Судьба по контракту (СИ) - Гусев Владислав. Страница 47

— Это намек на возможное сотрудничество?

— Во всяком случае, не угроза.

— Хорошо, — Гор нагнулся и что-то извлек из-под смятой лежанки, — на, посмотри, что за побрякушка у меня есть.

Ильм не удивился и на этот раз. Что-то подобное он и предполагал, спиной чувствовал. Перед ним на простом кожаном шнурке чуть качалась, подвешенная за лапы, деревянная птичка с десятью тщательно прорисованными перьями на крыле и хорошо ограненным рубином вместо глаза.

— Теперь у тебя нет сомнений? — Гор повесил амулет на шею.

— Теперь нет.

— Итак, услуга или деньги?

— Услуга.

— Решено. Когда возникнет необходимость, Хильке шепни словечко. А теперь извини. Очень скоро я стану обладателем доброй порции вина. Хочу побыть с ней наедине.

— Как полный мастер скажет, — Ильм принялся подбирать свой инвентарь, — ибо желание пациента, столь стремительно идущего на поправку, для меня закон.

Городской архив располагался в большом здании, которое стояло прямо напротив магистрата. Возводили его гномы, и поэтому архив со своей мелкой аккуратной кладкой из обожженных до коричневого цвета кирпичей смотрелся настоящим щеголем. Говорят, бургомистр не раз косил в его сторону опытным государственным глазом, но все осторожные попытки обустроится в столь лакомом месте, всегда оканчивались неудачей. Городской совет, орган в принципе продажный и ушлый, имевший во всех делах и начинаниях свои собственные интересы, в данном вопросе всегда выступал категорично и на редкость солидарно. Пожар, опустошивший два века назад старое деревянное книгохранилище, был если не на памяти, то все еще притчей во языцах — слишком много редчайших книг тогда безвозвратно пропало. Из ошибки смогли извлечь урок, и теперь рукописи берегли не только надежные негорючие стены, но и охранная магия.

Ильм приветливо кивнул знакомым стражникам, скучавшим у дверей, и шагнул в царствие слова.

Внутри оказалось прохладно. Два больших камина, огороженные от остального пространства каменными перегородками, горели в полную силу, но со своей задачей до конца не справлялись. А может так и надо? Кажется, кто-то ему в свое время говорил что-то о принципах сохранения старых книг. Вроде, действительно они прохладу любят.

Ильм в который раз с восхищением рассмотрел ажурные своды потолка, висевшие над ним на высоте добрых трех ярусов. Потом окинул взглядом казавшиеся бесконечными (наследие подгонных мастеров) каменные стеллажи, плотно заставленные самыми разных размеров книгами в разноцветных переплетах. Рядом с книгами уютно уживались, уложенные без особого порядка деревянные и глиняные таблички, береста и пергаментные свитки.

— Ноги от снега очищать следует, — откуда-то сбоку раздался строгий голос.

— Прошу прощения.

Ильм послушно вернулся к двери и встал на плотный половик, постеленный при входе. Рядом, в углу отыскался веник. Снег на сапогах уже успел превратиться в воду и стечь на каменный пол, оставив небольшие лужицы, но некромант все равно со всем усердием обмел свою обувь.

— Теперь можешь пройти.

Ильм сдержал улыбку и сделал, как говорят. Мир, наверное, рухнет, если почтенный архивариус Нойк перестанет держать посетителей в строгости. Повадки книжника он успел узнать очень хорошо и на собственной шкуре и на примерах других, за долгие годы учебы. Здесь все были равны как в деревенской бане: и заносчивые писари из магистрата и скромные, затюканные учебой студенты, и мудрые ценители изящного слога и тонкой мысли. Зато никто лучше Нойка не знал содержимое книжного архива города Туров. В общем, у архивариуса было два самых замечательных качества: блестящая память и трогательная любовь к книгам.

— Ильм! — мастер Нойк всплеснул руками, — вот так подарок! А я уж успел в тебе разочароваться. Помниться, когда ты учился, здесь был твой второй дом, а теперь с лета ни гу-гу. Ну, думаю, и Ильм на книжки плюнул.

— Так уж и плюнул, — смущенно потупился некромант, — времени нет, служба.

— Ты мне голову не морочь, — архивариус строго блеснул глазами из-под кустистых бровей. — Знаю я вашу службу. Для книг время надобно находить. Да! Я ж похвастаться хочу, коли, такая оказия вышла. "Склепная нежить и фазы луны" Яна Однорукого. Редчайший экземпляр. Сейчас…

— Прости, почтенный, я посмотрю ее как-нибудь в другой раз. Обязательно выберусь сюда и полистаю. Сегодня мне нужна твоя мудрость по другому вопросу, к ремеслу моему отношения, как я полагаю, не имеющая.

— Вот как, — архивариус разочарованно постучал пальцами по небольшой конторке, — тогда спрашивай, но прежде внеси золотой.

— Золотой?

— Золотой. Нам бургомистр довольствие урезал. Сослался, мерзавец, на то, что Восточную башню ремонтировать надо, а денег в городской казне кот наплакал. Но я-то знаю, куда ветер дует… Нас так просто не возьмешь. В общем, клади на стол центурий, тогда и поговорим.

Ильм положил перед хранителем архива две монеты.

— Ты… одной достаточно, — немного удивился Найк.

— Не обеднею и богаче не стану. Для этого дома мне не жалко.

— Рассказывай, — золото, заботливо подвинутое испачканной в чернилах рукой, упало в выдвижной ящик.

— Вот, — Ильм развернул бумажку с тщательно срисованным с оригинала орнаментом, — встречал такое?

Мастер Нойк долго близоруко щурился, внимательно вглядываясь в рисунок.

— Странный орнамент. Глаза так и тянуться вслед за линиями и при этом голова начинает кружиться. Или это старческое?

— У меня то же самое, — поспешил успокоить архивариуса Ильм, — это свойство узора.

— Никогда ничего подобного не видел. Могу сказать точно лишь одно, — рука, украшенная серебряным браслетом, обвела залежи книг, — здесь ничего об этом нет. Хотя… Подожди. Где ж я… Нет, не здесь. Да, верно. В свое время мне доводилось читать труд Арнуля Благочестивого. Ты, наверное, слышал о таком.

— "Поступь Единого".

— Совершенно верно, и еще множество других маргинального характера церковных трактатов. Так вот в одном из них что-то такое проскользнуло. Отврати нас Единый от вязей рукотворных настенных поганых, оскверняющих глаз и души наши, во имя спасения. Что-то вроде этого.

— И это все?

— Да. Ничего больше на память не приходит, — Нойк протянул обратно аккуратно сложенный вчетверо лист бумаги, — попробуй попытать счастья у гномов.

— Благодарю, мастер, — Ильм низко поклонился, — и не смею дольше задерживать.

Он вышел на площадь перед городским магистратом и решительно направил свои стопы к гномьим торговым рядам. Что ж, пока результаты вполне ожидаемые. Посмотрим, что скажут подгорные мастера.

Он шел, и так и сяк прикидывая, как лучше начать разговор с длиннобородыми. Если он получит от ворот поворот, то окажется в тупике. В том же тупике он окажется, если гномы так же, как и мастер Нойк, разведут руками. Тогда впору бежать к Хонву, бросаться в ноги и просить наставить на путь истинный. Ильм представил себя склоненным у видавших виды сапог наставника и скривился. Ага, размечтался. Хонв даже слушать его не станет, прогонит поганой метлой. Не любит старик сломавшихся под хлыстом судьбы людей… Что остается? Опять выплывает странная фигура брата-куратора. Нет и еще раз нет. Еще глубже к нему в сеть он не полезет. Услуга Гийома может очень дорого стоить. Тем более правая рука местного наместника ордена где-то пропадает… Услуга… Услуга. Точно!

Ильм резко остановился посреди улицы удивленный собственной несообразительностью, так что позади идущий горожанин со всего маху ударился ему в спину. Некромант приложил руку к сердцу и вежливо поклонился. Мужчина с цеховым знаком старшины гильдии трубочистов поспешил ответить тем же.

Как же он раньше не сообразил. Ведь есть еще Гор. Наверняка под темным крылышком Жана Рубаки есть люди, понимающие в старине. Не может их не быть. Но этот вариант мы отложим на потом. На самый последний случай.

Он прошел еще пару переулков и оказался перед гномьим кварталом. Дома стоящие по сторонам узкой улицы ничем не отличались от других своих собратьев, но народная молва упрямо приписывала им наличие огромных и сложных подземелий. Разговоры на эту тему обычно случались по тавернам после третьей или четвертой кружки крепкого пива, и решительно никакими достоверными фактами подтверждены не были. Люди серьезные и вовсе их пропускали промеж ушей.