Дом с привидениями - Романова Галина Львовна. Страница 18

Дорожка закончилась неожиданно – только что она ложилась под ноги, и вот уже кругом встает кустарник, и трава поднялась выше колена, а деревья смыкают кроны над головой.

Девочка испугалась. Она понятия не имела, где находится. В какой стороне тетин дом? Где люди? Куда она попала? Немного успокаивало ее только то, что сейчас был ясный день, до заката еще далеко, и на небе не было ни облачка.

– Бояться нечего, – сказала она сама себе. – Я заблудилась, но тетя Маргарита ведь сказала, что со мной ничего не случится! И не случилось! Я сейчас пойду и отыщу дорогу домой!

И Анна решительно двинулась напрямик, раздвигая руками ветки кустов.

И действительно – шагов через тридцать наткнулась на разрушенную временем ограду. Каменная кладка когда-то была высотой примерно по пояс ребенку, но обветшала, раскрошилась и теперь местами едва доставала до колена. Там, где камни уцелели, сохранилась идущая по верху железная решетка, но между ржавыми прутьями оставалось достаточно места, чтобы пролезть двенадцатилетней девочке. Путешественница так и сделала и, очутившись на той стороне, очень быстро наткнулась на низкую оградку.

Внутри буйно разрослись сорные травы, среди которых торчал серый камень с розовыми прожилками. Обойдя его, Анна заметила, что на камне выбиты источенные, раскрошившиеся буквы: «Конс… Вас… и супру… го… Манефа… С мир… упок…» И несколько цифр. Рядом, за соседней оградкой, виднелся точно такой же камень.

Старое кладбище! Анне одновременно стало страшно и интересно. Очутись она на кладбище ночью, девочка перепугалась бы до полусмерти. Но сейчас был день. И за нею присмотрят!

– Ча-ча-ча! – тут же послышался голос.

На дереве сидела сорока. Анна могла бы поклясться, что это та самая птица, которую она видела в доме у тети Маргариты.

– Ты присматриваешь за мной? – поинтересовалась девочка.

Сорока склонила голову набок, прислушиваясь к звукам ее голоса, и крикнула что-то на своем птичьем языке.

– Тогда передай тете Маргарите, что со мной ничего не случилось!

Сорока застрекотала – можно было подумать, что она засмеялась, – потом снялась с ветки и полетела куда-то вдаль. Решив, что птица указывает ей дорогу, Анна пошла следом, обходя старые могилы. Довольно скоро она нашла заросшую тропинку и ускорила шаги, но за первым же поворотом налетела на незнакомца.

Глубоко задумавшись, он шел навстречу девочке, и они увидели друг друга одновременно. Мужчина с темно-русыми вьющимися волосами, взрослый, но моложе ее папы. Анна уже начинала обращать внимание на мальчишек и подумала, что он довольно симпатичный. Приятное тонкое лицо, серо-голубые глаза… На незнакомце был мундир, похожий на мундиры городовых или военных. Анна видела и тех и других, но совершенно не разбиралась в родах войск. Только у него не было оружия – совершенно никакого. В руках у него не было даже палки, и в то же время…

Девочка не могла понять, что такого странного в незнакомце. Она остановилась как вкопанная, тараща на него глаза.

Остановился и незнакомец, сверху вниз глядя на выскочившую из-за поворота девочку. Потом он открыл рот и…

То, что Анна услышала, повергло ее одновременно в ужас и недоумение. Она не поняла ни одного слова незнакомого языка, но от этих слов веяло чем-то потусторонним, зловещим и мертвым. Она попятилась, готовая убежать, и незнакомец нахмурился.

– Извини, – произнес он с явным усилием. – Я… забыл. Ты… живая?

– Ж-живая, – кивнула Анна. – А что?

– Тут кладбище. – Он повел рукой по сторонам. – Место для мертвых. Ты что тут делаешь?

– Гуляю, – ответила Анна. – А вы?

– Я тоже. Гулял-гулял и так задумался…

– Вы живой? – перебила девочка.

– Вот ты о чем! Конечно, я живой, – ответил он. – Не бойся меня. Но тебе не страшно тут одной?

– Нет, – решительно ответила девочка. – Со мной ничего не случится.

– Почему? Тут кладбище. Детям здесь не место!

– Мне лучше знать. За мной присматривают.

– Кто? – Мужчина оглянулся, но никого не было. И сорока улетела куда-то.

Подумав об этом, Анна попятилась.

– Ты убежала от своей няни? – Незнакомец улыбнулся. – Не бойся. Я не причиню тебе вреда. Как тебя зовут?

– Анна. Анна Рита. – Она вздохнула. – Сильвяните.

– А меня зови господином Юлианом Дичем. – Он протянул руку для пожатия, как взрослой, но девочка отчего-то испугалась.

– Я не причиню тебе вреда, – повторил Юлиан. – Наоборот, я мог бы тебе помочь.

– Мне не нужна помощь, – воинственно заявила Анна.

– А мне кажется, что нужна. Я вижу, у тебя в душе боль. У тебя какое-то горе?

Девочка прикусила губу. К горлу подкатил комок, в глазах и носу защипало.

– Моя мама, – прошептала она. – И папа. Они… они оба умерли!

– Моя мама тоже умерла, – сказал Юлиан.

– И… тут ее могила? – Девочка посмотрела по сторонам, силясь угадать, где она.

– Нет. Она похоронена далеко отсюда.

– Моя тоже.

Образ той женщины, Марты Дебрич, встал у Юлиана перед глазами. Именно дух матери поведал ему о том, что все случившееся с их семьей – результат проклятия, наложенного когда-то на весь род князей Дебричей. И пусть его дед был незаконнорожденным и не мог носить полную фамилию – от «Дебрича» в метрике было записано только «Дич», – проклятие настигло и его. В чем оно состояло, мать не знала, и мальчик – а потом и юноша – всю сознательную жизнь пытался разгадать эту загадку и снять клеймо со своего рода. За восемнадцать лет, миновавшие с той ночи, когда умерла мать, он узнал, что проклятие как-то было связано с Мартином Дебричем. Долгое время он ничего не мог узнать про этого человека – только время и место рождения. Но ни одного факта биографии, ни даты смерти и места его последнего упокоения отыскать не удавалось. Беседа с призраками его родителей немного пролила свет на эту историю – Мартин Дебрич, явно обладавший какими-то скрытыми способностями, отдал кому-то какую-то Печать и тем самым навлек проклятие не только на себя, но и на весь свой род. Он исчез. Его тело не было предано земле, но его дух не мог пропасть без следа. Если бы удалось отыскать его и узнать, о той ли самой Печати идет речь… Но как и где его искать?

Именно об этом Юлиан размышлял, бредя по кладбищу после разговора с матерью Мартина Дебрича, когда наткнулся на незнакомую девочку. И, все еще находясь во власти своих дум, машинально обратился к ней на языке мертвых.

– Ты по ней очень скучаешь?

– Да.

– И я по своей. Очень. Мне ее порой так не хватает.

– Мне тоже, – кивнула Анна. Глаза опять защипало.

– Ты где живешь? – Юлиан почувствовал ее состояние и поспешил сменить тему.

– У тети. – Девочка подняла на него глаза.

У нее был особенный взгляд, и Юлиану стало как-то не по себе. В шестнадцать лет он обратил на себя внимание Третьего отделения тем, что безошибочно указал на ведьму, которую они искали. И сейчас в глазах случайной знакомой разглядел знакомый огонек. «Совсем заработался, Юлиан! Ведьмы уже среди детей начали мерещиться! – подумал он про себя. – Даже если это и так, дар раньше тринадцати лет не просыпается, а этой малышке намного меньше. Сколько?»

– Сколько тебе лет?

– Двенадцать, – ответила Анна. – Недавно исполнилось. А… сколько вам?

– Двадцать четыре. Скоро будет. Твой дом далеко?

– Не знаю. Я приехала сюда недавно. Мои папа с мамой… ну… они умерли, и тетя забрала меня к себе. Только она мне не тетя на самом деле, а бабушка. Двоюродная бабушка, но хочет, чтобы я называла ее тетей.

– Ты заблудилась?

– Ага.

– Я могу помочь тебе и отвести домой. – Он протянул руку. – Скажи, как зовут твою тетю-бабушку, и мы…

Анна не успела открыть рот – над ее головой пронзительно застрекотала сорока. Птица появилась откуда-то неожиданно, пролетела над головами, трепеща крыльями, закричала. Приземлилась на ветку ближайшего дерева и принялась скакать там, оглашая воздух громким стрекотом.

– Она опять! – воскликнула девочка, притопнув ногой.