Глупые игры... в Любовь (СИ) - Резниченко Ольга Александровна "Dexo". Страница 15
Что рычишь, красавица, что тянешь ко мне свои щупальца?
Ну же… (расправила руки в стороны)
Ветер. Не молчи… Обними, обволоки и утащи… СТОЛКНИ! СТОЛКНИ меня…
Обрадуй.
Со скалы и в воду… порой, кажется, все так просто.
Просто исправить, вылечить раны.
Получить вечный сон.
Шаг — и пустота.
Перестанут ныть раны в душе. Спадет груз. И снова буду дышать, дышать, уже без тела. Свободна. Свободна и легка.
Но этого не переживет ни моя мама, ни отец.
Ради них, ради них… я делаю разворот… и шагаю дальше. Дальше, оставив пучину… голодной.
Наверно, это было больше неосознанно, чем намеренно.
Ноги принесли меня прямиком к залу Суда.
Жадно уставилась на двери.
— Девушка, вам туда нельзя. Важное заседание.
Не слушаю, не слушаю.
В голове дурман, помутнение…
… болотный смог.
— Пустите, — нервно дрогнули двери. Распахнулись, словно в сказке…
Едва волочусь, с последних сил… иду…
Зашумели, заволновались присутствующие.
Невольно вздрогнула Виттория и подскочила на месте, но замерла в ожидании.
Отец побелел, поледенел от ужаса.
Короткие, едва живые шаги… ему навстречу…
Мой Асканио…
Без стыда. Стыда? Без рассудка… падаю ему в объятия и дико начинаю реветь, выть, жадно цепляясь за шею.
Слюни, сопли…. позор, невежество…
Но мой Лев лишь заботливо прижал меня к себе.
Минута ожидания. Вдруг молча встал, встал… бережно приподнял, схватил на руки, жадно притиснул к груди…. и медленно, спокойно унес прочь.
Унес с собой.
Положил в свою кровать. Заботливо поправил подушки. Укрыл одеялом и сел рядом.
Я уткнулась лицом ему в живот и тихо завыла.
— Жозе.
(молчу; реву).
— Жозефина, — вдруг схватил за плечи и приподнял, так чтобы я посмотрела ему в лицо.
(пытаюсь не дышать, чтобы сдержать рыдания) — Девочка моя, Я БОЛЬШЕ ТАК НЕ МОГУ.
— Нет, нет, — жадно схватилась руками за грудки… — Молю, НЕ БРОСАЙ МЕНЯ.
— Ты завтра, с утра, едешь на Эйзем.
(…замерла, застыла на мгновение)
— Н-нет, нет! Я не хочу от тебя… Зачем? Не прогоняй…
— Я не прогоняю, не прогоняю, — жадно прижал к груди. — Никогда не прогоню. Но… но НЕ Я ТЕБЕ НУЖЕН, — (тяжело сглотнул; эхом, диким, ярким, гадким, болезненным эхом разлетелись на осколки его слова в моей душе), — Тебе нужно наконец-то разобраться. Понять. Если, если Я тебе буду нужен, то ты всегда… знаешь, где найти. Буду ЖДАТЬ.
— Прошу, Асканио, не делай этого.
— Все равно через две недели тебе от меня уезжать. Только зачем зря мучиться? Зачем оттягивать этот момент? От этого… тебе только хуже.
— Молю…
— Прости, но так будет лучше.
Вдруг отстранил от себя (крепко ухватив за плечи).
Глаза в глаза.
— Прости…
Взгляд, странный, доселе никогда мне неведомый, обрушился на меня.
— Спи.
Обвисла, обмякла, как кукла. Уснула.
Асканио бережно уложил на кровать. Короткий, горький поцелуй в лоб… и ушел прочь.
(Жо)
Странное чувство дурмана, тяжести в голове.
Неужели я проспала до утра?
— Привет, — вдруг послышалось за спиной.
Испуганно обернулась. Виттория?
— П-привет, — поспешно ответила я. — А где Асканио?
(где, где… мой воздух? Или… запасной кислородный баллон?)
— Он уехал.
— КАК?
— Жозефина, сегодня ты едешь на Эйзем.
— Нет! — Нервно дернулась, отпрянула назад. Попытка выбраться из постели (чертова куча подушек, огромное одеяло). — Нет. Никуда я не поеду. У меня еще есть законные полмесяца.
— Жозе.
— Нет! Нет, Виттория, Я НЕ УЕДУ, — лихорадочно замотала головой. Еще движения — и наконец-то ступила на пол. Быстро сорвалась на ноги и принялась обуваться.
Молчит. Молчит, потупив взгляд в пол.
Ой, не, не! Не стоит задумывать что-либо, что не по мне.
— Я НЕ УЕДУ.
Тяжело сглотнула Виттория. Глубокий вдох.
— Нет, — хмыкнула, — я бы рада помучить Асканио. Но ТЫ. Разве не видишь, что делаешь ему больно? Не видишь, как разрываешь сердце, ДУШУ? Не знала, что когда-то скажу эти слова, — (печальный смех), — Но он любит, любит тебя. Понимаешь?
— И я люблю…, - торопливо выдавила (но как-то неуверенно).
Закачала невнятно головой (как бы отрицая, сомневаясь и рассуждая) крестная, и наконец-то выдавила.
— Как друга. Как друга… любишь. Но не как мужчину. Тебе нужен Доминик? — езжай. И разберись. Разберись, какой он дерьмо. Пусть твое сердце увидит, что всё, за чем оно скучает, плачет — ИЛЛЮЗИЯ. Игра. Игра воображения.
— Не надо, — коротко, испуганно, сквозь ужас, прошептала я. Нервно дернулась на месте. Схватила Витторию за руку, в свои ладони, и крепко сжала. — ПРОШУ, не надо. Я не выдержу.
Не выдержу состязаний. Не готова я. Не готова ЕЩЕ.
А взять, взять… и признаться, броситься Бельетони… в ноги, как завоеванный трофей со своей глупой любовью — нет! НЕТ!
Никогда.
— Прошу, Виттория…
— Прости, но это — не мое решение. Не решение Аско. И даже не твоего Отца. Ты САМА так решила, причем уже давно, просто не можешь себе в этом признаться. Прости.
— Не отдавайте… меня ему.
— Никто и не отдает, — раздраженно, болезненно рассмеялась, — Мы пытались. Пытались тебе помочь… забыть. Отвлечь. Но тщетно, — (невольно повела плечами), — Теперь только ты можешь… все решить. Решить, КТО, ТЕБЕ, НУЖЕН.
Резко отстранилась (грубо вырвав свою руку из моей). Быстрые, короткие шаги на выход.
— Собирайся, я тебя отвезу.
Слезы застыли на моих глазах.
Внутри все сжалось. Сжалось от страха.
Жесткое, навязчивое предчувствие боли. ОГРОМНОЙ, УЖАСНОЙ БОЛИ.
Боли, которой еще предстоит познать.
Глава Семнадцатая
Странное. Тупое, гадкое чувство предательства…
… на пару с дикой, детской радостью засели в моей душе.
Боль отступала с каждым накатом мыслей, что…
скоро увижу его.
Вот уже и садиться самолет. Рим.
Такси — и в порт.
На борт небольшой, взятой напрокат, яхты.
Тягучие минуты ожидания… — и на острове.
Доминик, я иду к тебе. Иду.
Два часа пешком…
Боже, Боже…. а сердечко разрывается от СЧАСТЬЯ. Мутнеет рассудок. Плывет сознание.
Я иду, иду, ИДУ к ТЕБЕ.
Попеременно краснея от смущения, волнения, белея от страха и боли, невольно всё ускоряю и ускоряю шаг.
Едва не срываюсь на бег.
… с последних сил сдерживаюсь от истерического счастливого смеха и горьких слез.
Еще чуть-чуть, еще… Потерпеть. Еще чуть-чуть. Уже скоро…