Опер-мечник - Лошаченко Владимир. Страница 4

— Успокойся, я не причиню зла, — произнося фразу, он легким ментальным касанием воздействовал на девушку.

— Как звать, красавица?

— Дата, — еле слышно прошептала воительница.

— А меня зовут Великий Отец, я посланник Единого Творца — Господа Бога нашего.

Чернота соорудил простенькую иллюзию — светящийся нимб над головой. Девчонка ойкнула и упала на колени.

— Прости нас, Великий Отец, что обошлись с тобой неподобающе. Не знали мы, на кого руку подняли, — и зашмыгала носиком.

— Не плачь, Дата, ну что ты, право. Хочешь полетать?

— Ты шутишь надо мной, Великий Отец?

Пашка не стал вдаваться в полемику, а сел на траву в позу лотоса.

— Садись ко мне на колени, сейчас полетим.

Дата, недоверчиво улыбаясь, села Пашке на ноги, обняв его за пояс. Магический фон, как и сила гравитации, немного ниже, чем на Земле, а потому оперу не составило труда подняться в воздух с симпатичным живым грузом. Сила-то никуда не делась. Дата от избытка чувств радостно пищала. Держась на высоте двух метров, тандем медленно проплыл между деревьев. Девушка, устраиваясь поудобнее, случайно рукой оперлась на нечто твердое и упругое одновременно.

— Великий Отец, неужели это твой жезл, — в большом волнении с надеждойспросила девушка.

— Ты угадала, девочка. Хочешь быть первой обращенной?

— Конечно, хочу.

— Тогда садимся, и ты познаешь истинного мужчину.

Дата оказалась девственницей неумелой, но страстной. От взрывов оргазма сорвала голос в диком крике. Лежа на подстеленной шкуре, юное создание гладило Черноту по груди и плакало слезами счастья. Пашка, не теряя времени, отсканировал ее память, узнав многие подробности о Северном царстве. Отдохнув и придя в себя, пешком отправились к месту стоянки сотни. По полученным сведениям получалось, что уродов-гермафродитов в сотне насчитывалось с десяток, да плюс командир — итого одиннадцать. Их появление на освещенной поляне вызвало оторопь у амазонок. Первой пришла в себя командирша — гориллообразное существо с сальными волосами. Она заревела:

— Кто сторожил чужеземца? Десять, нет, двадцать ударов плетей.

Пашка в один прыжок преодолел расстояние от гермафродита и ударил основанием ладони в челюсть. Горилла, отлетев метра на три, грохнулась оземь. Опер, окинув взглядом опешивших воительниц, ментально приказал всем сесть в круг. Сотня, перешептываясь, послушно исполнила указание. Пашка рублеными фразами представился, добавив:

— Я послан Единым Творцом на вашу планету, дабы научить вас правильной жизни и избавить от грехов. Я принес вам не только слово Божье, но и новые знания.

Над головой опера опять возник сияющий белый нимб, затем он поднялся над утоптанной травой и облетел вокруг костра. Воинство преклонило колени:

— Чудо, чудо великое, — послышалось среди амазонок.

Самыми непрошибаемыми оказались двуполые уроды, которые плевались и выкрикивали явно не пожелания доброго вечера. Сидевшие в кругу девушки-воины в разноцветных рубахах с меховыми накидками представляли собой живописную картину. Типично скандинавский тип лица, множество натуральных блондинок, есть русоволосые, изредка попадались глазу рыженькие. Пашка, опустившись возле Даты, тихонько спросил:

— Та десятка недовольных и есть уроды?

— Да, Великий Отец, такие мерзкие гады.

Удовлетворенно хмыкнув, опер ткнул пальцем в сторону гермафродитов:

— Тихо всем! Поскольку вы последствия неудачного эксперимента и являетесь угрозой обществу, вызываю вас на бой, всю десятку. Убью вас голыми руками, да сбудется суд Божий. Вы можете биться любым оружием.

Толпа амазонок взорвалась восторженными криками. Гориллы довольно щерились. Где это видано, безоружному выстоять против воина, тем более мужчине — его место на скотном дворе.

— Господин Великий Отец, возьмите хотя бы мой меч, — взмолилась Дата. — Ведь погибнете, — ее голос предательски задрожал.

— Успокойся, девочка, — и Чернота погладил амазонку по голове.

Хранитель вышел на середину круга, десяткамужеобразных баб начала обходить его с двух сторон, вытаскивая мечи.

Привычно загоняя себя в боевой транс, ринулся к ближайшей поединщице. Время послушно замедлило свой бег. Удар ребром ладони по кадыку, уход за спины скользящим шагом — пошла работа. Он сворачивал шеи гермафродитам без всякой жалости и сожаления — они балласт, мутанты, их время ушло. Амазонки, затаив дыхание, следили за схваткой, никто не понял, куда делся Великий Отец. Мелькнула размытая тень, послышался треск позвонков, и десятницы во главе с сотницей стали падать на утоптанную траву с неестественно вывернутыми головами. Весь бой длился не более шести ударов сердца. Рядом с трупами объявился Великий Отец, выглядевший слегка отрешенным.

— Девушки, закопайте эту падаль подальше, да налейте мне воды — умыться хочу, — он брезгливо посмотрел на свои ладони.

Умывшись, строго поинтересовался:

— Где мое оружие?

Две амазонки, метнувшись в темницу, притащили поясной ремень с прицепленными мечом и кинжалом. Рядом положили карабин.

— Так, девоньки, а теперь гуляем, где-то я у вас кабанчика зажаренного видел.

Две недели трудился Великий Отец, не покладая… нет, не рук, а кое-чего другого, над сотней амазонок. Надо отдать должное Хранителю, он не только исполнял секс-миссию, но и вкладывал в девичьи головы массу новых знаний, впрочем, не забывал и о законе Божьем. Не зря с собой прихватил несколько книг о православной вере и христианстве — Библию, молитвенники. Впрочем, особо с религией Пашка не пережимал — страна сплошь языческая и на все нужно время. Религия — дело тонкое и к вопросу веры нужно подходить очень осторожно. К ментальному давлению на девушек почти не прибегал. Амазонки сами его признали за Божьего посланца, верили в него истово, да и, пожалуй, любили. Изредка прибегая к сканированию, убеждался в этом каждый раз. Он говорил с ними о будущем, каким должно быть процветающее государство, и, естественно, о семье, о чем воительницы понятия не имели, они не знали своих матерей, а отцов тем более. Все они воспитывались в детских домах в спартанских условиях. Им с юных лет внушали, что женщины превыше всего, а мужчины — глупые и грязные животные, способные лишь на примитивную работу. За примером далеко ходить не надо: вон они в рабских ошейниках метут дворы и улицы, выжигают уголь и пластаются на серебряных рудниках да в каменных карьерах. Из них никогда не сделать хороших воинов — слишком слабы и болезненны. Живут вдвое меньше женщин — вот лишнее доказательство их ущербности. Такое дикое мировоззрение возникло не одну тысячу лет назад — Чернота подозревал Создателей с их вывихнутой логикой. Очень трудная задача стояла перед Хранителем — переломить устои матриархата, изменить жизненные принципы амазонок. Пашка только сейчас понял, с чем он связался, какой неподъемный воз придется тащить.

— Ну погодите, господа начальнички, вернусь, все вам в глаза выскажу, все! Месть моя будет ужасной! Может, Мелу на них натравить? Нет, это уже перебор, она Архангелова с Мозесом в молекулы переработает. Ничего, время есть, что-нибудь придумаем особо пакостное.

На пятнадцатый день, оставив основную массу отряда дальше патрулировать границу, Пашка в сопровождении десяти амазонок отправился в столицу Северного царства, в город Тронхайм. Иерархия общества амазонок такова: во главе государства — царица Альвхейд, далее — совет жриц храма Светлой матери и Военный совет. У царицы участь незавидная — жрицы избирали ее на двадцать лет. Подбиралась умненькая, красивая пятнадцатилетняя девчонка, и если Светлая мать подавала знак, то кандидатку сажали на трон. После окончания срока она погибала на жертвенном алтаре — все делалось простенько, но со вкусом. Список цариц с билетом в один конец за тысячелетия составил очень много имен, затерявшихся в глубине веков. Аристократии в чистом виде не существовало — вояки да жрицы — все. Дальше по социальной лестнице располагалась дворцовая челядь, ниже — различные ремесленницы. Оружейницы, кузнецы и дальше − по нисходящей. Мужчины-рабы, они вне социума. Единственное отступление — тех, кто способен к делопроизводству, ну или хотя бы к сексу, брали в Дом матери, во дворец очередной царицы и в дома крупных военачальниц. Поговаривают, и жрицы, нарушая обеты, тоже приваживают мужиков покрепче да поздоровее. Древнее название Альвания кануло в Лету, и вот уже третье тысячелетие государство называют Северным. Местность и климат у границы напоминают Крым — чем дальше удаляется отряд к северу, тем прохладнее вокруг. Как пояснила Дата, у них сейчас осень. Зима здесь короткая, всего два месяца. Снег выпадает редко, короче чистая Европа. Нет, на другом краю земли даже реки покрываются льдом, сама она, правда, не видела, рассказывали старшие подруги. После восьми дней пути, вдоволь налюбовавшись пейзажем, Пашке надоело трястись в седле с отбитой задницей.