатинами, испуганные жители старались отбить пикирующих назгулов. Но силы были не равны. Стремительный натиск перерос в беспощадное истребление: всех, кто только попадался, назгулы били длинными, острыми, как жало, отравленными мечами и короткими пиками, отстреливали из арбалетов. Крик, визг, стон сливались в одну душераздирающую мелодию.