Око Пейфези (СИ) - Бахмайер Галина Владимировна. Страница 29

Палочка вовсе не выглядела размокшей, но девушка и не знала, как выглядят размокшие палочки. И возможно ли такое вообще.

— А разве палочка размокнет за какие-то пару часов? Я однажды плавала в море…

— Если периодически колдовать, то можно хоть постоянно держать ее в воде, — раздраженно перебил Снейп. — Магия сама по себе немного подсушивает дерево.

— А, ну да, — смущенно протянула девушка. — Я тогда то и дело заколдовывала медуз.

— Плохо дело, — вдруг хмуро произнес профессор. И это напугало Халифу сильнее, чем сплав вслепую по подземной реке.

— Мы выйдем на солнце, — с надеждой сказала она. — Здесь можно выбраться.

Снаружи жарко, палочка высохнет, и все будет в порядке.

Она первая подбежала к большой трещине и протиснулась к свету. И охнула от неожиданности. Сразу под ногами начинался обрыв. Практически отвесная скала уходила далеко вниз, в пропасть, где среди камней блестела рожденная в карстовых пещерах мутная речушка.

— Что там? — спросил Снейп. Он отстранил девушку и высунулся сам.

— Так, — услышала она. — Однозначно, здесь хода нет. Была бы метла…

Вернувшись назад, профессор подытожил:

— С этой стороны выбраться нельзя. Вы говорили о сквозном тоннеле. Что находится по ту сторону горы, к востоку отсюда?

— Плато… пустыня… Но вам это и так должно быть известно. Вы же прибыли сюда вместе с остальными — неужели не знали, куда шли?

— Ищем тоннель и идем греться в пустыню, — распорядился Снейп, проигнорировав вопрос. — На солнце палочка высохнет, и наши шансы выбраться резко возрастут.

Вспоминайте дорогу.

Дорогу-то они нашли — по сквозняку, приведшему их в широкий сухой тоннель, на стенках которого виднелись старинные следы заступов — проход сквозь гору был частично рукотворным. Плохо было то, что приближался вечер, и солнце уже клонилось к закату. А ночью в пустыне бывает еще холоднее, чем в пещерах.

— Нам стоит поторопиться, — заметил на ходу Снейп. — Я не могу вернуть вас прямо домой, но могу аппарировать нас обоих в Лондон. Оттуда отправитесь в Стамбул по международной каминной сети.

— Меня нельзя аппарировать, — тихо проговорила ему в спину Халифа. — Только портключ, камин или ковер.

Профессор резко остановился.

— А где мы сейчас находимся?

— Деште-Лут. Пустыня на востоке Ирана.

Плечи Снейпа раздосадовано опустились.

— Замечательно… — процедил он сквозь зубы. — Просто чудесно… Если я правильно понял, вряд ли нам поблизости встретится магическая община с подключенным камином?

— Сомневаюсь, что здесь вообще можно встретить жилье, — с виноватым видом пробормотала девушка. — Если повезет, можно наткнуться на кочевников. Они путешествуют от оазиса к оазису. Но они все магглы.

Снейп сжал кулаки и быстро двинулся дальше, буркнув:

— Будь проклят тот день, когда вы впервые переступили порог хогвартсовских подземелий! Мне следовало еще тогда догадаться, что одним только паршивым удавом дело не ограничится!

Халифа удивленно посмотрела на его удаляющуюся спину и заторопилась следом.

Едва поспевая по усыпанному обломками проходу за стремительно шагающим профессором, девушка уже в который раз порадовалась тому, что у нее не было привычки всюду ходить на каблуках, как, например, у Хаджер Салтинэ, которая даже в спальне цокала шпильками. Вспомнив про нелюбимую одноклассницу, Халифа снова расстроилась.

— Эфенди, вы знали о том, что наставник Сулейман Карзанот — Пожиратель Смерти?

— Нет, — не оборачиваясь, тихо ответил Снейп. — После вашего письма Дамблдор по моей просьбе сделал запрос и проверил списки аврората по разным странам.

Карзанот нигде не числится. Возможно, его завербовали и оставили в резерве. Или же он стал Пожирателем перед самым исчезновением Лорда.

Тоннель начал постепенно подниматься вверх. Близился выход на плато. Сделав короткий привал, Снейп расспросил Халифу подробнее о предмете поисков Волдеморта.

Чуть позже, на ходу, он спросил:

— Но почему ваш фамильный артефакт хранится именно здесь, в Персии? Ведь вы живете в Турции…

— Наши предки переселились в Турцию только в середине шестнадцатого века, при султане Сулеймане Кануни, в Европе больше известном, как Сулейман Великолепный.

Одна из наложниц султана была сквибом из семьи Ранавхан, и по ее совету Сулейман тайно взял к себе на службу колдуна-зельевара из Аравии, — девушка улыбнулась. — В маггловских исторических документах значится, что яды и целебные снадобья для султанского двора готовил индус Машам, а на самом деле…

— Понятно, — кивнул Снейп. — В средние века колдуны частенько нанимались на службу к маггловским правителям. Они нередко влияли на ход истории и достигали огромной власти и богатства… — …которое потомки старательно приумножали, — подхватила Халифа. — Потому-то наша семья и не чурается иметь дела с магглами.

— Так значит, вы по происхождению не турки, а арабы? Но все-таки — почему Персия?

— Сатия Улей Пейфези жила в Аравии, а здесь, в этих краях обитал джинн Дасэ аль-Инфитар.

Во мне намешано десятка два разных кровей, — Халифа принялась воодушевленно перечислять: — Мой прадед по матери был индусом из рода Арлраджпурни, одна прабабка — египтянкой из рода аль-Ахраматон, а другая — из тунисских Хафсидов, из магической их ветви… Бабушка — мать моего отца — была из Багдада, из рода Джанахбири, а ее мать — из Кабула, урожденная Миджасванэ… — девушка прервалась, переводя дыхание. О своих известных на волшебном Востоке предках она могла рассказывать бесконечно. Снейп сосредоточенно смотрел под ноги, хотя было заметно, что он все-таки впечатлен. Но минуту спустя профессор язвительно пробормотал:

— Вы так гордитесь своим происхождением, словно это ваша личная заслуга. Уверяю вас, это вовсе не так.

Замечание выбило Халифу из колеи. Слегка обидевшись, она долго молчала. Потом мрачно спросила:

— А чем же еще мне гордиться? Собственных заслуг у меня пока нет.

Снейп хмыкнул и вдруг остановился.

— В таком случае, как насчет тех страниц вашей родословной, о которых обычно деликатно умалчивают? Вы не ставите их себе в вину?

— А разве должна?

— Это было бы логично.

После недолгой паузы девушка пробормотала:

— Наверное, вы правы. Как раз сейчас наша семья отдувается за темное прошлое далеких предков. И… да, я стыжусь их поступков, будто сама к ним причастна.

— А вот это напрасно, — возразил профессор. — Ваши предки никогда бы не вошли в легенды, если бы не заставили других людей восхищаться своими делами. Ведь ими восхищались, не так ли? Несмотря ни на что.

Халифа задумалась.

— Да, это так. Наверное, я больше стыжусь своих прежних иллюзий. Люциус-эфенди верно сказал…

— Люциус? — переспросил Снейп. — Вот оно что! Забудьте все, что он вам говорил.

Полторы тысячи лет назад понятия об этике были совсем другими. Война тогда не считалась преступлением, а самосуд и расправа — жестокостью. Сатия Пейфези хотела получить силу джинна — кто бы упрекнул ее в этом тогда? Даже сейчас…

Кто такие джинны? Их никто не видел. В законе об охраняемых магических существах нет ни слова о джиннах…

— Как вы можете так говорить, эфенди! — перебивая зельевара, возмутилась Халифа.

Она обогнала его и заглянула в лицо. — Вы оправдываете Сатию?! Хорошо, тогда представьте себе, что Око сейчас у вас в руках, и вы можете безнаказанно высосать мою жизнь, чтобы стать сильнее. Представьте! — она шагнула вперед, едва не наступив мужчине на ногу. Голос Халифы стал чужим, звенящим, с незнакомыми прежде металлическими нотками, раскатистым эхом отражающимся от каменных стен.

Профессору на мгновение показалось, что девушка стала чуть выше ростом. Он хотел было отступить, но подумал, что ему не пристало показывать малодушие перед студентами, пусть даже бывшими, и ограничился тем, что слегка отстранился. — Это же так заманчиво — обрести невиданную магическую мощь! И все, что надо сделать — убить какого-то джинна! Только и всего! Одну нечеловеческую тварь! Вот она, перед вами! Гибрид, мутант, чудовище!