Пешка (СИ) - Сухинин Владимир Александрович "Владимир Черный-Седой". Страница 95

— Вроде руки и ноги у тебя на месте, — прервал свое молчание шаман.

— На месте. — Я ответил коротко не собираясь, отвечать как так получилось.

— А почему? — это был вопрос Быр Карама.

— Я их заново отрастил.

— Даже хан поморщился, — не хочешь говорить, не говори. Для него это было сейчас не важно, он прокручивал в голове полученную информацию и делал свои выводы.

— Как сюда добрался? — спросил он

— Со свидетелями. — Я отвечал односложно заставляя вытаскивать из меня ответы клещами.

— Это они тебя спасли? — свою версию выдвинул Правая рука.

Не отвечая на вопрос, просто пожал плечами и промолчал, понимай как хочешь. Он и понял по своему, крякнув, — понятно.

— Ну раз понятно, то у меня вопрос как у советника, по праву Левой руки. Вы врага искать будете или нет? Я смотрел на ошарашенные моим вопросам лица орков. — У вас окопался здесь лесной эльфар он ходит под личиной орка и имеет доступ к хану и его еде.

— Ты его опознаешь? — живо сообразил хан. Я уважительно на него посмотрел, не зря он занимает свое место.

— А как же! — внушительно ответил я, — в конце концов должность советника обязывает находить врагов, а Правая рука пусть его обезвреживает. Теперь ты мураза не калека однорукий, а как все с Правой и Левой рукой. Я засмеялся своей шутке под оторопелыми взглядами первых владык орков.

— Я тебе тоже руки и ноги отрубил бы на месте Сивучей, — ответил хан, быстрее всех пришедший в себя. — Ты просто несносный и до крайности наглый шарныга. — Он с о смехом смотрел на меня. — Не пойму я одного, вернее двух вещей, зачем тебя в посольство определили и почему ты еще до сих пор жив?

Ступени гладкие как будто обработанные заботливой и умелой рукой каменотеса уходил вверх и тонули в темноте. В этом лабиринте бессмысленном и мало понятном для Прокса, шла череда плохо освещенных тропинок среди скал и прячущихся в темноте каменных лестниц, уходящих то в верх, то вниз. Что хотел добиться Рок от соискателей его милости? Алеш сколько не думал так и не понял. Потом он отбросил всякие мысли текущие к нему о замыслах божественных братьев и сосредоточился на подъеме. Надо просто идти и наконец выбраться из лабиринта. Только бы выбраться побыстрее. Шли они долго, словно понимались из самых глубин планеты, ни странностей, ни опасности на пути не встречалось. Здесь всегда было так. Эту закономерность Прокс уже понял. Спокойные участки были обманчивы, на них могло быть наложено наваждение, заставляя путников кружить по кругу или проходить мимо спрятанного прохода. Поэтому он использовал заклинание рассеивания, что бы вовремя заметить спрятанное очередное ответвление. Но пока их окружали только тьма и молчаливый монолит скалы. Здесь не было слышно даже стука каблуков о камень, который обязательно должен был звонко раздаваться по этой длинной и как ему даже показалось бесконечной лестнице. Но зато было время подумать, подумать о своей судьбе. Кто он в этом мире и что он делает, для чего он родился и для чего живет. Странные не привычные мысли стали посещать его. Ведь раньше их не было. Для него его жизнь была проста и понятна. Долг и цель, которую нужно достичь любой ценой. А если цена слишком высока?

Раньше и эти вопросы перед ним не возникали. Кто были те люди что прежде длинной чередой стояли с ним плечом к плечу? Только инструмент. Инструмент с помощью, которого он решал свои задачи. Сломался инструмент, взял новый. А инструмент не имеет души или своих желаний, его просто используют. И он сам был таким инструментом в чужих руках. Бездушным, пустым, но надежным. Раньше для него это была норма, так устроена жизнь, теперь что-то переминалось, переменилось в нем самом. Он сломался как инструмент, внутри стали просыпаться странные до селе не известные ему чувства. Алеш ощутил привязанность, желание защитит, оградить от опасностей и если надо умереть, но не дать беде подобраться к близкому ему существу. Он поднимался, а эти мысли наполняли, его искали ответа внутри него самого и наконец отыскали, глубоко спрятанное, можно сказать зарытое новое чувство. Способное дать ему ответ на многие вопросы и он с удивлением ощутил это новое для него состояние и оно придавало ему силы и надежду, но название ему он не знал. А если бы решился кому нибудь рассказать, то с удивлением узнал бы что оно называется… любовь.

Впереди показался просвет, значит лестница скоро закончится, свет становился все ярче и уже были видны последние гладкие ступени и большая площадка на которую падал свет, идущий из нового коридора. На площадке лежал раздробленный скелет, словно кости пропустили через большую молотилку.

Аврелия посмотрела на останки и тихо произнесла. — Это погонщик. Его загрызли кикиморы. Дальше выход из подземелья, но Курама привел сюда своих тварей. А они съели своего погонщика.

Прокс осторожно выглянул в коридор. В верху висели магические светильники, в стенах были проделаны круглые отверстия и было их много. Сам коридор был длиной метров десять, но Алеш чувствовал, что пройти его будет не просто. Сильное чувство опасности по холодило спину и мурашками рассыпалось по всему телу. Он почувствовал слабость в ногах и обреченность, к нему пришли мысли бесполезности дальнейшего пути. Руки стали опускаться, невольно подрагивая.

— Ментальная атака, отразить, развеять?

— Отразить! — Пелена спала и Алеш ощутил свободу в теле. В коридоре показались небольшие похожие на помесь собаки и кошки животные, худые с вытирающимися ребрами, с облезлой шкурой торчащей клоками. В широко разинутых пастях были видны многочисленные мелкие зубы. Они вылезали из нор прорытых в скале и молча без всякого звука собирались в стаю.

— Назад! — приказал девочке и старухе Прокс. Сам же достал нож и выступил вперед. Он не мог дать этим тварям прорваться за его спину, потому что там остались стоять те кто стал ему дорог, там стояло его новое будущее и за него он готов был рвать этих тварей не только ножом или руками. Он будет их рвать и грызть зубами. Кикиморы в нерешительности застыли. Но за их спинами появилась еще одна, самая крупная. Она выгнула спину, не издала не единого звука, но Алеш почувствовал сигнал к началу атаки и встретил несущуюся стаю выстрелами из станера закрепленного на левой руке. Зарядов осталось не много, но он расходовал их без всякой жалости, щедро осыпая монстров разрядами. К нему прорвались только три, но и этого хватило с головой. Они действовали слажено, одна бросилась в ноги другая нацелилась на горло, а самая ближайшая вцепилась в руку с ножом. Она сжала пасть и прочный рычаг сервопривода сделанный их графона материала в десятки раз прочнее стали треснул. Перехватив нож в левую руку, он ударил тварь по глазам. Половина головы отлетела, ударил еще раз и перерубил шею. На руке повисла только челюсть не желая разжать свою хватку. Обратным движением он встретил в полете вторую тварь, пытавшуюся ухватить его за горло, и помня о могучих челюстях сразу поласанул по шеи. Туловище отбросил ногой, а отделившуюся голову отбил кулаком далеко в сторону. Третья порвалась к ногам и прокусила скафандр вцепившись в ногу. Тут же заработала аптечка. Он еще не успел что-то сделать как в морду кикиморы что-то прилетело, да так сильно что размозжило ей голову. Стряхнув тварь с ноги Алеш двинулся к обездвиженным маленьким тварям плотной грудой лежащей на полу коридора. Главная выступила в перед, встала на самом верху этой кучи и атаковала ментально.

Нейросеть самостоятельно без команды отразила атаку и тварь застыла широко раскрыв большие красные глазищи.

В последнюю пещеру они вышли через пол часа, все это время Алеш потратил на то чтобы прикончить всех тварей.

Пещера была не высокая, но довольно большая. Складывалось впечатление что это была настоящая природная каверна со сталактитами, которые почему-то светились, освещая неровным рассеянным светом пещеру. Алеш огляделся, На земляном полу без единого пучка растительности лежали в разных позах скелеты, даже не скелеты, мумии, хорошо сохранившиеся и представлявшие из себя останки не состоявшихся героев. Они остановились в нерешительности и огляделись.