Тринадцатая реальность (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович. Страница 2

– А вы можете заглянуть в будущее? – спросил я. – Триста лет – это большой срок, а у нас, по прогнозам, жизнь может загнуться раньше. И в кого тогда вселяться?

– Я могу это сделать лет на десять, – ответил ангел, – а все вместе мы можем заглянуть в будущее на полвека. Далеко в него не мог заглядывать даже наш создатель. Но такое очень редко делается. А человечество в вашей реальности может просуществовать еще достаточно долго. Намечаются несколько глобальных катастроф, но они могут произойти и после вашего вселения. Конечно, есть вероятность того, что используют ядерное оружие и прочие арсеналы, но тогда на вашей реальности, скорее всего, придется поставить крест. У вас уже были подобные войны, но менее масштабные. За десятки тысяч лет люди сильно уменьшились в размерах, но выросли в числе. У вас никак не получается распространиться за пределы планеты из-за слишком высокого уровня агрессии.

– Последний вопрос, – попросил я, видя, что он хочет закончить разговор. – Когда вы говорили о нашей реальности, у меня возникло ощущение, что она не одна.

– Правильное у вас ощущение, – сказал он, вставая с кресла, которое тут же исчезло. – Реальностей несколько. В каждой из них все та же Земля, на которой живет свое человечество. Где-то вы очень похожи, где-то сильно отличаетесь, но души всегда возвращаются в ту реальность, откуда пришли. Все вопросы? Тогда пойдемте, я отведу вас в ваш сектор и дам что-то вроде памятки. Прочитаете и будете лучше у нас ориентироваться.

Я поднялся с кресла, которое почему-то и не подумало исчезать, и пошел следом за ангелом через исчезнувшую стену в длинный коридор, в конце которого виднелись обычные двери. Дойти до них с провожатым не получилось.

– Меня зовут, – остановившись, сказал он мне. – Подождите, это ненадолго. Почитайте пока свою памятку и не вздумайте никуда лезть: здесь кое-где и для душ может быть опасно.

Выудив из воздуха небольшую брошюру, ангел отдал ее мне и исчез.

Я долго не думал. Почитать можно и потом, а сейчас неплохо было бы здесь осмотреться. По-прежнему не было горя из-за своей смерти и разлуки с родными, наверное, все это еще будет позже. Ведомый любопытством, я быстро подошел к дверям. Их было две: белая и черная. Конечно, я открыл ту, которая по цвету мало отличалась от костюма моего ангела. В не очень большой комнате не было ничего, кроме двух десятков дверей. На каждой была закреплена табличка, на которой русскими буквами было написано: «Выход в реальность». Кроме табличек, все они были пронумерованы. Мне страшно не хотелось сотни лет выдувать для кого-то мыльные пузыри, да еще с неизвестным финалом. Увидев надписи, я долго не думал. Что-то было не так с этими таблички с понятными мне надписями, но я решил не морочить себе голову, или что там у меня теперь было вместо нее, и рискнуть. Усмехнувшись, выбрал дверь с тринадцатым номером и взялся за ее ручку. Мне всю жизнь везло с этим номером, пусть повезет и после смерти!

– Какую он выбрал реальность? – спросил один ангел другого.

– Тринадцатую, – ответил тот. – Ему везло с этими цифрами. Даже билеты на экзамене выбирал с этим номером, которые никто не хотел брать.

– Хорошо, если нам повезет с ним, – сказал первый ангел. – У тебя это последняя попытка, а я свои все выбрал. Не хотелось бы опять засыпать на пятьдесят тысяч лет. Память ему отключили?

– Отключили. Она проснется, когда для этого будут все условия. Если это сделать в теле младенца, он свихнется.

Сознание вернулось сразу. Приоткрыв глаза, я увидел довольно большую комнату с двумя окнами, за которыми зеленела листва деревьев.  У одной из стен стояла кровать, в которой я лежал, заботливо укрытый одеялом. Комната была обставлена мебелью, как спальня, причем мебель была громоздкая, сделанная под старину. На мою кровать можно было уложить две пары, и еще осталось бы место. Судя по виду за окном, доносящемуся из открытой форточки чириканью птиц и циферблату больших настенных часов, сейчас было около восьми часов утра, и утро, скорее всего, было летнее. Я прекрасно помнил всю свою прежнюю жизнь и ту драку, после которой с ней расстался. Разговор с ангелом я мог воспроизвести дословно, а последним воспоминанием была дверь с номером тринадцать. Судя по всему, меня в кого-то вселили. Отброшенное одеяло позволило рассмотреть не слишком хорошо развитое тело молодого парня лет семнадцати. Встав с кровати, я подошел к столику, на котором стояло небольшое зеркало. Из него на меня посмотрел симпатичный юноша с густыми, взлохмаченными волосами. Черты лица аккуратные, хотя нос мог бы быть и покороче. Глаза были серые, а волосы – черные, как и в моей прошлой жизни. Столик был очень искусно сделан из натурального дерева, причем явно не из сосны, а из чего-то более дорогого и красивого. Да и вообще вся обстановка свидетельствовала о богатстве хозяев, хоть и была донельзя старомодной. Это могло бы обрадовать, только всю радость портило то, что я  совершенно ничего не знал об обладателе этого тела. Неужели это связано с тем, как я сюда попал? С другой стороны, не мог же он все свои семнадцать лет жить без души! Наверное, мне просто как-то на время заблокировали память. Не представляю, что бы было, если бы я осознал себя в теле новорожденного. Наверное, сам бы сошел с ума и свел с ума родителей. Но как же все-таки дотянуться до памяти?

Еще раз осмотрев комнату, я вернулся в кровать. Наборный паркет был до блеска натерт, по-видимому, воском, потому что совсем не чувствовалось запаха мастики, а огромный ковер над кроватью тоже ничем не пах и, скорее всего, был из шерсти. Изучение моего нижнего белья почти ничего не дало: привычного для меня вида трусы и майка, похоже, из хлопка без добавления синтетики. И что мне все это дает? Более отсталый мир, или это здесь шикуют, делая все под старину? И как себя вести? Вот войдет сейчас кто-нибудь, а я даже не знаю языка! Попробовать, что ли, расслабиться и что-нибудь вспомнить?

Расслабиться не получилось, потому что за дверью послышались легкие шаги, она бесшумно отворилась, и в комнату вошла девушка, года на два моложе меня. Одета она была в голубую блузку с высоким стоячим воротником и длинными узкими рукавами и серую облегающую юбку из тонкой шерсти. Фигура у нее была замечательная, хотя оценить ноги было трудно из-за юбки, доходящей до середины голени. Пышные черные волосы были уложены в замысловатую прическу, открывающую длинную, красивую шею и плечи. А вот ее лицо, несмотря на тонкие черты, красивым не показалось. Талия девушки была затянута широким кожаным ремнем, а на ее ногах были тапочки с меховыми лапками. Я начал осмотр с них и закончил ее недовольным лицом.

– Ты еще долго собираешься на меня пялиться? – сердито сказала она. – Вставай, Алексей! Ты что, не собираешься идти в свою редакцию?

Говорила она на русском языке, немного затягивая слова. Надо же, и в этом мире меня зовут, как в прежней жизни. Удобно: не придется привыкать к другому имени.

– Если не хочешь завтракать, то так и скажи! – продолжила девушка. – А я скажу отцу.

– Я сейчас подойду, – ответил я. – Иди, нечего тебе делать в моей спальне, когда я одеваюсь.

– Подумаешь! – фыркнула она. – Очень нужно!

Повернувшись, она вышла из комнаты, хлопнув дверью. Судя по поведению, это явление природы доводилось мне сестрой. Я встал с кровати и первым делом начал искать, во что бы обуться. Под кроватью отыскались шлепанцы, а в одежном шкафу на плечиках висело много одежды, судя по виду, моей. Я надел одну из рубашек и серые брюки в черную полоску. Теперь нужно было отыскать туалет и ванную комнату. Открыв дверь, я попал в широкий коридор с несколькими дверями. Туалетов оказалось два, мужской и женский, а ванная комната располагалась между ними. Везде было привычное электрическое освещение с лампами накаливания, а сантехника ничем не отличалась от нашей. Единственное отличие от моей бывшей квартиры было в размерах и интерьере. Здесь все помещения были гораздо просторнее и богаче. Умывшись после посещения туалета, я вытерся одним из двух висевших в ванной махровых полотенец и в нерешительности остановился перед полкой, на которой лежали четыре зубные щетки. Ну и какая из них моя? Решив, что зубы подождут, я прополоскал рот и пошел на кухню. Как оказалось, я это сделал зря. На непривычно большой кухне стояла широкая газовая плита с восемью конфорками, за которой работала девушка лет девятнадцати, одетая в длинное коричневое платье с закрытым воротником и передник. Скорее всего, она была кухаркой.