Ласка сумрака - Гамильтон Лорел Кей. Страница 21

Я решила не действовать Мэви на нервы.

Она еще не отошла от потрясения, то и дело проверяла, все ли ее чудесное тело надежно укрыто шелковым халатом, и перешла от курения к алкоголю, пока мы рассаживались по стульям. Ну и ладно. Алкоголь хотя бы не попадает мне в желудок без моего согласия. Так что лично я сочла это удачной переменой. Может, я изменю свое мнение, если Мэви напьется.

Джулиан сидел на низеньком стуле рядом с ее шезлонгом. Она велела ему расположиться так близко, что плечом он касался спинки шезлонга. Остальные телохранители стояли за ее спиной, словно три этакие мускулистые, вооруженные до зубов фрейлины.

Мэви настояла на том, чтобы я заняла второй шезлонг. Для шезлонга я была коротковата, как и моя юбка, но я согласилась без возражений. Мне просто пришлось проследить за тем, чтобы не слишком открывать ноги и не сверкать трусиками. Если бы вокруг были только фейри, я бы вообще не беспокоилась, но среди людей мы старались вести себя как у них принято. Кроме того, я уже давно обнаружила, что, если я позволяю незнакомым мужчинам-людям увидеть мое белье, у них появляются неверные представления… Мужчины-фейри в таких случаях попросту наслаждаются зрелищем и ничего больше.

Дойл и Холод стояли за моей спиной, как и положено хорошим телохранителям. Рис ушел с секретарем, Мари, снимать свою маскировку. Мэви была очарована тем, что он воспользовался для защиты от внимания прессы людской маскировкой вместо гламора.

Либо она владела гламором лучше, чем мы, либо репортеры просто не представляли себе ее иначе, чем Мэви Рид, кинозвезду. Слово «гламурный» пришло именно из представлений о нашем гламоре – так, может, журналисты и не стремились разглядеть правду за глянцевым обликом киноактрисы.

Китто сидел рядом со мной на специально для него поставленном стульчике, но изо всех сил старался хоть одной рукой дотягиваться до моего шезлонга. Джулиан тщательно сохранял дистанцию между собой и Мэви, Китто же приложил все усилия, чтобы постоянно касаться какой-нибудь части моего тела.

Женщина-человек, лет шестидесяти, вышла из домика по соседству с бассейном. На ней была форма горничной, с кокетливым передничком, хотя юбка была длинной, в соответствии ее возрасту, и туфли разумного фасона. Она предложила нам напитки, мы отказались. Только Мэви продолжала пить неразбавленный скотч. Начинала она с виски со льдом, но когда лед растаял, она не попросила его заменить. На наших глазах она расправилась уже с пятой порцией скотча, но на ней это никак не отразилось. Ну, она – фейри, а мы можем выпить довольно много и оставаться трезвыми как стеклышко, но пятый скотч – это пятый скотч… Я понадеялась, что она выпила уже достаточно, чтобы успокоить свои нервы, и на этом остановится. Она не остановилась.

– Я хочу рома с колой. Кто-нибудь присоединится?

– Нет, спасибо, – отказалась я.

– Я понимаю, что мужчины на работе, и твои, и мои, так что пить они не могут. Замедляет реакцию. – В ее голосе появился намек на прежние мурлыкающие интонации Мэви Рид – бледное подобие присущей ее речи двусмысленности. Похоже, я не совсем ее убила. – Но мы с тобой можем это себе позволить.

– Я не хочу, но спасибо за предложение.

Маленькая складочка появилась между ее совершенных бровей.

– Терпеть не могу пить одна.

– Я не особенно люблю ни скотч, ни ром.

– У нас огромный винный погреб. Уверена, там найдется что-нибудь на твой вкус. – Она улыбнулась, не той ослепительной улыбкой, как в начале нашего визита, но все же улыбнулась. Это был обнадеживающий признак, но я отрицательно качнула головой.

– Прости, Мэви, но я действительно не пью так рано.

– Рано… – повторила она, подняв изумительно выщипанные брови. – Лапушка, сейчас вовсе не рано по стандартам Лос-Анджелеса. Если время ленча миновало, для выпивки рано быть не может.

Я улыбнулась, слегка пожав плечами.

– Еще раз спасибо, но мне на самом деле не хочется.

Она нахмурилась, но кивнула горничной – и та направилась в дом. За выпивкой для Мэви, наверное.

– Терпеть не могу пить одна, – снова сказала Мэви.

– Но ведь твой муж должен быть где-то поблизости?

– С Гордоном вы потом познакомитесь, когда закончим с делом. – Теперь она была серьезна, никакого поддразнивания.

– Так что за дело? – спросила я.

– Дело конфиденциальное.

Я покачала головой:

– Мы это уже проходили с твоим гонцом у меня в офисе. Где я, там и мои стражи. – Я взглянула на ее собственную живую стенку. – Уверена, что ты меня в этом понимаешь.

Она нетерпеливо кивнула.

– Да-да, понимаю, но не могут ли они отсесть слегка подальше, чтобы мы могли немножко поболтать… о своем, о девичьем?

Я подняла брови при этих словах, но воздержалась от комментариев. Посмотрела на Дойла и Холода.

– Как полагаете, мальчики?

– Думаю, мы можем посидеть у столика в тени, пока вы с миз Рид будете беседовать… о своем, о девичьем. – Дойлу удалось вложить бездну недоверия в последнее словосочетание.

Я спрятала улыбку, отвернувшись к Китто. Гоблин не собирался покидать меня даже ради тени от зонтика, я и спрашивать не потрудилась.

– Дойл и Холод уйдут к столику, но Китто останется со мной.

– Это неприемлемо, – покачала головой Мэви.

Я пожала плечами.

– Это максимум, на что ты можешь рассчитывать, если настаиваешь на пребывании на открытом пространстве.

Она склонила голову набок.

– Это ужасно невежливо для принцессы сидхе. Ты вообще невероятно невежлива, если не сказать груба, для принцессы крови.

Я поборола желание оглянуться на Дойла.

– Я могла бы напомнить, что меня воспитывали люди.

– Могла бы, но я не поверю, будто причина в этом. – Ее голос был очень тихим и почти злым. – Будь ты настолько человеком, Богиня и Консорт не одарили бы тебя своей милостью так сильно, как я почувствовала всего несколько минут назад. – Она вздрогнула и плотнее натянула халат на плечи. Было около 80 градусов [9] – мягкая теплая погода. Если она и мерзла, то не от того холода, с которым мог справиться халат.

Мой поклон был лучшим из тех, что можно отвесить, сидя в шезлонге.

– Благодарю.

Она тряхнула головой, так что волна длинных золотистых волос скользнула по ее телу.

– Не благодари. Я вовсе не испытываю благодарности за то, что ты сотворила со мной.

Я хотела уже сказать, что это все было неожиданным для меня, но вовремя остановилась. До меня дошло. Мэви использовала магию намеренно – чтобы склонить меня на свою сторону. Это было смертельным оскорблением между благородными сидхе. Мы никогда не пользовались подобными трюками по отношению друг к другу. Ее поведение ясно доказывало, что она считала меня низшей и полагала, будто правила знати сидхе ко мне не относятся.

Она смотрела на меня выжидательно, и я поняла, что молчу слишком долго. Я сумела выдавить улыбку.

– Сидхе столетиями пытались отгадать, почему ты нас покинула.

– Я не покинула двор, Мередит. Меня изгнали.

О, наконец что-то интересное для меня.

– Твое изгнание было страшилкой для всей молодежи Благого Двора. «Не угодишь королю – кончишь, как Конхенн».

– Значит, так они думают? Что меня изгнали за то, что я не угодила королю?

– Если на то пошло, именно так сказал король. Что ты ему не угодила.

Она рассмеялась, и в ее смехе было столько издевки, что он причинял почти физическую боль.

– О, это можно и так описать, но неужели никто не задумался, что ссылка настолько строгая была несколько чрезмерным наказанием за такой проступок?

Я кивнула.

– Мне говорили, что кое-кто задавал такой вопрос. У тебя было немало друзей при дворе.

– Союзников. Настоящими друзьями придворные не бывают.

Я ей поверила на слово.

– Как скажешь. У тебя хватало союзников, и мне говорили, что они спрашивали о твоей судьбе.

– И?.. – В этом коротком слове было чуть многовато нетерпения.