Тринадцатая реальность (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович. Страница 63

Его самолет приземлился на Ходынском аэродроме поздно вечером, поэтому посол увез высокого гостя к себе. До посольства ехали молча, и разговор состоялся только после позднего ужина в кабинете посла.

– Здесь можно говорить совершенно спокойно, – заверил Фридрих-Вернер фон дер Шуленбург. – Запись есть, но сейчас все отключено. Что-то случилось?

– Обо всем стало известно французам, – ответил Болен. – Их посол вел себя так дерзко и вызывающе, что не оставил у кайзера никаких сомнений в том, что они уверены в нашем предательстве. Конечно, кайзер отверг все обвинения посла и выразил неудовольствие его поведением, но мне он сказал, что находится в затруднении. Союзники нам теперь не поверят и потребую гарантий, а пойти у них на поводу, значит, лишиться самостоятельности. Нас бросят на Россию, а потом ничего не дадут, чем бы все ни кончилось.

– Плохо! – озадаченно сказал посол. – Французы, вне всякого сомнения, поделятся этим с англичанами. Без нас, да еще с химическими минами в городах, они с русскими драться не станут, а вот нас будут к этому подталкивать. Выгоды в такой войне я для Германии не вижу, даже если русские не применят яд в городах. А если применят...

– Озаботьтесь, чтобы меня приняли пораньше, – сказал Болен. – Нужно определиться с русскими, а потом что-то решать. Идиотское положение! Германия не может не воевать и воевать она тоже не может!

– А что по этому поводу думает канцлер? – спросил посол.

– Вы думаете, он передо мной отчитывался? – сердито сказал гость. – Сейчас проверяют всех, причастных к этим переговорам, возможно, что и его тоже. Он с самого начала без восторга отнесся к союзу с Россией, но был вынужден уступить. Хотя таких недовольных среди посвященных было большинство.

Болен поздно заснул и очень плохо спал. Мучили не только мысли, но и боли в ногах, которые отравляли жизнь в последнее время. Проклятые врачи могли только тянуть деньги и ссылаться на его возраст. Утром он проснулся сонный, с головной болью, отказался от завтрака и с нетерпением ждал, когда его отвезут к русскому канцлеру.

Я сидел за письменным столом с черновиком второй книги, когда по нервам ударил телефонный звонок. Надо будет где-нибудь раздобыть отвертку и немного повозиться с телефоном, чтобы каждый раз не подскакивать от испуга. Мы уже третий день жили во дворце, и этот день был воскресеньем, поэтому отец был дома. Для придворных дам не существовало выходных, хотя любая могла отпроситься и уехать из дворца, но, по-моему, вся их жизнь здесь была такой необременительной, что смахивала на один большой выходной. Вера нашла среди приближенных императрицы одну девицу, с которой у нее начали складываться приятельские отношения, и после завтрака к ней умчалась, оставив меня заниматься творчеством.

– Я слушаю, – сказал я, подняв трубку.

– Срочно зайдите ко мне, князь! – послышался в ней голос императора.

Я ответил, что иду и, положив трубку, подошел к зеркалу. Волосы слегка растрепались, поэтому я их пригладил расческой и поспешил к кабинету императора. До него было идти всего пару минут быстрым шагом, но взволнованный Владимир Андреевич встретил меня так, как будто я где-то ходил полчаса. В кабинете, кроме него, находился заметно нервничавший Вяземский.

– Что вы так медленно, князь! – сказал император. – Нам нужно срочно знать ваше мнение. Немцы грязно сработали, и их союзники обо всем узнали! Теперь немцы оказались между двух огней, и им не позавидуешь, но и для нас во всем этом радости мало!

– А, по-моему, все очень неплохо получилось, –  сказал я им, вызвав два удивленных взгляда. – Я предполагал, что так может получиться, поэтому уже об этом думал. Германия – это кипящий котел в центре Европы. Ее производительные силы быстро растут, и немцам все сильнее мешают национальные рамки. Давление пара растет, и если ничего не сделать, рванет так, что никому мало не покажется. В той реальности так два раза бабахнуло. Две войны, в которых немцы воевали против всех главных государств Европы. И если бы не мы, еще неизвестно, чем бы это закончилось. В обеих войнах их силу переломили русские. А теперь представьте, что мы в такой конфликт не полезем, а то и кое в чем поможем немцам. Я думаю, что Франция будет завоевана за две-три недели, а Великобритания не сможет, да и не захочет ей помогать и сосредоточится на собственной обороне. Немцам нужно не просто разбить французскую армию, а включить Францию в состав своей империи, причем без этих их штучек насчет немецкой исключительности, а на равноправной основе. Вместе с Францией они приобретут и все ее колонии. Конечно, англичан это не устроит, но кто их будет спрашивать? Если Германия получит всю французскую промышленность, англичане ничего не смогут сделать.

– Они могут занять французские колонии, – глядя на меня с интересом, предположил Вяземский.

– Могут попробовать, – согласился я, – если мозги в дефиците. Даже захватить их будет не так просто, а удержать... Пупок не развяжется? Как бы они после этого не лишились и своих собственных колоний. Поскольку они не идиоты, то не будут дробить силы, а сосредоточат их в своих колониях. Вот американцы смогут кое-что захватить, но вряд ли много. А позже мы вместе с немцами попросим все захваченное вернуть. Если не захотят... Их все равно придется ставить на место, и лучше это сделать сейчас, чем потом, когда они усилятся. Хотя... Мы ведь с немцами тоже не будем стоять на месте. Да, насчет Аляски янки нужно предупредить заранее.

– Подождите вы с Аляской! – оборвал меня император. – Какие еще есть мысли по этой войне?

– Немцам советчики со стороны не нужны, – сказал я. – Они и сами неплохо воюют. Но кое-что можно подсказать. Если у них не получится задержать военный флот, то терпящие поражение французы его уведут. Скорее всего, потом он достанется англичанам, а это совершенно лишнее. Поэтому могу предложить утопить его в портах. Почти все моряки останутся живы, а корабли потом будет нетрудно поднять.

– Подводными лодками? – спросил император.

– Подводными пловцами, – поправил я его. – Понятия не имею, есть ли здесь нужные аппараты для подводного плаванья, но если нет, могу нарисовать чертеж, и на любом хорошем заводе сделают за неделю. У нас их называли аквалангами, а в других странах как-то иначе. Человек надевает маску, а на спину два баллона с закаченным под большим давлением воздухом. На ноги надевают резиновые ласты и все! Во вторую мировую войну итальянские боевые пловцы пустили на дно немало кораблей. Нетрудно подплыть под водой под днище корабля и прикрепить к нему магнитную мину с часовым механизмом. Спустить с какого-нибудь корабля груз мин с баллоном, обеспечить им нулевую плавучесть и толкать к базе флота. Позже сделали устройства для буксировки пловцов и грузов, но немцы и так обойдутся. Подводные лодки теперь вряд ли подберутся к боевым кораблям, а торпеды их так разворотят, что потом придется пускать на металлолом.

– Хорошая мысль, – кивнул Вяземский. – Других нет?

– Можно будет помочь нашими бомбами, – предложил я. – Не против Франции – с ней справятся и так – а против Англии. После захвата Франции перелететь Ла-Манш будет плевое дело, он в самой узкой части чуть больше двадцати километров. Если немцы удачно бомбили Англию со своей территории, то из Франции ее можно забрасывать гранатами. Если начнут бомбить промышленные районы, можно будет поделиться своими бомбами. Не смотрите на меня так, Борис Леонидович, секрет этого оружия очень ненадолго. Он лежит на поверхности, поэтому быстро догадаются даже по описанию взрывов. У нас ведь самые простые бомбы. Если помудрить с составом и способом распыления больших объемов горючего, можно сделать бомбу в десятки раз более мощную. Вот конструкция такого оружия дольше будет секретом. А немцам нужно помогать. Лучше пусть они воюют против своих союзников, чем они все вместе – против нас. Нам при этом вообще воевать не придется.

Глава 20

– Все прочитали? – спросил председатель совета министров Луи Виктор Гибер у собравшихся за столом членов кабинета. – Может быть, кто-нибудь из вас объяснит, как мы в это вляпались, и как теперь выбираться?