Злыднев Мир. Дилогия (СИ) - Чекрыгин Егор. Страница 4

Для начала я оглядел строй, отметив девятерых самых хилых бойцов. Приказал им отдать свои мечи, и заменил их «теми» кинжалами.

…Примерно лет этак восемь назад, у какого‑то штабного «умника» возникла в голове «гениальная» идея, – «Что разя врага обеими руками мы перебьем их вдвое больше». Всем работающим на Армию кузнецам, было велено ковать оружие по «предписанному образцу», и вскоре мы остались без щитов. Но первый же настоящий бой, показал что «разить врага обеими руками» достаточно сложно если в твоей груди торчит стрела. Потери были огромные. И чуть ли не сам Верховный, лично распорядился забрать у нас кинжалы и вернуть наши щиты.

…Но уж больно удачными оказались эти кинжалы. Чуть больше и тяжелее обычных, из прочной хорошо держащей заточку стали, отлично сбалансированные и с удобными рукоятями. Так что солдатское сердце не позволило рукам расстаться с таким великолепным оружием. И те кинжалы стали потихоньку заныкивать, благо, благодаря штабному умнику было на кого списать недостачу.

И казалось бы, – нравиться солдатам оружие, – так оставь им его, пусть играются на здоровье. Но ведь был приказ Верховного, – «Сдать кинжалы». И начальство начало свирепствовать. Начались показательные процессы и казни. Немало хороших ребят расстались с головами, только за то что не захотели расстаться с этими проклятыми кинжалами. …А солдаты словно зациклились, на них. Даже угроза смертной казни не заставила снять их с поясов и отдать в руки кладовщиков‑оружейников.

Эти кинжалы стали для нас символом нашей свободы и независимости перед сумасбродством и глупостью начальства. И мы выстояли, несмотря на прямые приказы командиров, вразумления полковых «учителей добра» и внушения магов. И с тех пор, у каждого уважающего себя старого вояки, на поясе висел «тот» кинжал. (Их так и стали называть «те кинжалы», или просто, – те).

А когда пополнение стало приходить из полуживых инвалидов и голодных пацанов, мы полусотники начали вооружать их «теми» кинжалами. Запас которых старательно накапливали, собирая после схваток и битв.

И сейчас, перед большой битвой, я раздал свой запас «тех» наиболее хилым бойцам отряда. Как это не удивительно, но количество слабаков точно совпало с количеством кинжалов. Я воспринял это как добрый знак, и начал для разогрева со строевых упражнений.

Повороты напра‑налево, кругом. Построение из одной шеренги в две, в три, в каре, «черепаху», и «боевой» клин. – Простые для любого послужившего солдата упражнения. Но для моего нынешнего отряда, – верх циркового искусства. Только благодаря пинкам и подзатыльникам старослужащих, молокососы умудрялись не путать правое плечо с левым, а грудь со спиной. Со стороны это даже казалось почти как «по‑настоящему». Но я‑то видел сколько слабых мест в этой «показухе».

Заставив изрядно пропотеть свой отряд, принялся за боевую подготовку. – Руби сверху… Щит. Руби справа…. Щит. Укол…, щит. …Чередование ударов, и мгновенный уход в защиту. …На первый– второй…, расчитайсь…, первые номера, – десять шагов вперед. Кругом. Сомкнуть ряды. Встречная атака, давите противника щитом

Почти с одновременным лязганьем, шесть десятков щитов ударилась друг о друга. В этом упражнении надо было действуя как единый кулак, сокрушить и опрокинуть противника. Тут нельзя было ни лезть вперед, ни отстать от отряда хоть на пол шага, хоть на одно мгновение.

Только в сплоченности и согласованности действий сила отряда. Только когда сжав все пальцы в кулак бьешь в железные ряды обороны противника, ты можешь сокрушить ее. Только действуя как один, покрытый чешуей щитов, и ощетинившийся клинками мечей монстр, – ты можешь выходить в соотношение одни к десяти, против толпы, может и храбрых но разрозненных вояк.

И в отряде, как нигде в жизни важна уверенность в том кто стоит рядом с тобой в одном строю. – Когда мгновенно перестроившись в боевой клин, ты идешь на копья противника, взламывая его оборону…. Когда построив «черепаху», закрывшись со всех сторон щитами, стоишь под ливнем вражеских стрел, вцепившись когтями в землю и спрятав голову под «панцирь» своего щита…. Или даже когда загнав душу в пятки, а страх в пасть к Злыдню, стуча зубами и проклиная день своего рождения, – смотришь как лавина тяжелой кавалерии несется сметая все на своем пути…., – то даже будучи абсолютно уверенным в своей неизбежной гибели, ты должен знать что никто из твоих товарищей не броситься бежать, разрывая строй. Только тогда можно надеяться на единственный из тысячи шанс уцелеть или…., умирать спокойно.

И ради этой железной уверенности в товарище, и полной согласованности действий отряда, – полусотники всех времен, до изнеможения гоняют своих «молодых» на «строевых» и «боевых». – А если этих уверенности и согласованности нет, – нет боевого отряда, а есть так…, «группа товарищей», вроде той что состоит сейчас под моим командованием.

– А что представляет из себя отряд меченосцев? – Это мобильное отделение пехоты, способное действовать как совместно с другими подразделениями Армии, так и отдельно от них, выполняя «специальные» задачи, типа патрулирования, разведки или рейдов по тылам противника. – Так говорил нам, старым «полтинникам», – молодой тысячник, дворянский сынок, присланный из Воинской Школы.

Эх, помню любил он собирать нас «стариков», и пересказывать то что прочитал в своих «мудреных» книжках. Частенько в качестве примеров рассказывая про битвы и сражения, в которых нам самим приходилось кровушку проливать.

Некоторые парни тогда бесились, их дико раздражало что сопляк, не побывавший ни в одном толковом сражении осмеливался учить нас, матерых ветеранов. А мне, если честно, даже нравились эти, как он их называл, «лекции». Я например успел ухватить много интересного, по части «тактики и стратегии современной войны». Да и особо высокомерным тот парнишка вовсе не был. Ну да, – благородная спесь присутствовала, но когда он увлекался, то забывал эти свои дворянские заморочки, и запросто отвечал на самый дурацкий вопрос. Который иногда оказывался вовсе и не таким дурацким как нам казалось. Бывало отвечая на вопрос который ему задавали «для прикола», прося объяснить элементарные вещи, понятные даже отслужившему пару недель «салаге», – он вдруг открывал нам такие стороны нашей службы, о которых мы даже и не задумывались.

Да и вообще, – интересно было послушать как «штабные» видят происходящее на поле боя. Например та атака тяжелой кавалерии в которой погиб весь мой первый отряд, мой отец и чудом не погиб я, – в штабных учебниках назывался «ложной атакой». «Неудавшийся» к тому же. Вот так, – «ложная» и «неудавшаяся», – а я‑то из‑за нее несколько лет орал во сне.

От этого парнишки я нахватался многих заковыристых словечек, которые тот вычитал в своих книжках. И до сих пор многие меня частенько подкалывают за страсть щегольнуть ими в разговоре. Зато есть и такие, что услышав мудреное слово, развешивают уши и начинают смотреть тебе в рот. (Пустячок, а приятно).

Но когда, в первом же настоящем сражении, (как сейчас помню, – на Мертвых Полях это было), Враг прорвал наш строй и смешав ряды устроил бешенную резню, – тот парнишка дрался как зверь, ругаясь при этом совсем не «книжными» словами. А потом ползая по свежевыпавшему снегу, и пытаясь запихать свои кишки обратно в брюхо, он стонал, плакал и просил нас добить его. Мы добили. Он показал себя настоящим воякой и достойным командиром, – поэтому мы его просьбу уважили. Жаль конечно что прокомандовал он недолго, – если б этот парнишка пожил подольше и успел бы набраться не книжной, а настоящей науки, – из него бы вышел хороший командир.

А сколько моих сопляков расстанутся завтра со своими кишками, головами и прочими необходимыми для жизни органами? – Даже если один, это все равно многовато будет.

Поэтому работать, работать и еще раз работать. (Эх, – хорошо сказал. Меня б в армейские пропагандисты). До полной темноты и полного изнеможения. Чтоб завтра каждая желторотая сявка, – четко знала свое место в строю и могла выполнить поставленную задачу. Пусть лучше здохнут на тренировках, чем погибнут в бою.