Колыбель для мага - Шерстякова Ирина Петровна. Страница 66

-- Не волнуйся, он нам сейчас все-о расскажет!

Перепуганный Пушистик заверещал, но светящийся кокон растаял, бедняга шлепнулся на ковер и растекся серой лужицей. Впрочем, через минуту он угнездился в кресле в прежнем виде нахального ученика мага, и, помахивая ароматической палочкой, заявил:

-- Может быть, я вас и прощу, но вряд ли это случится скоро!

-- Пушистик!

-- Эктор! - одновременно сердито воскликнули обе волшебницы.

-- Все-все, рассказываю! Так вот. О чем я хотел рассказать? Да, вот это! Прямо сейчас, ну, уже не сейчас, а час назад к королеве без доклада и стука в дверь влез какой-то противный старикашка, одетый, будто только что из канавы или из ассенизационного обоза. И это на прием к королеве! А она ничего, даже не нахмурилась, принимала гостя, как любимого дядюшку, только что не целовала. И чувствую, она его опасается. А тот завел какой-то странный разговор, про батюшку королевы графа Кэрила, и почему в вотчине Кэрилов так колдунов много, наверное, места особые, или пища способствует? Общался ли со своими колдунами граф Кэрил? А сама королева в молодости? И есть ли действительно от них какой толк? Тут королева совсем уж позеленела, старичку чуть не кланяется, дрожащим голосом говорит, что жизнь в девичестве в отчем замке почти и не помнит, очень уж молода была, а здесь придворными колдунами и знахарями премного довольна, всегда их призывает, если что-нибудь заболит. И старикашке - раз - перстень с руки, дорогущий, платиновый, с алмазом и изумрудами. Тот посмотрел, да еще носом покрутил, но взял, нацепил на свою клешню немытую и отбыл, да еще наглость имел благословить королеву. А та всю прислугу выгнала и рыдать. Еще ревела, когда я к вам полетел.

Нагути-ко пожала плечами:

-- И что бы это значило, что-то не пойму. Из-за чего королева может так расстраиваться? Старикашка какой-то, да еще как золотарь одетый, странно... Никогда не видела здесь никого похожего... Аннеке! Что с тобой? Ты так побледнела! Тебе плохо? Мартия! Мартия, вставай, бегом, неси душистый уксус! Да воды неси! Аннеке, да что с тобой, в самом деле?

Не дожидаясь Мартии, Нагути-ко подхватила со столика флакон с розовой водой и щедро плеснула на Аннеке. Брызги попали в глаза. Аннеке ахнула и бросилась вытираться, забыв про дурноту. Пушистик не мог пропустить такое развлечение и с громкими стонами обмахивал девушек огромным, но совершенно призрачным веером, от которого пользы быть не могло, зато добавлялось суматохи на радость шалуну, которого замешательство Аннеке ни чуточки не тронуло.

Отдышавшись, Аннеке заявила:

-- Надо немедленно уезжать!

-- С ума сошла? Зачем? Только устроились, приобрели прочное положение, связи, завоевали доверие, и уезжать? Мы никогда не жили так хорошо и весело! Да и куда можно уехать?

-- Нагути-ко, я ведь только что рассказала тебе свою историю, только что! И ты не понимаешь, зачем уезжать?! Ты спрашиваешь, куда? Да куда угодно, подальше, и имена сменить! Королева, сама королева напугана, кто-то все узнал... Королеву-то вряд ли опорочат, а вот на знахарку всегда удобно свалить любую вину.

-- Да какая вина? За то, что первая королева умерла, уже казнили какого-то лекаря, даже не главного, а его помощника, якобы не так лекарство сделал. А что еще-то случилось?

-- Не знаю. Но что-то случилось, раз королева рыдает после того, как ей напомнили про ее девические годы.

-- Да тебя семь лет не было, мало ли что она могла за это время натворить! Не спеши, убежать мы всегда успеем.

-- Не знаю, не знаю. Забыла, как мы из Ахта удирали?

-- Ну и что, ведь удрали же! Ты, Аннеке, опять забываешь, что мы могущественные волшебницы...

-- Да помню я, помню!

-- Вот и подожди волноваться, сперва надо все выяснить точно. Представляешь, как будет обидно, если мы сейчас откажемся от такого хорошего места и уедем, а потом узнаем, что дело всего лишь в том, что королева, будучи девчонкой, назвала своего коронованного жениха дураком и наколдовала ему прыщ на носу. У тебя могущественный талисман, который может нас выручить в любую минуту. Кстати, я не понимаю, почему ты им совершенно не пользуешься?! Вот на прошлой неделе, например, затонул корабль герцога Фэя с грузом тканей и украшений из Тью. Можно намекнуть герцогу, что мы сумеем помочь, и десятая часть груза наша. Я присмотрела чудную виллу за городом, с фруктовым садом и фонтаном... Твой талисман ведь легко может поднять корабль со дна моря?

-- Думаю, может. Но я не хочу пользоваться им по пустякам. Мне кажется, Соль Мира способна уничтожить все живое и мертвое. С ней надо обращаться с величайшей осторожностью. Я - его хранительница, а не повелительница. Да и зачем нам вилла за городом, если нас все время вызывают проводить ритуалы к вельможам?

-- Значит, вельможи сами будут приезжать к нам, оно и удобнее, не надо таскать с собой сундуки с магическими вещами. Все ты думаешь об осторожности, а наш девиз должен быть "Сила и Власть"!

-- Вот, вот, расскажи это Файдиасу, он с тобой радостно согласится. А я пока поберегусь.

Пушистик-Эктор все время разговора сидел тихо и смирно, лишь внимательно прислушивался, а когда речь пошла о талисмане, его уши заметно выросли, поднявшись выше макушки. Аннеке перевела на него взгляд и рассмеялась:

-- Эктор, немедленно убери уши! Это неприлично!

Пушистик пощупал рукой, смутился, уши быстренько втянул и со словами "Ну, я все для вас узнаю", - исчез.

Тут в дверь заколотились так, как будто во дворце начался, по меньшей мере, пожар, или на город напали драконы; даже Мартия, которой не могла дозваться Нагути-ко, вскочила, вся встрепанная, с сундука в прихожей и бросилась открывать. Всполошила всех дежурная придворная дама. Ее величество королева Кэри требовала к себе свою знахарку Аннеке, и только ее одну, со всеми магическими принадлежностями, и немедленно. При всем желании Аннеке не могла донести сундук с ритуальными вещами, тем более что нести велено было все, что есть. Дежурной даме пришлось смириться с тем, что сундук потащили Тод и Мышонок Терент, которых срочно разыскали в подозрительной близости от винных погребов, пока Аннеке в безумной спешке напяливала обязательное розовое платье, причесывалась и кое-как красилась. По коридорам они почти бежали.

Аннеке вся дрожала перед встречей с ее величеством, но надеялась хоть что-нибудь узнать дополнительно к рассказу Пушистика. Ее надеждам не пришлось сбыться.

Тода и Мышонка телохранители королевы отослали назад, как только увидели. Но потом солдатам пришлось самим затаскивать сундук, и глядели они при этом на Аннеке совсем не ласково. Вторая дежурная придворная дама, надменно носящая титул Подруги королевы, с неприязненным выражением лица пропустила знахарку в Малый Кабинет и сразу ушла. Королева, несмотря на поздний час заново накрашенная и причесанная, ответила на почтительные приветствия Аннеке с прохладной доброжелательностью и приказала совершить для нее охранительный Ритуал. В таком задании не было ничего необычного: защитные ритуалы для королевских особ совершались по нескольку раз в день, стоило упомянутым особам зевнуть, чихнуть или кашлянуть. Никаких пояснений не последовало, и Аннеке пришлось накормить свое любопытство лишь недолгим созерцанием Малого Кабинета, где ей еще не доводилось бывать.

Кабинет, оформленный в золотистых тонах, обставленный драгоценной мебелью из редкого дерева орш с золотисто-перламутровой древесиной с шелковым ковром из Ратианы на полу и с янтарными медальонами на зеркальных стенах, был очень красив, но Аннеке как-то не почувствовала себя вознагражденной. Ритуал, давно изученный во всех тонкостях и всем надоевший, много времени не занял, королева уже утратила интерес к своей затее, и отпустила знахарку довольно скоро.

К счастью, у Тода и Мышонка Терента хватило ума подождать ее за углом коридора так, чтобы охранники не видели, и было кому тащить назад сундук. Нагути-ко уже спала. Перед тем, как улечься самой, Аннеке заглянула к ней в комнату и увидела на кровати плотный кокон из одеял и простынь, откуда наружу выглядывал лишь рыжий локон. Подруга всегда плотно заворачивалась с головой в одеяло. Аннеке улыбнулась: Нагути-ко легко, как ребенок, приходила в отчаяние, рыдала от любой неприятнос-ти, но так же легко успокаивалась и никогда не ждала и не обсуждала будущие возможные несчастья. Беря с нее пример, и не ломая более голову над тем, что же стряслось сегодня вечером, Аннеке произнесла детское заклинание, чтобы богиня ночи, тьмы и сна Ню просветила ее, и устроилась в постели поудобнее, оставив свечу зажженной и глядя в маленькое пламя, пока оно не превратилось в языки костра. Аннеке, уже понимая, что спит и видит сон, все подбрасывала и подбрасывала в огонь разбросанные вокруг кости людей и животных, которые, оказавшись в костре, становились сухими ветками и весело вспыхивали. Чтобы не смотреть на кости, вид которых пугал ее, знахарка устремила взгляд в пламя. На тех, кто сидел рядом с ней, тоже смотреть почему-то не хотелось.