Брачные игры чародеев - Тихомиров Артем Юрьевич. Страница 15

Сидя у себя в кабинете, я едва не покрылся паутиной и не зарос плющом. Мне казалось, я провел в нем лет двести, хотя стрелки часов всего лишь дважды обежали циферблат.

Очевидно, что Леопольда надо вызволять из плена. Также очевидно, что старик не хочет, чтобы с его внуком проделали эту операцию. Не менее очевидно и то, что у Вольфрама, любящего превращаться в демонов, имеются какие-то планы, о которых широкая общественность не знает. Если старый хрыч осуществит их, жертвами его коварства станут как минимум трое: мой друг детства, Фероция Зипп и Ирма Молейн. Нельзя забывать и об обиде, нанесенной мне Вольфрамом. Он явно что-то имеет против Невергоров, хотя не потрудился уточнить.

Когда пролетело два часа, я вспомнил, что пригрел на своей груди аспида и василиска в детском облике, и застыл. Меня поразила тишина, которая окутала мое скромное пристанище. Все два часа, с того момента как мы отправили письмо с просьбой выделить нам служанку, Тристан вел себя тише воды, ниже травы. В доме ничего не падало, не разбивалось, стены не превращались в пыль и привидения не вились легионами над моей головой. В чем дело? Что это значит?

Мурашки промаршировали по Брауловой спине, и я выдернул свое туловище из кресла. Выдернулось оно с треском, ибо успело пустить туда корни. Затем мой взгляд случайно упал на одну из картин, что украшали стены моего кабинета. Сюжет запечатлел могучего героя древних сказаний, восседающего на белоснежном коне. Художник зафиксировал их в тот момент, когда они устроили разборку злому дракону и вовсю колошматили бедолагу подручными средствами. Герой – мечом, конь – копытами. Сразу видно, дракону приходилось несладко. Несчастная тварь успела получить приличную взбучку и с ужасом наблюдала с земли, как меч воителя вздымается над ее головой. Через мгновение драконья жизнь оборвется во цвете лет, после чего плоть ее пожрут алчные трупоеды.

Я видел картину множество раз, но никогда – под таким углом зрения. Сейчас меня осенило. Словно кто-то звезданул по моей башке деревянной киянкой, расставив все по своим местам. Это же просто! Если представить, что это я восседаю на коне, а дракон – не кто иной, как Вольфрам Лафет Первый, то решение проблемы становится очевидным. Кто сказал, что героические времена безвозвратно минули? Глупости. В жизни всегда найдется место подвигу – была бы на то веская причина. У меня она была. Очень веская.

Я вызову старого хрыча на дуэль! Я такое с ним сделаю, что он забудет, как его зовут, на веки вечные! Я покажу, что значит сеять зерна зла в этом лучшем из миров!

Словом, я замер с выпученными глазами. Мои ноздри раздувались, словно у рыцарского скакуна. Оскорбленная честь Невергоров требовала, чтобы я немедленно сунул ногу в стремя и помчался на бой со злом. И я сделаю это… немного погодя… Что ни говори, а к проблемам старых негодяев надо подходить с холодной головой, не то можно эту самую голову быстро потерять. Что тогда скажет моя родительница, если я заявляюсь к ней домой в некомплекте?.. То-то и оно. Ничего хорошего, а уж губы скривит так, что я провалюсь сквозь землю.

– Что ж, я брошу вызов темной силе! Решено! Или я не Браул Невергор, – сказал я герою с вздыбленным мечом. Будто услышав меня, он скосил глаза и, улыбнувшись, подмигнул. Белоснежный конь с окровавленным копытом ощерился. Им обоим явно пришелся по сердцу мой героический порыв. Висеть в кабинете отъявленного труса, я понимаю, не слишком приятно сильным натурам, так что оба персонажа могли лишь одобрить такой энтузиазм.

Через секунду, как это часто бывает, меня одолели сомнения. Родительница часто говорила мне, чтобы я не давал, даже самому себе, несбыточных обещаний, так ведь нет – я только этим и занимаюсь. И Гермиона намекала, чтобы я не строил из себя невесть что… Нет! Я стукнул правым кулаком по левой ладони. На этот раз все будет так, как я хочу.

Я, конечно, не младенец, но, думаю, тогда моими устами глаголила истина. Во всяком случае, Браул Невергор сумел избавиться от колебаний на весьма немалое время.

Вот в таком воинственном расположении духа я выбрался из кабинета и решил проверить, как поживает Тристан Профитроль.

13

Сделать это я не успел, потому что в дверь позвонили. Настойчиво, словно хотели сообщить мне, что мой дом горит, причем давно, а я почему-то и не думаю чесаться.

Я открыл.

– Добрый день, я пришла по адресу?

– Смотря куда вы шли, прекрасная леди.

Прекрасная леди оказалась белокурым существом с большими глазами-озерами. Существом незнакомым, к тому же явно не моего круга.

«А-а! – мелькнула гениальная мысль. – Так это она!»

Блондинка глядела на меня сердито.

– Меня зовут Селина. Его светлость Тристан Профитроль вызвал меня в этот дом, сообщив, что требуется служанка на время, пока он тут гостит. Все правильно?

– Все правильно…

Я пригласил ее внутрь, и она тут же стала принюхиваться. Наверное, так делают все служанки, когда попадают в новое место. Вероятно, по запаху они могут определить, каковы хозяева и стоит ли им ждать прибавки к зарплате.

– Странно, – сказала Селина.

Я тоже принюхался. Ну, холостяцкое жилище, да. Но ведь до недавнего времени тут хозяйничала Гарния, а у нее особенно не побалуешь – кругом полный порядок. Я еще не успел превратить дом в помойку.

– Мне нужно готовить, мыть и стирать? – спросила девушка.

Я ответил, что да.

– Вы – волшебник?

– Да.

– Понятно, – сказала Селина, поджав губы, и оглядела меня с ног до головы. Должно быть, сравнивала Браула Невергора со своими нынешними хозяевами, семейством герцогов. – И все-таки, чем-то здесь пахнет, – добавила она. – Мой нос не обманешь.

Я поинтересовался у своего носа, каково его мнение на этот счет. Нос хранил гробовое молчание.

Селина прошла через холл, подмечая какие-то ей одной ведомые детали. Ну прямо сыщик, да и только. Хотя мне нечего было скрывать, но стало как-то неуютно.

– Так, а что случилось с вашей прежней служанкой? Только говорите честно!

Да, Селина была энергичной особой. Мне даже почудилось в ней нечто гарниевское.

– Она… хм… одним словом… уехала.

Пришлось соврать. Узнай Селина, что домомучительница превратилась в жабу, ее желание работать здесь могло улетучиться.

– Понятно, – отозвалась девица. – Все понятно.

Я хотел уточнить, что она имеет в виду, но Селина снова задрала ноздри кверху.

– Определенно чем-то пахнет! На кухне ничего не горит?

Я попытался вспомнить, может ли там что-нибудь гореть, как раздался адский грохот. Мой дом в последнее время слишком часто содрогался и подпрыгивал, чтобы это вызвало удивление, и все-таки я удивился. Да не то слово удивился. Я подскочил до потолка, словно меня подбросило на батуте. Моя душа ушла в пятки, а в мозгу сразу запылала устрашающая догадка: Вольфрам. Что – если этот зловещий похититель внуков опять взялся за свое и решил расквитаться со мною раньше времени? Невозможно! Я еще не готов к эпическому противостоянию…

– По-моему, – сказала Селина, неодобрительно глядя на меня, – это не на кухне…

– В гостиной… – простонал я.

– Нет. Это внизу.

Ба-бах! Дом закачался и закрутился, будто корабль в водовороте, а я схватился за голову и издал пронзительный скрежет:

– Лаборатория!

Детское коварство не знает границ, особенно если речь идет об этом маленьком изверге Тристане. Он умело усыпил мою бдительность и пробрался в священное место, чтобы окончательно свести меня с ума.

Я со всех ног бросился к лаборатории. Пролетел мимо Селины, чуть не сдув с нее шляпку. Теперь запах горелого стал отчетливым и несомненным. И шел он снизу, безошибочно указывая на помещение, где творилось безобразие.

Дверь лаборатории оказалась распахнута, хотя раньше была закрыта на замок. Из проема валил вонючий дым. Не гарь, какая бывает от подгоревшей картошки, а продукт реакции каких-то магических ингредиентов. Уж я-то знал. Это были мои ингредиенты, трогать которые другим категорически возбранялось.