Чертящий Путь (СИ) - Николаева Мария Сергеевна. Страница 13

– Ну, в моем роду все-таки были маги и пусть их дар я не унаследовал, но что-то же мне должно было от них достаться.

Рыжик кивнул, он снова смотрел на пламя, словно ища в нем успокоение и поддержку. На редкость жалкое зрелище.

– Знаешь, Рыжик, давай лучше ужинать и спать – завтра нам еще целый день ехать, а дороги, к сожалению, уже несколько столетий не ремонтировали.

Мейлон апатично кивнул, но взгляда от огня не оторвал. Ладно, боги с ним, если не хочет – пусть сидит, а я лучше высплюсь вволю. Сомневаюсь, что вблизи Столицы будет время на сон.

Проснулся я как всегда с рассветом. Осторожно, стараясь не слишком шуметь, я выбрался из-под плаща и осмотрел место стоянки. Мейлон спал, свернувшись в клубочек на самом краю своего одеяла. Давно не видел ничего столь же милого в своей беззащитности. Интересно, а Рейм в двадцать лет был таким же? Сомневаюсь. Если честно, то мне вообще не верится, что Пламенный Лорд хоть когда-то был наивным ребенком. Все-таки дрессировка ифритов не сильно уступает в своей жесткости дрессировке Двуцветного Лорда…

Наверно, не будь Рейм такой бездушной сволочью, я бы даже мог принять нашу связь пусть как зло, но зло необходимое. Все-таки во многом наши с ним пути схожи…

А Рыжику несказанно повезло, что он не родился чистокровным ифритом, в противном случае он бы сейчас был копией Рейма, а двух таких я бы просто не вынес.

Осторожно свернув свое одеяло, я пошел к колодцу – не мешало бы умыться, да и воды набрать. Все-таки хорошо иметь своего ифрита в походе – пламя не погаснет, даже если из топлива вокруг будет только воздух.

Вода оказалась ледяной. Впрочем, глупо ожидать другого, когда трава с утра поседела от инея. Климат в этой полосе оставлял желать лучшего. Но за годы жизни на севере, я привык к холодам, и если быть откровенным до конца, порой мне не хватает того времени… Летом я мог не спать сутками, потому что и днем и ночью за окнами светило солнце, а зимой, когда на несколько недель весь свет концентрировался в жилых домах, я запирался в библиотеке и вчитывался в старые летописи…

Наверно, это единственные счастливые воспоминания, оставшиеся с той поры: ни в "темный" период года, ни в "светлый" меня не беспокоили, и я мог хоть немного побыть собой… вернее попытаться вспомнить, какого это быть кем-то другим, а не Двуцветным Владыкой…

Когда я вернулся к месту стоянки, Мейлон все еще спал, при этом вид у него был настолько изможденный, что я не решился его будить. Наверно, вчера мне все-таки следовало его заставить отдохнуть, но у меня самого есть в душе струны, которые если тронуть, будут болеть долго и нудно. И я как никто знаю, что в такие моменты лучше дать человеку время – все взвесить и обдумать.

"Danell, а вы не слишком нежны с мальчиком?" – голос Ландыша недовольным холодком прокрался в мой мозг.

– Не думаю, – негромко ответил я, – просто, знаешь, чем-то он похож на меня… а я в его возрасте многое бы отдал всего за одну протянутую мне навстречу руку. Тяжело всегда быть одному. Очень тяжело…

"Но вы же не были одиноки, danell", – удивление, такое яркое и чистое, что губы невольно трогает улыбка.

– Это было хуже, чем одиночество. Уж лучше быть совсем одному, чем так.

Странно говорить о таких вещах с духом. Не думал, что мне когда-нибудь хватит смелости признаться в собственной слабости, тем более перед тем, кто этого знания не достоин. Хм… недостоин? А он ли недостоин? Или я снова бегу от себя? Да и какое мне дело до того, что обо мне может подумать северный ветер? Никакого. Абсолютно.

"Вы все еще вините себя, danell, но это же глупо".

Я промолчал. Иногда меня жутко раздражали комментарии стихийных духов, потому что чувство такта у них отсутствует как таковое.

Виню ли я себя? Конечно. Потому что если бы не я, она бы была жива до сих пор и не было бы этих лет, наполненных удушающей ненавистью и болью.

"Danell, забудьте об этом. Право на смерть – священно. И не нам на него посягать. Даже если кому-то это причиняет боль", – Ландыш участливо посмотрел на меня. Мы были слишком давно связаны, чтобы он не понял, каково мне вспоминать.

Но тут он не прав.

Я резко дернул головой. Нет! Так нельзя! Нельзя все подчинять только своим желаниям. Нельзя эгоистично забывать о других, тем более когда от тебя зависят чужие жизни! Нельзя!.. просто нельзя было поступать так со мной!

Почему все думают только о себе? Почему никто не удосужился спросить: каково было жить мне? Они же живут воспоминаниями, памятью… а у меня ведь даже этого нет… У меня вообще ничего нет. И не было…

Я перебирал эти мысли с каким-то внутренним удовлетворением. Эти воспоминания были одними из немногих действительно причиняющими мне боль.

М-да, кажется, еще немного и я начну жалеть самого себя. Противное зрелище должно быть выйдет… Интересно, что бы сказали родственнички увидев меня в таком состоянии? В очередной раз упрекнули бы меня в моей никчемности? Или просто бы прошли мимо, сделав вид, что не имеют ко мне никакого отношения?

Боги, и почему я вечно цепляюсь за них? Чего я жду? Что пытаюсь доказать? И кому?

Кажется, я слишком заигрался. Привык всегда и везде быть жертвой, но так недолго действительно ею стать. Что ж, значит, пора взять себя в руки и выкинуть из головы все лишнее. И не вспоминать. Даже если весь мир рухнет в Бездну!

– Просыпайся, Рыжик. Солнце высоко – Даризи далеко, так что хватит спать – пора работать, – насмешливо пропел я, тормоша Мейлона. Он пробормотал на это что-то неразборчивое и попытался перевернуться на другой бок.

Очаровательно. И кто из нас, спрашивается, спешил?!

– Пора вставать! Рыжик, не заставляй меня прибегать к крайним мерам.

Из "крайних мер" у меня при себе были кружка с колодезной водой и Ландыш, так что я на месте Мейлона уже вскочил бы и паковал вещи. Но мой наниматель не спешил просыпаться. Что ж – сам напросился. Я подмигнул северному духу, разрешая ему немного пошалить. И без того нежаркое утро почти мгновенно превратилось в морозное…

Как я и думал, Рыжик долго не выдержал. Когда Ландыш стал жевать его одеяло, Мейлон открыл глаза.

– Приструни своего зверя, иначе я с ним что-нибудь сделаю, – яростно сверкая глазами, прошипел мой наниматель и нарочито медленно выбрался из-под одеяла.

Интересно, на что он надеется, угрожая стихийному духу? Неужели не понимает, что причинить вред Ландышу невозможно?

Но проверять это не стану. Кто знает, на что способен полукровка? Взять хотя бы меня – не зря же меня боялись даже родичи.

– Ландыш, спокойно. Не нервируй Рыжика, а то он тебя покусает.

Дух скосил глаз на Мелона и насмешливо фыркнул. Для него этот мальчишка никакой угрозы не представлял.

– Ксан, пожалуйста…

– Все, что угодно, малыш, для тебя все, что угодно, – я обозначил поклон, надеясь, что мое шутовское поведение хоть немного встряхнет его. До Даризи остались всего сутки пути, а это значит, что нам понадобятся все силы и все внимание, а Мейлон сейчас далек от всего земного.

– Я серьезно, – хмуро ответил Рыжик, явно не горя желанием со мной общаться, тем более в таком ключе.

– Я тоже, – неловко взлохматив волосы, вздохнул я, – Сейчас не время предаваться воспоминаниям, малыш. И не место, – как-то незаметно настроение испортилось и у меня. Впрочем, это и не удивительно, особенно если учесть, куда мы направляемся… Да и сопровождающий мне попался на редкость… любопытный.

День прошел без происшествий. Ни эльфов-вестников, ни врагов, ни неожиданных событий. И где подвох? В том, что все не может быть так спокойно, я был уверен – Судьба леди вздорная, и раз подняв игрушку с пола, уже не опускает ее, пока не сломает. И этой danely абсолютно безразлично был заключен договор с этой "куколкой" или нет.

– До города еще слишком далеко. До темноты не успеем, придется заночевать в лесу, – сообщил Мейлон, недовольно глядя на дорогу.

Напоминать ему, кто виноват в задержке, я не стал, рассудив, что ситуация явно не та, да и отношения у нас далеки от дружеских.