Запретный плод - Гамильтон Лорел Кей. Страница 9

Самоуверенной. Хорошо сказано. Я еле удержалась от смеха.

– Я поняла угрозу, Жан-Клод. Либо я делаю то, что вы хотите, либо Обри закончит с Кэтрин то, что начал.

– Вы очень верно схватили ситуацию, ma petite.

– Перестаньте меня так называть! Что вы конкретно хотите?

– Я думаю, Вилли Мак-Кой вам сказал, чего мы хотим.

– Вы хотите, чтобы я расследовала убийства вампиров?

– Совершенно точно.

– Это, – я махнула рукой в сторону пустого лица Кэтрин, – вряд ли было необходимо. Вы могли меня пытать, угрожать моей жизни, предложить больше денег. Вы много чего могли сделать вместо этого.

Он улыбнулся, не разжимая губ.

– И на это ушло бы время. И позвольте мне быть откровенным, после всего вы бы все равно отказались.

– Может быть.

– А так у вас нет выбора.

В его словах был смысл.

– О'кей, я займусь этим делом. Вы довольны?

– Вполне, – сказал Жан-Клод. – Что будем делать с вашей подругой?

– Отправьте ее домой в такси. И мне нужны гарантии, что этот длинный клык ее не убьет в любом случае.

Обри рассмеялся – густой звук, оборвавшийся истерическим шипением. Он согнулся пополам от хохота.

– Длинный клык. Мне нравится.

Жан-Клод глянул на хохочущего вампира и заявил:

– Я даю вам слово, что она не пострадает, если вы нам поможете.

– Не обижайтесь, но этого недостаточно.

– Вы сомневаетесь в моем слове?

Голос его заворчал низко и жарко от гнева.

– Нет, но поводок Обри не у вас в руках. Если он не отвечает перед вами, вы его поведение гарантировать не можете.

Смех Обри затих в отрывистом хихиканье. Ни когда не слышала, как вампир хихикает. Не самый приятный звук. Смех затих, и Обри выпрямился.

– Мой поводок никто не держит, девушка. Я сам – мастер.

– Ну, не надо преувеличивать. Тебе больше пятисот лет, и если бы ты был мастером, на сцене ты бы со мной разобрался сразу. Поскольку вышло, – я повернула руки ладонями вверх, – что ты этого не сделал, это значит, что ты очень стар, но ты не мастер, и потому себе не хозяин.

Он зарычал горловым звуком, лицо его потемнело от гнева.

– Да как ты смеешь?

– Подумай, Обри, она оценила твой возраст с точностью до пятидесяти лет. Ты не мастер вампиров, и она это знала. Она нам нужна.

– Ее надо научить скромности.

Он шагнул ко мне, напрягаясь от гнева, и кулаки его сжимались и разжимались в пустом воздухе.

Жан-Клод встал между нами.

– Николаос ожидает, что мы привезем ее в целости и сохранности.

Обри остановился, зарычал, челюсти его щелкнули в воздухе. Зубы лязгнули с глухим злобным звуком.

Они глядели друг другу в глаза. Их воли вились в воздухе далеким ветром. От него покалывало затылок и вставали дыбом волосы. Первым отвернулся Обри, сердито моргнув. – Я не буду предаваться гневу, моймастер.

Он подчеркнул слово “мой”, давая понять, что Жан-Клод не “его” мастер.

Я дважды сглотнула слюну, и этот звук показался мне громким. Если они просто хотели меня напугать, то работу проделали отлично.

– Кто это – Николаос?

Жан-Клод повернулся ко мне, и лицо его было спокойно и красиво.

– Не нам отвечать на этот вопрос.

– Что это должно значить?

Он улыбнулся, тщательно изгибая губы так, чтобы не показать клыки.

– Давайте посадим вашу подругу в такси подальше от греха.

– А что с Моникой?

Здесь он улыбнулся, показав клыки. Мои слова его искренне позабавили.

– Вы волнуетесь за ее безопасность?

Тут мне стукнуло – этот неожиданный девичник, на котором были только мы трое.

– Она должна была заманить сюда меня и Кэтрин!

Он кивнул – опустил и поднял голову.

Я хотела пойти обратно и дать ей в морду. И чем больше я об этом думала, тем эта мысль мне больше нравилась. И тут как по волшебству она вошла в разрез занавеса. Я улыбнулась ей, и мне было хорошо.

Она застыла в нерешительности, глядя то на меня, то на Жан-Клода.

– Все идет по плану?

Я шагнула к ней, Жан-Клод схватил меня за руку.

– Не трогайте ее, Анита. Она под нашей защитой.

– Клянусь вам, сегодня я ее пальцем не трону. Я только хочу ей кое-что сказать.

Он отпустил мою руку – медленно, будто не знал, стоит ли это делать. Я подошла к Монике вплотную, чуть не касаясь ее, и прошептала прямо ей в лицо:

– Если что-нибудь случится с Кэтрин, я увижу твою смерть.

Она криво улыбнулась, уверенная в своих защитниках.

– Они вернут меня обратно как одну из них.

Я почувствовала, как качнулась моя голова – чуть влево, чуть вправо, медленным точным движением.

– Я вырежу тебе сердце. – Я все еще улыбалась, наверное, просто не могла остановиться. – Потом я его сожгу и выброшу пепел в реку. Ты меня поняла?

У нее дернулось горло вверх-вниз. Кварцевый загар приобрел слегка зеленый оттенок. Она кивнула, глядя на меня, как на страшилище.

Я думаю, она мне поверила. Правильно сделала. Терпеть не могу зря тратить хорошие угрозы.

8

Я смотрела, как такси Кэтрин сворачивает за угол.

Она не повернулась, не помахала, ничего не сказала. Завтра она проснется со смутными воспоминаниями, как повеселилась с подружками.

Хотелось бы мне думать, что она вне опасности, но это был бы самообман. В воздухе густо пахло дождем. Уличные фонари блестели на тротуаре. Воздух так тяжел, что дышать, казалось, было невозможно. Лето в Сент-Луисе. Отличное время.

– Мы пойдем? – спросил Жан-Клод.

Он стоял, сверкая в темноте белоснежной сорочкой. Если сырость его беспокоила, он этого не показывал. Обри стоял в тени возле дверей. Единственный свет на него падал с багровой неоновой вывески клуба. Он улыбнулся мне окрашенным в алое лицом, а тело было скрыто в тени.

– Слишком наиграно, Обри, – сказала я.

Улыбка его дрогнула:

– Что ты имеешь в виду?

– Ты похож на Дракулу из малобюджетного фильма.

Он слетел по ступеням с тем непринужденным совершенством, которое присуще только по-настоящему старым. Уличные фонари осветили перекошенное лицо, сжатые в кулаки руки.

Жан-Клод встал перед ним и заговорил тихим успокаивающим шепотом. Обри отвернулся, резко пожав плечами, и заскользил по улице. Жан-Клод повернулся ко мне.

– Если вы будете продолжать его дразнить, он дойдет до точки, откуда я не смогу его повернуть. И вы умрете.

– Я думала, вам поручено доставить меня к этому Николаосу.

Он нахмурился.

– Так и есть, но я не стану жертвовать жизнью, защищая вас. Вы это понимаете?

– Теперь да.

– Отлично. Пойдемте?

Он показал рукой вдоль улицы, куда удалился Обри.

– Мы пойдем пешком?

– Здесь недалеко. – Он протянул мне руку. Я посмотрела на нее и покачала головой. – Анита, это необходимо. Иначе я не предложил бы.

– Почему необходимо?

– Эта ночь не должна стать известной полиции, Анита. Возьмите мою руку, изобразите обезумевшую женщину со своим любовником-вампиром. Это объяснит кровь на вашей блузке. Объяснит, куда мы идем и зачем.

Рука его висела в воздухе, изящная и бледная. Она была неподвижна, даже пальцы не трепетали, будто он мог так стоять и протягивать мне руку целую вечность. Может быть, так оно и было. Я приняла его руку. Длинные пальцы сомкнулись на тыльной стороне моей ладони. Мы пошли, и рука его в моей руке была неподвижна. Я чувствовала, как бьется мой пульс об его ладонь. Его пульс ускорился, попадая в такт с моим. Кровоток его жил я ощущала, как второе сердце.

– Вы сегодня питались?

– А вы не можете определить?

– С вами никогда нельзя ничего определить.

Уголком глаза я заметила улыбку.

– Я польщен.

– Вы не ответили на мой вопрос.

– Нет.

– Нет – вы не ответили на мой вопрос, или нет – вы сегодня не питались?

Он на ходу повернулся ко мне. На верхней губе у него сверкнули бисеринки пота.

– А как вы думаете, ma petite? – Голос его был тишайшим из шепотов.