Обет колдуньи - Гамильтон Лорел Кей. Страница 8

Она повернулась, взметнув юбки, и взяла на руки Алису.

– У девочки травма сознания, так что лечение потребует больше времени. Она, быть может, завтра проспит весь день. Келейос тихо сказала:

– Мне пришлось войти в её сознание, чтобы освободить из сна. Она сильно пострадала? Когда я рвалась на свободу, я призывала её собственную магию.

– Она ранена, Келейос, но это излечимо. Непоправимого вреда ты не нанесла, зато спасла ей жизнь. Если бы она умерла в этом сне, башня сожрала бы её душу без всяких надежд на воскрешение. – Позови меня, когда она проснётся. Джодда помедлила, затем кивнула: – Я тебя позову. Алиса захочет видеть тебя, живую и невредимую. Постарайся такой и остаться к её пробуждению.

– Изо всех сил постараюсь, – улыбнулась Келейос.

Джодда вышла, шелестя юбками по каменному полу. Свет единственной лампы мигнул в поднявшемся ветре. Келейос тихо, так, что голос не отдавался под сводами, спросила: – Как ты здесь оказался? – Проснулся от беготни. Селена мне только сказала, что ты ранена и в башне. – И ты пришёл меня спасать. – Встать с тобой спиной к спине. Ты бы сделала так же. – Верно.

Она поднялась, чувствуя, как проходит окоченение. Тени сгустились. Пламя лампы колебалось в усиливающемся ветре. Белор беспокойно оглядел комнату: – Что это? – Ветер. В башне свои законы. Келейос подняла оставленную у стены сумку и сунула метательные кинжалы в ножны. На руки скользнули золотые браслеты, из них посверкивало заклятие силы. Ей становилось лучше. Кольцо-оберег действовало. Она прицепила сумку к поясу и направилась к двери, Белор шёл следом.

– Что это с лампой? – спросил он, и в тот же миг пламя исчезло, погружая комнату во тьму. Он стоял, чувствуя, как ветер шевелит волосы, пока Келейос не положила ему руку на плечо и не потянула наружу.

Огонь в светильнике в зале уменьшился до тусклого голубого сияния. – Что это? – повторил он. Она пошла к лестнице.

– Башня хочет, чтобы её оставили в покое, Белор. Сделаем так, как ей надо.

Он двинулся за ней, поминутно оглядываясь. Она стояла в нетерпении, глядя, как он пятится. Над его плечом мелькнула рукоять длинного меча: Белор привязал клинок к спине. – Белор, мы должны уйти. Он подошёл к ней, и они вышли на узкую лестницу. Сегодня она казалась ещё теснее, а ступени – ещё круче. Стены просто давили, чего Келейос никогда раньше не чувствовала.

– Ты бы мог сначала одеться, а потом нацепить меч, Белор.

– Орионе ещё повезло, что я успел натянуть штаны, рубашку и сапоги. – Он продолжил, в совершенстве подражая смотрительнице корпуса, где жили девушки: – Ты смеешь бегать полуголый напоказ всему миру и на глазах у моих девочек! – Ты явно тренировался, – засмеялась Келейос. Эхо подхватило их смех, усилило, и казалось, что камни смеются с ними. Белор перестал улыбаться и пожал плечами:

– Весть о твоём ранении означала, что одеваться времени нет, а меч нужен. – Он бы мне не помог сегодня, Белор. Лестница все вилась вдоль стен, но воздух стал прохладным и приветливым. – Зато Счастливец мог бы тебя выручить. – В башне запрещены заговорённые предметы. Из башни на уровне земли вели четыре арки. Сквозь них рассыпанными во тьме драгоценностями мерцали переплёты книг библиотеки.

Келейос потянуло к книгам. Она хотела погладить каждый сверкающий переплёт и каждый тёмный – тоже. Но даже не волшебные книги заслуживали спасения. Например, трехтомный сборник описаний трав, сам по себе не волшебный. – Столько знаний, и все обречено огню. – Что ты имеешь в виду, Келейос, – «обречено огню»?

Она повернулась и продолжила разговор с того места, где остановились:

– Я знаю, что ты хотел, как лучше. Но фантазм не победить мечом. Келейос прошла через южную арку. Белор за ней.

– У тебя есть соображения, чьё это было волшебство?

– Связывающие заклинания – оружие травников. И сильное. В этом замке такая мощь есть только у двоих: у Паулы и у Фиделис. Паула этого бы не сделала, а Фиделис могла. Она почитает Матерь Ядов и Госпожу Теней. Но доказательств, чтобы представить Совету, у меня нет. – Такие вопросы можно решать по-другому. – Ну, Белор, ты из-за меня стал кровожадным. Он усмехнулся:

– Мы с тобой водимся уже много лет. Ты из законопослушного иллюзиониста сделала воина. – Он стал серьёзным. – Я не верю в убийство, пока есть другие пути. Но у Фиделис нет чести. Ждать доказательств для Совета – за это время она может и убить. Келейос, ты меня не слушаешь. Зачем ты книги трогаешь? Она повернулась в удивлении: – Правда? Трогаю? Белор, если здесь есть хоть что-то стоящее, бери это и спасай. – От чего спасать? – От моего пророчества. – Келейос?

Она рассмеялась. Все было так странно, так живо, будто соединились сон и явь.

– Белор, я не в трансе, но мой сон меня сегодня не оставит. Замок падёт, и все в нем погибнет. Сила этого пророчества меня сегодня ведёт.

Она сняла с пояса чёрную сумку, открыла и выбросила принадлежности для заклинания. Внутрь полетела книга «Заговоры невероятного» и трехтомный справочник трав. Около «Великой книги» она остановилась и провела по рунам пальцами:

– Ты должна остаться, но ты не сгоришь. Ибо ты – книга власти, и не моей руке спасти тебя.

Ещё она выбрала толстый том народных сказок, единственного сборника фольклора астрантских крестьян. Уже многое из воспитавшей их культуры давно ушло. «Если ты можешь спасти лишь одну книгу, что ты выберешь?» Такая безнадёжность, так много книг – и так мало места и времени. Белор выбрал «Книгу иллюзий», и она запульсировала у него под мышкой бело-розовым сиянием. Отвечая своему названию, она меняла цвет и размер, даже ткань переплёта – то это была кожа, то грубая мешковина. Он молча протянул книгу девушке, и она протолкнула её в неимоверно узкую горловину.

– Откуда ты знаешь, какие книги брать? – Я их вижу сквозь слой пламени. Те, что я беру, не сгорят. И ещё – ощущение правильности. – Она вздрогнула. – Я должна говорить быстро: сон воплощается.

Она резко повернулась, и он пошёл за ней. – Нет, Белор, этот путь я должна закончить одна. – Почему?

– Не спрашивай! – Перед глазами закрутилось пророческое видение. Библиотека в огне, клубы дыма рвутся к потолку, взрываются, занимаясь и горя, волшебные книги. Видение пригнуло её к земле. Келейос, перекрикивая рёв в ушах, заорала: – Уйди! Убирайся! Оставь меня! Он не уходил. Она погнала его пламенем и страхом, её видение стало почти завершённым. Когда она будет захвачена полностью, она не сможет его защитить. Удалив его, она отдалась видению. Это было невозможно, но заклятие держало её, как якорный канат.

Возиться с ним не было времени, видение было слишком реально.

Пламя лизало стены, книги корчились, вспыхивали, полки чернели. Она стояла среди углей, и это было не здесь, и кричала: – Пожар!

Искры огненными осами жалили волосы и кожу. Она взвизгнула: «Жжёт, жжёт!» – и кричала, пока не пересохло горло.

Сквозь пламя донёсся голос. Голос, выкрикивающий её имя.

Глава 3

ПРОРОЧЕСТВО

Келейос, Келейос!

Горло забивал дым. Она пригнулась к полу, надеясь, что дым поднимется к потолку, и старалась вздохнуть. Доски занимались пламенем, полки рушились и летели на пол. Голос тревожно звал: – Слушай меня, Келейос!

Близкий жар опалял кожу. Глаза резало, дыхание становилось пыткой.

Холодный ветерок скользнул по щеке, и к ней протянулась тонкая белая рука. Она ухватилась за эту руку, и в тот же момент охваченные огнём потолочные балки стали проседать.

К ней вернулась способность хладнокровно мыслить: «Это не в самом деле, не в реальности. Видение не вредит. Ты в безопасности».

Келейос стояла в огне и не горела. Видение – да, она вспомнила. Оно ещё не миновало, но настоящего вреда нанести не может.

Картина стала тускнеть. Огонь сделался неясным оранжевым туманом. Последний клуб едкого дыма, полыхнул язычок пламени, и все исчезло.

Келейос поняла, что лежит в темноте; сильные руки прижимали её к обтянутой тканью груди. Ткань была чёрным, как сама тьма, шёлком. Только один человек во всем замке позволял себе вести себя так вызывающе и носить цвет Лота, бога кровопролития – Лотор. Чёрный целитель Лотор. Келейос хотела освободиться от его прикосновения, но все ещё дрожала от своего видения – леденящего. Она так устала, и ещё остался сон. Второе такое видение она не могла себе позволить.