Отмеченные богами (СИ) - Завгородняя Анна. Страница 10

— Вставай, проспишь все, соня, — сказал старик с улыбкой, — Пора на пир. Гуда уже заходила и спрашивала о тебе, и она была очень удивлена, узнав, что ты спишь.

— Сама не знаю, как это я столько проспала, — сказала я, зевая, — Вроде бы прилегла на минуту…

— Не понимаю, зачем женщинам эти драки, — сказал Алкей, — Лучше бы ты изготовлением зелий заинтересовалась. Я бы показал тебе, что и как…

— Не хочу обидеть Гуду, — ответила я, — Она так старается, чтобы я научилась навыкам защиты.

— Да, только сравни себя и её! — старик сел на кровать, дожидаясь, пока я приведу себя в порядок, — Она здоровенная, в доспех оденешь и от мужика не отличишь. И силища в ней не женская, а ты как пичуга, ни роста, ни мускулатуры! Вон и мечик тебе сделали, как ножик у Дагона.

— Кстати, где ты сталь на меч взял? — спросила я, — Местный кузнец был в полном восторге и сказал, что подобной стали за всю жизнь не видел.

— Узнаешь, когда время придет, — последовал уклончивый ответ. — Идем, что ли?

— Идем, — вздохнула я.

В зале уже царило веселье. Во главе стола восседал Дагон, по правую и левую руку заняли места Эйрик и Урбан. Рядом с ними сидела Гуда. Увидев нас с Алкеем, она махнула рукой, подзывая подойти. Урбан посмотрел на меня с интересом, Эйрик с улыбкой, а Дагон только сухо кивнул, что меня вполне устраивало.

— Это наши гости, — сказала Гуда Урбану, — Руд и лекарь Алкей.

Урбан вежливо поклонился.

— Садитесь, — Гуда потянула меня за руку и усадила рядом с собой. Алкей сел напротив. После обмена любезностями, вожди продолжили разговор. Я старалась не слушать их беседу, но Гуда была на удивление тиха и молчалива. Я заметила взгляды, которые Урбан иногда бросал в её сторону, и убедилась, что моя догадка не была беспочвенной. Эти двое нравились друг другу, хотя Урбан был намного старше её, по взгляду Эйрика я поняла, что этот союз уже одобрен и предложения ждут не сегодня-завтра. Возможно, это и была причина, по которой пожаловал рыжебородый воин.

Разговоры велись об оружии, о ценах на товары и рабов. После следовали пожелания удачного ветра Дагону и его людям, вино лилось рекой. Пиво рабыни черпали прямо из огромных бочек, стоявших посреди зала. Я быстро наелась и теперь потягивала вино, осматриваясь по сторонам. Когда Эйрик перегнулся через стол и, глядя мне прямо в глаза, произнес:

— Выйдем?

Я от неожиданности отшатнулась и посмотрела на Гуду. Та радостно мне кивнула, мол, соглашайся, выходи, может, что интересное услышишь. Я встала из-за стола и неосознанно бросила взгляд на Дагона. Он как-то мрачно посмотрел на меня и быстро отвернулся к Урбану, продолжив разговор. Промедлив с секунду, я направилась к двери, вслед за Эйриком. Мы вышли в коридор, и он закрыл за мной двери.

— Что случилось? — спросила я, хотя уже догадывалась, какой будет ответ.

— Завтра я уезжаю, — начал Эйрик, — Я хотел тебя спросить, ты дождешься меня? Могу ли я на это надеяться?

— Я пока не собираюсь никуда отсюда уезжать, — ответила я, — До моего дома, откуда вы меня увезли, далеко, да и честно говоря, пока меня туда совершенно не тянет.

— Я не это имел в виду, — проговорил он. — Я попросил у Дагона, как у главы семьи, разрешения жениться на тебе и он его дал, с условием, что ты сама этого хочешь. А ты хочешь… — он медлил, а потом выпалил, — Стать моей женой?! — наконец, произнес он.

Я почувствовала, как с силой забилось моё сердце. Значит, Гуда была права, когда говорила о том, что я интересна ее брату. Эйрик нравился мне, сильно нравился, но выходить за него замуж? Мне так не хотелось обижать его отказом, но и сказать «Да» я пока не могла.

— Я скажу тебе одно, — ответила я, — Ты вернись целый и невредимый и тогда задашь мне этот вопрос ещё раз и я дам тебе ответ.

Эйрик непонимающе посмотрел на меня, потом видно что-то сообразил и радостно заулыбался.

— Это значит — да? — спросил он.

— Ты вернись, тогда и узнаешь, — я ласково прикоснулась к его щеке рукой. Он схватил её своими сильными пальцами и поцеловал. Я удивилась его сдержанности, такой неудержимый и такой стеснительный со мной… Мне стало стыдно от-того, что я не чувствую того трепета, который в данный момент, испытывал этот могучий, прекрасный мужчина. Наконец, он выпустил мою руку и посмотрел мне в глаза.

— Значит, я вернусь. Если ты меня будешь ждать, со мной ничего не случится.

Я согласно кивнула.

— Давай вернемся в зал, — предложила я.

— Конечно, — он взял меня за руку и так мы вошли внутрь. Первым делом я увидела, как радостно зажглись глаза Гуды при виде нас идущих рука в руку к столу. Потом взгляд метнулся к Алкею, старик сразу все понял и всем своим видом выражал одобрение случившемуся. Во взгляде Урбана скользнуло удивление и интерес. Дагон на нас даже не посмотрел.

Я села на свое место, возле Гуды. Та нашла под столом мою руку и крепко её сжала.

— Я знала! — только и сказала она.

Весь оставшийся вечер Эйрик не сводил с меня влюбленных глаз. Мне было неловко под его взглядом, но я старалась не показать этого и отвечала на его улыбки такими же улыбками. Завтра он уплывал в очередное опасное путешествие, и мне так хотелось, чтобы он вернулся здоровым, и если я могла стать стимулом для этого, то вполне могла и потерпеть один вечер. О том, что будет дальше, думать пока не хотелось. В конце — концов, я ему не давала своего согласия, а только пообещала поговорить обо всем подробно, когда он вернется. Когда закончилось веселье, я буквально бегом бросилась в комнату и упала на кровать. Алкей пришел следом, но видя моё подавленное состояние, не стал ничего говорить.

Всю ночь я не спала, а только думала о Эйрике, о своих чувствах к нему. Было ли это не просто симпатией? Я не была уверена, что когда он вернется, смогу сказать да. Понимала, что это глупо. Возможно, это мой единственный шанс заполучить такого мужа. Чем плох? И красив, и богат, и не глуп. А я? Бывшая служанка, увезенная из дома против собственной воли. Здесь я могла бы стать госпожой. У Дагона вряд ли будет жена и дети. А у нас с Эйриком может быть все! Гуда, как я понимала, скоро выйдет замуж и уедет к Урбану. Я стану полноправной хозяйкой этого дома, этих людей, этих земель. Чего ещё желать? Судьба еще никогда не была более благосклонна ко мне, чем теперь. Я долго ворочалась и думала, думала, думала. Коварное сердце нет, нет, да подбрасывала гаденькие мыслишки о Дагоне. О том поцелуе, от которого затрепетало тело, и запела душа. Но я отчаянно гнала эти мысли прочь, как и образ полубога. Уснуть удалось только на рассвете. Через час меня подняла Гуда. Корабли Дагона должны были вскорости отплыть, и она хотела, чтобы я провела Эйрика. Я с трудом встала, оделась потеплее и поплелась за Гудой и женами воинов, уходящих в плаванье, по узкой тропе к берегу. Спуск дался мне легче, чем подъем. Холодный утренний воздух быстро прогнал остатки сна.

— Урбан сделал мне предложение, — сказала Гуда мне тихо, когда мы спускались к берегу, — Сейчас он отплывает домой. А когда вернутся братья, мы сыграем свадьбу.

— Я так рада за тебя, — искренне сказала я, — Он любит тебя, я сразу это заметила, как только увидела, как вы смотрите друг на друга.

— Так же как и вы с Эйриком, — произнесла девушка, — Он все мне рассказал о вашем вчерашнем разговоре. Теперь ты будешь мне, как сестра.

Я внутренне застонала. Эйрик явно меня не так понял. Вниз мы спустились в молчании.

Корабли мягко покачивались на волнах. Рассветное солнце залило золотом водяную гладь. На берег набегали тихие волны. Даже крики чаек не звучали в вышине. Воины прощались с женами и детьми. Гуда прильнула к груди рыжебородого. Я стояла возле Эйрика и улыбалась как-то глупо и жалко, совсем не похожая на влюбленную женщину. Но он словно не видел этого или просто не желал видеть, приписывая мое отчуждение скромности и стыдливости.

— Я скоро вернусь, — обещал он. Нежно поцеловал меня в губы и по веслам, спущенным на берег, легко взбежал на борт. Я помахала ему рукой и огляделась, ища взглядом Дагона. Я увидела его, стоящего на носу корабля и глядящего в сторону моря, туда, где сливались у горизонта небо и синий водяной простор. Его черные волосы шевелил ветер. Лицо было спокойно и величественно.