Странный мир - Калашников Сергей Александрович. Страница 16

– По выкладкам Марковича сейчас начинается сентябрь, – заговорила Вика, – на море бархатный сезон. Пройти бы, пока погода не испортилась, на большой лодке вдоль западного берега на неделю пути. Может, городок какой встретим.

Все про нее понятно. Попутешествовать по теплому морю с другом любезным хочет девушка. Посмотрел на Рипу, но вдруг в разговор вступила Зинка.

– Возьми меня с собой! Очень прошу! Я так давно не была на море!

Все молчат, а Славка думает вслух:

– Стройка у нас, однако. Руки нужны. Так что, Вася, если землю копать или колья вбивать, проку от тебя больше, чем от двух девушек. И главное, они у нас обе смугленькие, меньше шансов, что пострадают от солнечных ожогов, как полагаешь, Тина? – Обычай спрашивать мнение этой девушки уже вошел у него в привычку. Она действительно хорошо соображает. Небыстро, но еще ни разу не ошиблась на его памяти.

– Пожалуй, – отвечает та, немного подумав. – Это ведь недели на две, не больше. Завтра сборы, а послезавтра на рассвете тронетесь. Муки завезете кузнецу нашему, и тушенки, рыбки свежей налучите, и вперед.

А Славка понимает, что алюминиевая фляга из-под антуражки пойдет не под жжение угля, а будет установлена в лодке под пресную воду. И что юные голубки, стойко разыгрывавшие детскую дружбу в присутствии остальных девчат, получают продолжение разлуки. Что же, пусть привыкают к взрослой жизни. Сильно ведь хотели.

А новая лодка действительно хороша под парусом. И именно Зинка ловчее всего с ней управляется. Это, выходит, намечается специализация и у четвертой «Квакушки». Разведчица, охотница, руководительница и ответственная за водную стихию.

– Маркович! Нам бочата нужны керамические, такие большие, чтобы только в обжиговую печку вошли. – Пока не забыл мысль, нужно высказать. – Воду не в чем станет держать, как снарядим корабль к морю. Сюда на кухню, да в мыльню, да в курень пару. У нас как раз сейчас обжигаются вдвое меньшие корчаги, что планируем в банные печи вмазывать.

Обводит взглядом присутствующих. Родные все лица. Тинка, с которой взаимопонимание достигается с полуслова, почти как с Рипой. Вера, дождавшаяся, когда «заможет» ее муж и осуществившая «операцию прикрытия» своей беременности. Там меньше месяца разница, так что все шито-крыто. Притихшая Тамара, которой покойно в надежном месте, где она выносит и вырастит ребенка от мужчины, с которым больше никогда не встретится.

– Рипа, а там, где ты рвала подсолнухи на свою шляпку, их много? – Это Гайка спросила.

– А разве это подсолнухи? Я думала, это ромашки такие желтые. – Рипа занята разглядыванием чего-то в степи за Славкиной спиной.

– А вот картинка. – Вообще-то девчонки рассматривают раздел флоры и фауны Причерноморья. Недоучки! Черное море им надо изучать.

Проследил взгляд любимой. Интересно! Далеко, на противоположной стороне балки, крошечные человеческие фигурки. Что-то тащат. Вот-вот стемнеет. А луны сегодня не будет. Встал, рука сжала копье.

– Вася, аварийную зажигалку и тростниковые факелы.

Сам взял лестничку, что прислонена к стене. Хорошо, что с перекладинами начастили, сойдет за носилки. Рипа уже со своей сумкой. Повернулся. Нет, так не пойдет.

– Остальные – дома.

Вверх по течению речки пробежали с километр. Группа на том берегу заметила их и свернула вправо, направляясь вниз по склону навстречу ребятам. Здесь воды по пояс, хотя и широко. И дальше, навстречу «гостям».

Три солдатика тащат четвертого на двух корявых палках.

– Что с раненым?

– Большая кошка. Он успел отпрыгнуть, но голенище она ему разорвала, ну и ногу тоже. – Пока один из парней рассказывает, Славка уже на коленях. Ассистирует. Бинты разрезаны, скальпель… брр! Подает тампоны и салфетки.

За спиной неожиданно громко клацает зажигалка. Точно, прямо на глазах темнеет. Разгорается пламя, и становится видно. Рипа делает укол. Потом завязывает узелок косынки, которой прикрыла операционное поле.

Парня укладывают на лестницу и…

– Дяденьки, давайте ваши ружья и мешки. Вам и так тяжело раненого нести.

За спинами солдат, словно бесплотные духи, из травы возникли четыре «Квакушки». Да уж, дисциплинка. Нельзя это оставлять без внимания.

– Доченьки, – ласковым голосом произносит Славка, – просил ведь вас дома сидеть, меня поджидать.

Три фырка и один потупленный взор. Забавно как, это ведь та самая маленькая, что подглядывала за ним и Рипой, когда они… что бы это значило? Думает, что подсматривала за старшими? Ладно, анализ позднее. Взяли, понесли. На том берегу уже светит фарами «Нива». Нет, это как? Вроде все с ним советуются, разрешения спрашивают, а делают потом все по своему разумению. Конечно, он тут не командир. Не избран, не назначен. С другой стороны, слушаются его… часто. Не горячиться! Подумать позднее. Как это Викулька про Тинку сказала? «Сначала стали совета спрашивать, а потом разрешения».

– Носилки на плечи! И… раз. Здесь по пояс, – командует Рипа.

Перешли речушку, выбрались на равнину. Переднее кресло в салоне машины готово, заднее тоже, раненый входит. Задняя дверь зафиксирована. Поехали потихоньку.

– Знаешь, Слава, если парень выживет, это будет чудо. Они все истощены и измотаны. А с момента ранения прошло так много времени! И если бы хоть перевязали его толково! Кто они, откуда? Рассказали?

– Пойдем на веранду. – Славка берет свою лапушку под белу рученьку.

А тут все. Обычно, как стемнеет, ложатся спать. Но сегодня – не как обычно. Один солдатик без сознания, остальные – без задних ног спят на мягком сене. Накормлены, вымылись теплой водой. А население крошечного хутора, взбутетененное происшествием, сидит, не расходится, разговаривает.

Славка смотрит на неясные силуэты в рассеянном свете ярких звезд и думает. Кто они ему? Команда, группа, семья? Последнее нравится больше. А кто он им? Вожак? Наставник? Любовник? Помощник? Ну их, эти определения! Свои. Достаточно.

– Что ребята рассказали? – Это спрашивает Рипа.

– Мотострелковый взвод на трех бэтээрах выехал на учения. – Маркович излагает. – Поскольку планировались стрельбы, имелись боевые патроны. Потом ба-бах, все как у нас. Командир быстро сориентировался, заняли ближнюю высотку, окопались, замаскировались, выставили охранение и послали разведку. Связи нет, воды нет. Время идет, еда закончилась. Нашли лесок в овраге с ручьем и начали обустраиваться. Разведка доложила, что кругом степь и овраги. Слили горючку из двух машин в одну, из третьей прибавили, и отправили искать хоть что-нибудь в западном направлении. Вернулись разведчики, доложили – степь и овраги. И главное, топлива осталось буквально на сотню километров, если все, что осталось, в один бэтээр залить.

Не голодали. Мясо в достатке. Есть у ребят из чего стрельнуть так, чтобы издалека и наповал, хоть бы и дикую корову. А надо жилье строить, загоны возводить, сено косить на зиму, чтобы этих тварей диких поймать и кормить. Работы – не переделать. Сержанты спать не дают. То копай, то неси, то коси. А они что? Рабы? В общем, ушли, захватив оружие и патроны. Потом пожалели, но возвращаться страшнее. Лейтенант у них серьезный.

Уже когда еле ноги от голода двигали, в лесочке на леопарда набрели, который завтракал. Решили, что кошечка должна поделиться. У них ведь четыре ствола. А то, что зверек двигается быстрее, чем они этими стволами водят, не сообразили. В общем, из леопарда форшмак, целой шкуры там и на пару перчаток не осталось, однако одного поцарапать успел. Если бы запах дыма не уловили, да не пошли против ветра, померли б. У них патронов было по одному рожку сначала, а после леопарда совсем не осталось. И топали ребята с севера на юг, вдоль реки считай. Могли и до моря добраться, тогда бы там померли.

– Вот картинка и сложилась. – Это Рипа. – Налицо представительная выборка. Как я понимаю, военные появились в то же время, что и мы, из того же района. И момент исчезновения из дома совпадает?