Дорога к Храму. Дилогия - Нергина Светлана. Страница 69
Я понимающе ухмыльнулась:
– Ну и как? Увидела?
Девушка только вздохнула:
– Да как тебе сказать… Она по большей части демонстрировала мне совсем другую часть тела…
И мы дружно расхохотались…
Раона ушла еще ночью, я же подзадержалась до утра. Убедилась, что оборотнихе уже точно ничего не угрожает, и назвала ее имя Даонне. Та повозмущалась минут пять, что я дала ей уйти, но потом вспомнила, что если б она осталась, то было бы еще хуже, и, спев положенные дифирамбы, подарила мне талисман.
От чего – она не знала, я тоже с ходу определить не смогла, но силой от него веяло здорово, так что в качестве гонорара вполне годился.
Так что еще до полудня, ни с кем не прощаясь и ни о чем не жалея, я ушла из Сырема.
И гуляющий где-то на свободе оборотень ничуть не отягощал моей совести…
Ступень шестая
ШАБАШ В СОЮЗЕ ПИСАТЕЛЕЙ
ГЛАВА 1
Солнце безжалостно палило вот уже пятый день, наплевав на всех синоптиков, клятвенно обещавших проливной дождь. Тонкие горячие лучи плясали по золотисто-желтому боку машины, дробясь на сотни сверкающих брызг-искринок, но пробить темные стекла и порезвиться внутри салона никак не могли.
«Хорошо, что разорился и затонировал-таки стекла в этом году!» – злорадно подумал Максим Игров, лихо подрезая «жигуленка» и перестраиваясь на поворот.
Весну Максим не любил, тем более – такую раннюю и уверенную. На работе было жарко, мозги плавились в ворохе ежедневных проблем, то и дело отвлекаясь на совершенно посторонние и, более того, абсолютно не нужные вещи: такие как страстное желание съездить на озеро или сочувствие дочери, сейчас мужественно сдающей выпускные экзамены и предвкушающей вступительные.
И боролся с нелюбимым временем года, как только мог: помимо безнадежно затонированных стекол, Игров носил постоянно очень темные солнцезащитные очки и втайне лелеял мечту продать свои акции, все равно не приносившие никакого дохода, и купить машину с кондиционером.
«А толку с того солнца? – презрительно кривился он. – В глаза бьет, машину вести мешает, и вообще – ледники тают!» После столь глубокомысленной фразы он обычно многозначительно замолкал, давая собеседнику возможность сполна оценить его, Максима, глобальное мышление.
На пустом соседнем сиденье лежал апрельский номер журнала «За рулем», на задней стороне которого была помещена фотография машины его мечты. Крупным планом. С указанием всех достоинств и подчеркиванием отсутствия недостатков. Чудо, а не машина!
То и дело бросая любовные взгляды на глянцевую обложку, Максим газанул, надеясь проскочить на уже мигающий зеленый, и тут же завопил, увидев черноволосую девушку, возникшую словно из ниоткуда прямо перед лобовым стеклом.
Раздался истеричный взвизг тормозов, испуганно заголосила натротуаре женщина. Из золотистой машины, остановившейся в какой-то четверти сажени от меня, вылез негативно настроенный субъект в беспросветно темных очках.
– Ты что, идиотка, совсем уже сдурела, черт бы тебя побрал?! Жить надоело?! – заорал мужик.
Не уверена, что он использовал именно это выражение, но цитата для летописи – ну никак не годилась!
Повода для столь изощренной ругани я тоже узреть никак не могла, хотя очень старалась. Мужик же между тем продолжал ругаться. Долго, заковыристо и с удовольствием. Пару фразочек я бы даже на заметку взяла, пожалуй…
– Извините, уважаемый, разве я нанесла вашей машине непоправимый ущерб? – на всякий случай очень вежливо осведомилась я.
Мужик только молча задохнулся возмущением и, набрав полную грудь воздуха, пошел на второй ругательный заход… Третий… Четвертый…
На пятом я малодушно пожала плечами и затерялась в собравшейся толпе, оставив малосимпатичного типа ругаться в гордом одиночестве… Мало ли какие проблемы у мужика? Жена изменяет, дочь по ночам домой не приходит, соседи круглосуточно дверями хлопают… Пусть выговорится, авось полегчает.
И, смывшись из его поля зрения, я пошла вниз по улице.
Итак, Миденма.
Мирок, утыканный пульсирующими точками городов и мегаполисов, как гусь перьями. Мельтешение вечно занятых людей, клаксоны куда-то спешащих машин и купол закрывающего все это безобразие угарного газа. Лабиринт переулков, улиц и площадей с каким-то мужиком, тянущим руку вперед. То ли – просящим подаяния, то ли – тыкающим пальцем в небо.
Магов здесь нет, магии как таковой – тоже, разве что происки шарлатанов, когда-то видевших странников и решивших на этом подзаработать. Им под силу только изобразить пару карточных фокусов, да простенький телекинез (при этом к объекту перемещения привязываются лески и незаметно тянутся, пока «маг» усиленно куксится и морщится, самозабвенно изображая «усилие мысли»).
Одним словом, любопытный мирок, но после первого визита желания его повторить я у себя в душе не нашла. И почему Хранящие решили назначить сбор в столь необычном и малопривлекательном месте, тоже было абсолютно непонятно. Ладно, поживем – увидим.
А пока же проблемой номер один стояли поиски гнезда. Как и во всех достаточно опасных для магов мирах, в Миденме в гнезде жил «проводник» – человек, который за плату поддерживал гнездо в нормальном состоянии и помогал магам затеряться в толпе, когда им было это нужно.
А то попробуй походи по Нучеру, где лучший наряд – это кафтан или понева, в мисвальском платье длиной до середины икр!
Тротуар оборвался, перерезанный проезжей частью. Так, и куда же мне свернуть на этом перекрестке? Интуиция опытной странницу не подвела, шепнув: «Направо». И я пристроилась к скучковавшимся у обочины людям, ожидающим нужного цвета светофора, какой цвет нужный, я тоже не знала, но надеялась, что здесь не все такие, как я. Интуиция почему-то настаивала на синем…
Только я ступила на дорогу, как откуда-то слева вылетела поворачивающая машина и, картинно взвизгнув тормозами, остановилась прямо передо мной. Сидящий на месте водителя паренек, светящийся во все стороны разнообразием прыщей, кудлатых вихров и непреодолимых комплексов, исказил губы в безотказной усмешке Казановы.
– Прых мразть ритагхыв! – с чувством просветила его я.
Лицо несложившегося Казановы обиженно вытянулось:
– Че-э-эго?!
– Курц вырта миздагр!! – охотно подтвердила я и пошла дальше.
Вслед неслись неразборчивые и неуверенные вопли, то и дело прерываемые шелестом страниц «словаря русского мата» – все ругательства, что зазубрил бессонными ночами, у парнишки из головы повылетели. Ничего, вся жизнь впереди – еще научится. Главное ведь – не что говорить, главное – как говорить! От души и с удовольствием.
В воздухе витал божественный аромат битума и невынесенных ведер, со строек нахально улыбались обнаженные по пояс строители, тщетно надеясь, что только их внимания мне и не хватает для полного счастья в этой жизни.
Они жестоко ошибались: для счастья мне не хватало только каблука, застрявшего между плитами, вымостившими площадь. И оно, разумеется, не замедлило подвалить. Ну кто, скажите, придумал застелить асфальт разноцветными плитками, насыпав в зияющие между оными щели песка? И каким образом по этим самым плитам должна ходить уважающая себя ведьма на шпильках?!
Впрочем, я была не одинока: то тут, то там на площади точно так же столбом стояли элегантного вида женщины, тихим матом взывая сразу к Хранящим, мракобесам и производителям обуви одновременно. Некоторые, воспользовавшись поводом сделать остановку, увлеченно беседовали по сотовым телефонам или болтали с подругой по несчастью.
Присев на корточки, я пару минут поизучала каблук, прочно засевший в расщелине и не имеющий ни малейшего желания вспомнить о своем священном долге доставки меня до гнезда, потом выпрямилась и, зло рыкнув, рванулась что было сил. Раздался противный скрежет, и ноге стало свободно до неприличия. Глянув вниз, я скептически изучила сломавшуюся пополам шпильку, неопределенно хмыкнула и присела, чтобы выдрать из плена архитектурного маразма оставшуюся часть.