Тринадцатая реальность (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович. Страница 19

– Все так и не так, – сказал я, вешая гитару на крючок в стене. – Понимаешь, у меня никого, кроме тебя, не было и не будет, но я знаю, как делать это и многое другое из чужой памяти. В это трудно поверить, но ко мне в голову попала память всей жизни другого человека. И самое невероятное в этой истории – это то, что он прожил свою жизнь не в нашем мире. У него была жена и двое детей, поэтому я у тебя такой грамотный. Если бы не этот подарок, я бы толком не знал, за что тебя трогать. Мы тоже болтали о девушках, но толку от такого трепа! И песня эта из его мира. Я их много знаю.

– Ты ее сам перевел? – спросила она. – И так складно! Может быть, у тебя есть и талант поэта?

Я видел, что она не усомнилась ни в одном моем слове, ей просто было страшно интересно.

– Ничего я не переводил, – ответил я. – Их мир во многом похож на наш. Есть там своя Россия, в которой говорят на таком же языке. Он был инженером и писателем, поэтому у меня все так легко и быстро получилось со статьей. А стихов я тоже много знаю и могу рассказать. Только жизнь у них все-таки сильно отличалась от нашей, поэтому многое без объяснений будет непонятным.

– Семье говорил? – спросила жена.

– Говорил отцу, а женщинам об этом знать не стоит. И отец в этом со мной согласен. Мать перепугается, а сестра может разболтать. Вряд ли кто-нибудь в такое поверит, но все равно. И ты, смотри, никому не говори! Для меня это может быть опасным.

– Никому не скажу! – поклялась Вера, заодно перекрестившись. – Вот тебе крест! А ты мне еще что-нибудь сыграешь?

Ну и чем я, по-вашему, занимался до вечера? Правильно, пел, декламировал стихи и рассказал кое-что о мире Рогова. У жены горели глаза, и ей всего было мало. Когда позвонил отец, и мне нужно было ехать на беседу, она чуть не заплакала от огорчения.

– Если окончательно не сорву голос, буду петь для тебя полночи, – пообещал я, пригладив ей волосы. – А ты пока возьми что-нибудь почитай или поболтай с Ольгой. Ей одной тоже скучно.

Я поменял халат на костюм, взял с собой пистолет и спустился к машине.

– Добрый вечер! – поздоровался я с охранниками. – Вам нужно отвезти меня к департаменту полиции, а потом оттуда заедем еще в одно место.

Все-таки просторные дороги с хорошим асфальтом, если на них мало транспорта, позволяют очень быстро передвигаться по совсем немаленькому городу, а нам еще повезло не стоять на светофорах, поэтому машина домчалась до департамента в считанные минуты. Отец ждал нас у одного из входов и быстро спустился к машине.

– Поезжайте по этому адресу, – приказал он, передавая водителю листок с записью. – Там подождете нас с полчаса и отвезете к дому. После этого вы нам сегодня больше не понадобитесь.

На этот раз ехали гораздо дольше, фактически в предместье. Остановились у большого одноэтажного дома, с маленьким, но ухоженным парком. Машину оставили у ворот, а сами через открытую калитку прошли по уложенной плиткой дорожке к большой клумбе, расположенной перед парадным входом. Дверь оказалась заперта, и пришлось звонить, а потом ждать, пока откроют. На нас посмотрели в глазок, потом мужской голос спросил, кто и по какой надобности.

– Откройте, Вадим Ефимович, – сказал отец. – Это Мещерские. Я вам недавно звонил.

Звякнула вынутая цепочка, со щелчком открыли замок, а потом еще убрали засов.

– Я здесь живу уединенно, – говорил нам хозяин, заводя в гостиную, – а береженого, как известно, бог бережет. Садитесь, господа. Не хотите чего-нибудь выпить?

– Нам бы пищи духовной, – улыбнулся отец. – Пищу телесную мы отведаем дома.

– Ну раз так... – развел руками хозяин. – Вас, молодой человек, интересовали те лица, которые представляют мировых производителей наркотиков? Это ведь вы написали статью в «Русском слове»? Смело, очень смело... Я примерно представляю, чем вы руководствовались, добиваясь со мной встречи. Врага нужно знать в лицо?

– Можно сказать и так, – ответил я. – Называйте меня Алексеем, так нам будет проще.

– Немного против правил, но если вы настаиваете... Понимаете, Алексей, знание врага в вашем случае почти ничего не дает. Вы совершили смелый поступок, но при этом оттоптали ноги многим сильным мира сего, а они к такому не привыкли и вам этого не простят. И вы не сможете им долго противостоять, даже если будете знать о них все. Вы просто не представляете, с кем связались.

– Ну так просветите, – сказал я. – В любом случае неведение для меня будет еще хуже.

– Это да, – согласился он. – Ладно, слушайте. Вы знаете объем производства опиатов? Не расстраивайтесь, у нас его не знает никто, известно только, что маком засеяно больше двух миллионов гектаров земли только в странах Азии, не считая Индии, Китая и тех немногих стран, где эта культура под запретом. Есть большие плантации в африканских странах, а так же в Латинской Америке. Точное число фабрик, которые обрабатывают урожай, неизвестно, но их сотни. Нас не одних пытаются посадить на иглу, просто мы – наиболее выгодная и удобная цель. Огромные, почти нетронутые территории, полные несметных богатств. И что важно, все это рядом. Мы уже потеряли экономическую самостоятельность, но еще сохранили немалую военную силу и высокую численность. Нашу армию понемногу ослабляют, а сейчас хотят заняться народом. Процесс спаивания идет относительно медленно, а наркотики действуют намного эффективней! Это очень прибыльное дело, к тому же оно работает на очистку территории. Я вижу в ваших глазах вопрос: почему власти это допускают, а в ряде случаев и сами способствуют. Так вот, не стоит мне его задавать – все равно не отвечу. Перейдем к вашим врагам. Торговлю опиатами держат Англия, Франция и в меньшей степени Германия. Американские штаты тоже занимаются этим не слишком благородным делом, но они используют свою продукцию в других местах, в частности, в Китае. До принятия закона о слабых наркотиках вся эта дрянь шла к нам контрабандой в основном через Остзейские губернии и поляков. Сами они ею пользовались мало, но всемерно способствовали транзиту. Как только был принят закон, у поставщиков оказались развязаны руки. В столице и еще двух десятках крупных городов созданы их представительства. Разрешенные наркотики хлынули рекой. Есть самые разные способы приучить население. У нас они их используют все. На селе это пока работает плохо, но вот городское население страдает сильно. По данным нашего делопроизводства вместе с разрешенными наркотиками привозят и те, которых нет в законе. Что-то найти, доказать, а тем более привлечь виновных, очень сложно. В таких случаях пускают в ход все средства, в первую очередь – это подкуп. Но все-таки пока таких нарушений не слишком много. Вот если бы прошел закон... Но вы подняли шум, причем сильный, поэтому с полгода других таких попыток делать не будут. Я даже боюсь представить, какой вы нанесли ущерб. Я бы на вашем месте, князь, инсценировал автомобильную катастрофу для всей семьи и куда-нибудь уехал, сменив имена. Не надейтесь на свои связи, для пострадавших по вашей вине они ничего не значат. Вы можете какое-то время побарахтаться, но до вас все равно доберутся. Это просто дело принципа.

– И кто же это в столице? – спросил я.

– Немцев здесь нет, – ответил он. – Они окопались в Москве. А здесь только французы и англичане. Вот я для вас выписал адреса и те имена, которые знаю. А это банки, через которые финансируются эти конторы. Это не секретные сведения, просто о них мало кто знает. Теперь знаете и вы, только вам это не очень поможет. Они все равно не станут действовать напрямую, по крайней мере вначале. Не так уж сложно кому-нибудь заплатить. И охрана вам не сильно поможет. Что она сделает, если вас обстреляют из автомашины или издалека из винтовки с оптикой? А ведь могут бросить гранату или открыть плотный огонь из автоматического карабина и положить вас всех вместе с охраной. Возможно, потом вы, если уцелеете, сможете кого-нибудь из них достать, но своих близких вы этим не вернете. Бороться в таких случаях может только государство, да и то это нелегко.