Поцелуй теней - Гамильтон Лорел Кей. Страница 80

– Холод, ты так красив, что этого почти не может быть!

– Она с нами обращается как с куклами, которых одевает по своему капризу.

Самое критическое замечание о королеве, которое я от него вообще слыхала.

– А мне нравится, Холод, – сказал Рис. – Вот это ты.

Он глянул на Риса мрачно:

– Это не я!

Никогда я не видела, чтобы этот высокий страж так злился из-за такой мелочи.

– Это всего лишь шмотки, Холод! И ничего с тобой не случится, если ты их будешь носить с изяществом. А вот если ты будешь показывать свое недовольство, то с тобой может случиться много чего нехорошего.

– Я выполнил волю моей королевы.

– Если она узнает, насколько тебе это не нравится, она придумает еще многое в том же роде. Ты ее знаешь.

Он скривился так, что сумел добиться морщин на своем идеальном лице. Но тут из дальней комнаты раздался вопль. Даже без слов я узнала голос. Голос Галена.

Я шагнула вперед – Холод не отступил.

– Холод, с дороги, – сказала я.

– Принц велел, чтобы его наказали, но любезно разрешил, чтобы это было не публично. Никто не смеет войти, пока наказание не кончится.

Я посмотрела на Холода в упор. С дороги мне его не столкнуть, а убивать его я не собиралась. Других вариантов не было.

– Мерри сегодня поименована сонаследницей, – сообщил Рис.

Холод посмотрел на меня, на него.

– Я этому не верю.

Гален снова вскрикнул, и у меня мурашки пошли по коже, руки сжались в кулаки.

– Сегодня ночью я стану сонаследницей, Холод.

Он покачал головой:

– Это ничего не меняет.

– А если бы она тебе сказала, что наш целибат отменяется для Мерри, и только для нее? – спросил Рис.

Холод сумел сделать вид надменный и недоверчивый.

– Я не собираюсь играть с тобой в игру "что, если..."

Снова резко вскрикнул Гален. Вброна королевы не так-то легко заставить кричать. Я шагнула к Холоду, и он напрягся. Наверное, ожидал драки.

Я легонько провела пальцами спереди по его рубашке, Он дернулся, будто я его ударила.

– Королева сегодня объявит, что я могу выбирать себе в любовники стражей. Она велела мне сегодня же переспать с одним из вас, иначе завтра мне придется играть главную роль в ее милых оргиях. – Я обняла его за талию, чуть прижавшись к нему. – Поверь мне, Холод, сегодня же я буду иметь одного из вас, и завтра, и послезавтра. Обидно будет, если ты не окажешься в этом списке.

Надменность сменилась какой-то жаждой – и испугом. Испуга я не поняла, откуда он, но жажда была мне ясна. Он посмотрел на Риса.

– Дай клятву, что это правда.

– Клянусь, – сказал Рис. – Пропусти ее, Холод.

Он посмотрел на меня. Пока что он не ответил на мои прикосновения – моя ласка была как поцелуй в безжизненные губы, – но он отошел с дороги, освободившись от кольца моих рук. Смотрел он на меня, как смотрят на свернувшуюся гремучую змею – никаких резких движений, и все равно никакой уверенности, что она не ужалит. Он боялся того, что происходило в дальней комнате.

Я прошла мимо. Спиной я ощущала, что Рис идет за мной, но видела я только то, что было в середине комнаты. А там располагался водяной садик с большой декоративной скалой посередине. К ней вели ступени, в каждую из которых были намертво вделаны цепи. Гален был прикован к скале. Тело его почти скрылось под медленными взмахами бабочковых крыльев полуфей. Они были похожи на настоящих бабочек на краю пруда, пьющих воду и медленно помахивающих крыльями. Но пили они не воду, а его кровь.

Он снова вскрикнул, и этот крик подстегнул меня. Вдруг передо мной оказался Дойл – он сторожил другую дверь.

– Это нельзя прекратить, раз они начали пить.

– Почему он кричит? Это не должно быть так больно!

Я попыталась проскочить мимо Дойла, и он поймал меня за руку.

– Нет, Мередит. Нет.

Гален закричал долго и протяжно, и тело его выгнулось в цепях. От этого движения несколько полуфей взлетели, и я поняла, почему он кричит. Пах его превратился в кровавое месиво. Они жрали не только кровь, но и плоть.

– Мерзкие твари! – прошипел Рис.

Дойл сильнее сжал мне руку.

– Они его увечат! – попыталась возразить я.

– Заживет.

Я попыталась вырваться, но пальцы Дойла держали ках стальные.

– Дойл, прошу тебя!

– Извини меня, принцесса.

Гален взвизгнул, и скала дернулась от рывка его тела, но цепи выдержали.

– Это слишком, и ты это знаешь.

– Принц в своем праве наказывать Галена за неповиновение.

Дойл попытался оттянуть меня в сторону, будто так было бы лучше.

– Нет, Дойл. Если Гален должен это выдержать, я не отвернусь. Теперь отпусти меня.

– Ты обещаешь не делать ничего непродуманного?

– Даю слово.

Он отпустил меня, и когда я тронула его за плечо, он шагнул в сторону, чтобы не загораживать мне вид. Крылья были всех цветов радуги, а были и такие цвета, которым радуга может только завидовать, – огромные крылья, больше моей ладони, медленно складывающиеся и раскрывающиеся, на миг открывая почти голого Галена. Штаны его были спущены до лодыжек, а другой одежды я не видела. Страшная красота была в этой сцене, будто идеально сделанный срез ада.

Одна четверка крыльев была больше других, как два светлых воздушных змея с ласточкиными хвостами. Сама королева Нисевин пировала над его пахом. У меня возникла мысль.

– Королева Нисевин! – сказала я. – Не подобает королеве делать грязную работу для какого-то принца.

Она приподняла бледное личико и зашипела на меня. На губах и подбородке краснела кровь Галена, перед белого платья заляпан алым.

Я подняла руку с кольцом:

– Этой ночью я должна быть провозглашена сонаследницей.

– А мне что с того?

Голос ее звучал как колокольчик зла – мелодично и волнующе.

– Королева заслуживает лучшего, чем кровь простого сидхейского лорда.

Она смотрела на меня блеклыми глазками. Как прокаженная она была в этой бледности, как крошка-призрак.

– То, что ты предлагаешь, нежнее этого?

– Не нежнее, но сильнее. Кровь сидхейской принцессы для королевы полуфей.

Она уставилась на меня, крошечной ручкой вытирая кровь с губ. На своих огромных крыльях она поднялась в воздух – остальные продолжали жрать. Нисевин повисла у меня перед лицом, потоки воздуха от крыльев овевали кожу.

– Ты заняла бы его место?

– Нет, принцесса... – начал Дойл.

Я остановила его жестом.

– Я предлагаю королеве полуфей Нисевин свою кровь. Кровь сидхейской принцессы – слишком ценный приз, чтобы им делиться.

Холод и Рис встали рядом с Дойлом и смотрели на нас, будто никогда подобного не видели.

Нисевин облизала губы язычком, похожим на лепесток цветка.

– Ты дашь мне пить твою кровь?

Я показала на нее пальцем:

– Отпустите его, и ты можешь прокалывать мне кожу и пить.

– Принц Кел просил нас, чтобы мы лишили его мужественности.

– Как сказал Дойл, он исцелится. Почему бы это принц просил одолжения у полуфей ради чего-то столь не вечного?

Она летала возле моего пальца ну точь-в-точь как обычная бабочка, осматривающая цветок.

– Об этом надо спрашивать принца Кела. – Она перевела взгляд с моего пальца на лицо. – Жаль, ты не слышала, о чем он нас попросил сперва. Хотел, чтобы мы изувечили его на всю жизнь, но королева не допускает, чтобы ее любовники становились порченым товаром. – Нисевин подлетела ближе, крошечные ручки стали трогать кончик моего носа. – Принц Кел напомнил мне, что когда-нибудь он будет королем. – Она миниатюрными пальчиками стала трогать мои губы. – Я ему напомнила, что он еще не правит и что я не стану рисковать гневом королевы Андаис ради него.

– Что он на это сказал?

– Пошел на компромисс. Мы пробуем сидхейской плоти и крови, что драгоценно, а этот на сегодняшнюю ночь будет негоден для постели королевы. – Она наморщила брови, сложила ручки на груди. – Не знаю, почему он так ревнует к этому, а не к другим.

– Не от постели королевы старается он сегодня отстранить Галена, – сказала я.