Поцелуй теней - Гамильтон Лорел Кей. Страница 85

Только со второй попытки я смогла заставить свой голос произнести что-то, отличное от стона.

– Это ты освободила дверь от роз?

– Я, – ответила она.

Я попыталась улыбнуться ей, но это не очень получилось.

– Ты многим рисковала, Ффлур, чтобы помочь мне. Тебе не за что извиняться.

Она посмотрела на окружающие нас лица. Приложив палец мне ко лбу, она промыслила только одно слово: "Потом". Она хотела поговорить со мной позже, но не хотела, чтобы кто-нибудь знал. Помимо прочих своих талантов, она была целительница. Тем же жестом она могла проверить состояние моего здоровья, так что вряд ли кто-нибудь что-нибудь заподозрил.

Я не рискнула даже кивнуть. Лучшее, что я могла сделать, – глядеть в ее черные глаза, резкий контраст со всей этой желтизной, такой резкий, что они были похожи на глаза куклы. Я смотрела в эти глаза и пыталась взглядом сказать, что поняла ее. Я еще не видела тронного зала, а уже по шею увязла в придворных интригах. Обычное дело.

В облаке кожи и винила надо мной склонилась тетя. Она взяла меня за правую руку, погладила ее, размазывая кровь по своим кожаным перчаткам.

– Дойл мне рассказал, что ты уколола палец о шип, и розы внезапно ожили.

Я посмотрела на нее, пытаясь понять выражение ее лица, и не поняла. Запястья горели острой болью, которая, казалось, проникает до самых костей. Пальцы королевы играли поверх свежих ран, и каждый раз, когда кожа перчаток задевала рану, я дергалась.

– Да, я уколола палец. Что же заставило розы ожить, каждый может гадать сам.

Она взяла мою руку обеими своими, на этот раз бережно, глядя на раны с выражением... удивления на лице.

– Я уже поставила крест на наших розах. Еще одна утрата в море утрат.

Она улыбнулась, и улыбка казалась искренней, но я видела, как она с такой же улыбкой пытает кого-нибудь у себя в покоях. То, что улыбка искренняя, еще не значило, что ей можно верить.

– Я рада, что тебе приятно, – сказала я как можно более осторожным голосом.

Тут она засмеялась, прижимая обе руки к ранам. Я вдруг отчетливо ощутила каждый шов перчаток, вдавившихся мне в кожу. Она давила медленно и ровно, пока я слегка не застонала от боли. Это ей, по-видимому, понравилось, и она отпустила меня и встала с шелестом юбок.

– Когда Ффлур перевяжет тебе раны, можешь идти к нам в тронный зал. Я с нетерпением жду тебя возле своего трона.

Она повернулась, и толпа раздалась перед ней, образовав туннель света, который вел в тронный зал. Эймон вышел из толпы черной кожаной тенью, чтобы предложить ей руку.

Протолкавшись мимо черных юбок Ффлур, надо мной склонился маленький гоблин с кольцом глаз на лбу, похожим на ожерелье. Он стрельнул глазами на меня, на нее, на меня, снова на нее, но на что он на самом деле смотрел – это на кровь. Маленький гоблин, едва ли двух футов ростом. Кольцо глаз делало его красавчиком по гоблинским меркам. Они действительно называли такое расположение "ожерелье глаз" и произносили это таким тоном, каким люди говорят о больших грудях или тугой заднице.

Королева может думать о розах все, что ей хочется. Я не верила, что капелька моей крови могла вдохнуть жизнь в умирающие розы. Да, я верила, что королевская кровь спасла меня, но первое нападение... Я подозревала еще одно заклинание, спрятанное среди колючек. Вполне возможно, для кого-то, у кого хватит силы и умений.

Враги у меня есть. Что мне нужно, так это друзья – союзники.

Я уронила руку с бедра, будто потеряла сознание. Свежая рана была в дюймах от рта маленького гоблина. Он дернулся вперед и лизнул рану шершавым языком, как у кошки. Я тихо застонала, и он сжался.

Гален махнул на него рукой, как прогоняют докучливую собаку. Но Ффлур схватила гоблина за загривок.

– Жадное брюхо, что означает подобная дерзость?

Она готова была отшвырнуть его прочь.

Я остановила ее:

– Нет. Он отведал моей крови без разрешения. Я требую возмещения за подобную наглость.

– Возмещения? – переспросил Гален.

Ффлур держала гоблина. Взгляд всех его глаз метался туда-сюда.

– Ничего не означает, ничего. Простите, простите, я больше не буду!

У него были две главные руки и еще две мелкие, с виду бесполезные. Все четыре дергались, сплетая и расплетая когтистые пальчики.

Холод взял гоблина у Ффлур, поднял обеими руками вверх. Моего ножа у него в руках не было. Надо будет не забыть взять у него нож обратно. Но сейчас не до того.

– Я должна перевязать тебе раны, – сказала Ффлур, – иначе ты потеряешь больше крови. Я передала тебе немного своей силы, но тебе это не понравилось, и второй раз тебе вряд ли захочется.

Я покачала головой:

– Пока нет.

– Мерри, – сказал Гален, – пусть она тебя перевяжет.

Я посмотрела на его такое заботливое лицо. Он был воспитан при Дворе, как и я. И должен был понимать, что сейчас не время возиться с ранами. Время действовать. Я посмотрела ему в лицо – не в его красивое, открытое лицо, не на светло-зеленые локоны, не на его улыбку, от которой озарялось все лицо, – я посмотрела так, как, наверное, посмотрел однажды отец, когда решил дать мне в консорты кого-нибудь другого. У меня не было времени объяснять вещи, о которых Галену следовало подумать самому. Я поискала глазами в толпе, которая глазела на меня, как зеваки на автомобильную аварию, – только эти были лучше одеты и более экзотичны.

– Где Дойл?

Справа в толпе началось движение, и Дойл вышел вперед. Я смотрела на него, лежа на полу, и он показался мне очень высоким. Колонна в черном плаще, и только павлиньи перья в ушных кольцах немного ослабляли пугающее впечатление. Выражение его лица, расправленные под плащом плечи – все это был прежний Дойл. Мрак королевы стоял возле меня, и цветные перья казались совершенно неуместными. Он был одет для пира, а оказался в гуще битвы. Его лицо было непроницаемо, но само отсутствие выражения говорило, что он недоволен.

Вдруг я себя снова ощутила шестилетней и слегка напуганной этим высоким черным мужчиной, который стоял рядом с тетей. Но сейчас он не был рядом с ней. Он был рядом со мной. Я опустилась обратно на колени Галена, и мне стало уютно от его прикосновения, но за помощью я обратилась к Дойлу.

– Приведи ко мне Курага, если он хочет выкупить этого вора, – сказала я.

Дойл выгнул дугу черной брови:

– Вора?

– Он пил мою кровь без разрешения. Хуже этого у гоблинов считается только кража плоти.

Рис присел с другой стороны от меня:

– Я слышал, что гоблины много плоти раскидывают при сексе.

– Только если это оговорено заранее, – ответила я.

Гален наклонился надо мной, прошептал прямо мне в кожу:

– Если ты ослабеешь от потери крови и не сможешь ни с кем сегодня спать... – Он дотронулся до моего лица. – Я не знаю, смогу ли я спокойно смотреть на тебя в одном из ее секс-шоу. Тебе надо сохранить силы, чтобы сегодня переспать с кем-нибудь, Мерри. Пусть Ффлур перевяжет тебе раны.

Его лицо размыто висело где-то сбоку, губы розовым облаком клубились возле моей шеи. Не то чтобы он был не прав, он просто недостаточно далеко вперед продумывал.

– У меня есть лучшее применение для собственной крови, чем пропитывать бинты.

– О чем это ты? – спросил Гален.

Ответил Дойл:

– Все, что исходит из тела, гоблины ценят выше драгоценностей или оружия.

Гален посмотрел на него, опустил руку к моим ранам. Его грудь качнула мне голову, когда он вздохнул.

– И при чем тут Мерри?

Но в его голосе что-то выдавало, что он знает ответ.

Черные глаза Дойла повернулись от меня к Галену. Он в упор посмотрел на молодого стража.

– Ты слишком юн, чтобы помнить гоблинские войны.

– И Мерри тоже.

Черные глаза повернулись снова ко мне.

– Она юна, но она знает историю. – Он снова повернулся к Галену. – А ты знаешь историю, молодой Ворон?

Гален кивнул. Он подтянул меня к себе на колени, подальше от Ффлур, подальше от всех. Он прижимал меня к себе, держал за руки, и моя кровь окрашивала его.