Темный день. (Дилогия) - Рут Алла ( Сербжинская Ирина). Страница 32

Дел на сегодня больше не предвиделось, а значит, можно было возвращаться домой, в дом с синими ставнями, корпеть над очередным гербом или родословием да дожидаться развития событий с амулетом.

Дарин обогнул небольшой фонтан с круглым бассейном, где обитали говорящие рыбы, невольно прислушиваясь, о чем они болтают на этот раз, и хмыкнул. Дамы всегда норовили обойти бассейн стороной и даже суровые гоблинши, что трудились в казначействе Управления, проносились мимо, как корабли на всех парусах. А все потому, что капитаны, эти невоздержанные на язык морские волки, не жалели времени, обучая рыб все новым и новым крепким выражениям и достигли в этом нелегком деле такого успеха, что даже бронзовая статуя тритона, возвышающаяся в центре фонтана — и та краснела. Само собой, Дарин не мог остаться в стороне и тоже внес в образование рыб кое-какую лепту, но до капитанов дальнего плавания с их неиссякаемым запасом ругательств на всех известных языках, ему было, конечно, далековато.

Сегодня у бассейна посетителей не наблюдалось, и говорящие рыбы развлекались самостоятельно: высунув из воды головы, громко сплетничали про всех сотрудников Морского Управления да распевали хриплыми голосами неприличные песни.

— Дарин, Дарин! — завопила одна из рыб, заметив его. — Ты видел капитана Солоку с красивой девушкой? Как думаешь, он…

Тут рыба завернула такое, что бронзовый тритон только крякнул от смущения.

— Дарин, Дарин! А ты знаешь, что вчера твой друг Барклюня весь вечер проторчал в кабинете Горама? Знаешь, что он там делал? Хочешь, расскажу? Куда же ты?

— Тороплюсь! — крикнул парень на ходу.

— Он торопится! — заорала рыба. — А знаешь, что говорят про торопливых мужчин?! Постой, я расскажу!

Дарин прибавил шагу.

— Совсем офигели, — пробормотал он, делая вид, что не слышит, как рыбы выкрикивают вслед ему непристойности и заливаются хохотом.

К Восточному крылу Морского Управления примыкал небольшой ухоженный парк с цветниками, лужайками и фонтанами — предмет гордости гномов-садовников, которые хлопотали над клумбами и цветущими кустами с утра до ночи. Окружала парк узорчатая кованая ограда, но в одном месте, за кустами шиповника и зарослями остролиста, поставить ее еще не успели, и там тянулся обыкновенный дощатый забор. В заборе имелась приличных размеров дыра — это Дарину было известно совершенно точно, поскольку именно он недавно собственноручно выломал пару досок: спешил по делам, а обходить парк не хотелось. И пока подчиненные гоблина Марголина не обнаружили ущерба, нанесенного их хозяйству, Дарин, не сильно терзаясь угрызениями совести, пользовался удобной лазейкой.

Дойдя до конца аллеи, он на всякий случай оглянулся по сторонам, сошел с дорожки и побрел вдоль пышных зарослей шиповника, усыпанных нежно-розовыми цветами. От цветов веяло медовым ароматом, слышалось гудение пчел, кружившихся над кустами. Запах шиповника был таким знакомым, уютным, что Дарину на мгновение показалось, будто он вовсе не в Лутаке, а совсем в другом городе, где в парке над широкой рекой в начале лета точно так же зацветает шиповник и точно так же жужжат пчелы, перелетая с цветка на цветок. Погрузившись в воспоминания и улыбаясь свои мыслям, Дарин перепрыгивая через клумбы, проламывался сквозь аккуратно постриженные кусты, не замечая ничего вокруг, однако, держа курс строго на дыру в заборе.

От приятных воспоминаний его отвлекло странное чувство: ни с того, ни с сего Дарину вдруг показалось, что за ним кто-то наблюдает.

Он чуть замедлил шаг и незаметно огляделся по сторонам. Ни души кругом: лишь шелестит листвой деревьев ветерок, гудят пчелы, да с главной площади Лутаки доносится перезвон городских курантов.

Дарин задумался. Ему не раз, конечно, доводилось слышать расхожее выражение: «чувствовать на себе взгляд» и каждый раз он недоумевал. Как можно почувствовать нечто нематериальное и неосязаемое — чужой взгляд? Но сейчас можно было сказать совершенно точно: кто-то находился совсем близко и этот «кто-то» следил за каждым его шагом. Дарин притворился, будто провожает взглядом вспорхнувшую из кустов маленькую птичку, и быстро смерил взглядом расстояние до Морского Управления. Конечно, супермен-герой из какого-нибудь фильма, которые он так любил смотреть раньше, на его месте не спасовал бы. Он бы решительно ввязался в бой с превосходящими силами противника и в одиночку одолел бы их в неравном бою. Но Дарин о своем предполагаемом противнике ничего не знал, искушать судьбу ему не хотелось, к тому же, год, проведенный в Лутаке, кое-чему его научил. Возможно, тот, кто разглядывал его сейчас, вовсе не был человеком — стало быть, шансы остаться в живых у него, Дарина, сильно сокращаются.

Он оглянулся еще раз: да, самое разумное было как можно скорее уносить ноги — в конце концов, до Управления было не так уж далеко.

Но тут за кустами мелькнула какая-то серая тень и Дарин замер. Раздался шорох, вздрогнули кусты — и опять и все стихло. Парень поспешно отступил к дорожке.

— Эй! Кто здесь? Что вам надо?

Шорох послышался ближе, хрустнула ветка и в тот самый момент, когда он уже приготовился мужественно дать стрекача, чей-то робкий голосок пропищал из кустов:

— Мастер Дарин… это мы, мастер Дарин…

Из кустов вынырнула маленькая фигурка, ростом с трехлетнего ребенка, потом еще одна, затем еще — и скоро перед Дарином стояло семь невысоких человечков, одинаково растрепанных и чумазых, с взъерошенными волосами соломенного цвета и круглыми, как блюдца глазами.

— Простите нас, мастер Дарин, это мы, да, — робко пропищал один из них.

«Мастер Дарин» вытер о штаны вспотевшие ладони и выругался: коротко, но от души.

— Чтоб вас… так и до инфаркта недолго… овражные гномы?! А разве вам можно заходить на территорию Управления? Я слышал, это запрещено?

— Совсем запрещено, да, — сказал один гном. Он был в старой соломенной шляпе, на которую в качестве украшения нацепил пучки увядшей морковки. — Управляющий Марголин очень строгий!

Остальные гномы поспешно закивали.

Дарин с удивлением рассматривал их.

Овражники были воистину жалкими существами. Они жили кланами, как и все гномы, но в отличие от горных или лесных гномов, зажиточных и всеми уважаемых, ютились в нищете и грязи, выбирая для своих жилищ места возле мусорных куч и свалок. Всегда грязные и оборванные, они были похожи друг на друга, как две капли воды: у всех были растрепанные светлые волосы да круглые карие глаза.

— И что вам надо?

— Мы искали тебя, мастер Дарин. Сидели в кустах и ждали, да. Мы знали, что ты пройдешь здесь.

— Откуда знали? — подозрительно спросил Дарин.

— Дыра в заборе, да, — солидно пояснил гном в соломенной шляпе — очевидно, он был главным у овражников. — Мы наблюдали, как ты выломал доску, да. Мы восхищены!

— Даже две доски, — робко пропищал другой гном.

— Даже две, да. Не каждому это под силу — выломать такую крепкую доску! А ты, мастер Дарин, силен, как снежный великан — уважительно добавил старший гном. — Пнул ногой — и крак! — сломал доску!

— Ты говорил при этом заклинания, да, — подхватил другой овражник. — Мы слышали! Волшебные чародейские заклинания. Это они помогли тебе проломить такую прекрасную дыру в заборе?

— Заклинания?! Я?! — Дарин почесал в затылке, припоминая. — Какие еще заклинания? А… — он выразительно кашлянул. — Гм… ну, это не заклинания. Это просто слова… э…. специфические такие выражения, в моем мире их употребляются для… для связки слов, в общем.

— Мы их запомнили, да, — гордо поведал гном, поправляя съехавшую на глаза шляпу. — Если пожелаешь, мы повторим их, чтоб доставить тебе удово…

— А вот повторять не надо, — поспешно перебил Дарин. — И зря вы их запомнили, совершенно зря!

— Можем забыть, — покладисто сказал гном. — Забудем — и все, да. Никому не скажем.

— Забудьте, ага, — пробурчал он. — Говорите лучше, что вам? И сваливайте быстренько, а то, неровен час, увидит вас кто-нибудь…

Старший овражник беспокойно оглянулся по сторонам.