Отмеченные богами (СИ) - Завгородняя Анна. Страница 69

Под утро я едва смогла встать. Мое тело за ночь настолько продрогло, что я не чувствовала ни рук ни ног. Растерев конечности, я перегнулась со скалы и посмотрела вниз, надеясь, что змееподобная песчаная ящерица не караулит меня внизу. Не заметив никакого шевеления, я осторожно соскользнула вниз и ступила на песок. Он противно хрустнул под моими ногами и я замерла, ожидая, что из него тот час выскочит преследовавшая меня тварь, но ничего не произошло.

— Не трусь, — сказала я сама себе, — Иначе будешь сидеть на этой скале, пока холод или голод не убьют тебя. Надо идти!

Я извлекла из ножен меч, мне так было спокойнее, и решительно шагнула вперед. Никто и не собирался на меня нападать. Только ветер шевелил мои волосы, казалось, он здесь дует бесконечно, но он перестал раздражать меня. Я поправила заплечный мешок и с мечом в руке продолжила свой путь, постоянно прислушиваясь и оглядываясь. Примерно через час мне это надоело, и я прибавила шаг, забыв об осторожности, и именно в этот момент на меня напала эта тварь. Выскочив прямо передо мной из песка, он с яростным шипением атаковала меня. Я едва успела отскочить в сторону, увернувшись от острозубой пасти. Морда существа мелькнула прямо перед моими глазами, и я убедилась, что была права, глаз у неё не было.

Упав на песок, я перекатилась в сторону и вскочила на ноги, встав лицом к врагу и замерла. Существо тоже затихло и стало напряженно внюхиваться в воздух. Но, судя по всему, обоняние у него было развито намного слабее, чем слух, потому что оно не могло меня обнаружить и от ярости стало бить длинным хвостом по земле, поднимая вверх кучу песка. Я огляделась, но спасительных камней поблизости не оказалось. Не зная, что предпринять, я просто стояла и смотрела, как ящерица ползет в мою сторону. У неё была довольно тонкая шея, и я прикинула, смогу ли с одного удара перерубить её. Затем, я начала отступать, стараясь делать шаг одновременно с ней, чтобы она не услышала меня. Мне удалось отойти немного в сторону, как ящерица неожиданно развернулась и ударом хвоста сбила меня с ног. Безглазая морда повернулась на звук моего упавшего тела и в мгновение оказалась рядом. Она двигалась так стремительно, что её движение показалось мне смазанным, и вот клыкастая пасть вонзилась в песок, всего в нескольких сантиметрах от моей головы. Я вскочила на ноги и рубанула мечом по тонкой шее, но меч буквально отскочил от невероятно плотной кожи. Я выругалась и бросилась бежать. Холщевый мешок лупил меня по спине, когда тварь догнала меня и вонзила свои острые зубы прямо в него. Я моментально скинула лямки и оглянулась. Ящерица с упорством трясла мешок, разрывая его когтями. В какой-то момент из него выпал подаренный Алазаром расшитый мешочек. Он был разорван и из него прямо на землю посыпались какие-то светящиеся камешки. Не дожидаясь, когда тварь поймет, что добыча ускользнула, я продолжила бег. Не знаю, как долго я бежала, когда внезапно поняла, что меня никто не преследует. Резко остановившись, я посмотрела назад и с удивлением увидела, что преследующий меня ящер застыл на месте в неестественной позе. Я постояла немного, потом подняла с земли камень и со всей силы запустила им в существо. Я попала ему прямо в голову, но ящерица не пошевелилась и оставалась стоять на месте и только тогда я рассмотрела странные призрачные фигуры, окружившие её. Я вспомнила душу Зендры, она выглядела точно так же, и тогда я догадалась, что дал мне отец. Это были души — проводники. Одна из них махала мне рукой, призывая подойти. Я нерешительно сделала шаг в их направлении, когда один из призраков поднялся над землей и полетел ко мне. Когда он приблизился, я с удивлением узнала в прозрачной фигуре Силаса. Он опустился около меня и улыбнулся. Его тело постепенно уплотнилось и, казалось, предо мной предстал живой бог войны.

— Ты? — произнесла я, не скрывая замешательства от этой встречи.

— Твой отец попросил меня помочь, — Силас приблизился, — Как же мне хотелось хотя бы на мгновение стать прежним, — добавил он задумчиво, — Оказывается, быть живым невероятно приятно.

— Кто тебя убил? — спросила я, — Это ведь Орана? Её рук дело? Как ей это удалось, ты ведь был богом?

— Столько вопросов сразу, — усмехнулся Силас, — К сожалению, у меня не так много времени, чтобы бесцельно тратить его на болтовню. Мне надо кое-что показать тебе, дай руку, — он протянул ко мне ладонь и посмотрел в глаза, — Алазар хочет показать тебе через меня то, что произошло после того, как ты переместилась сюда.

Я вложила пальцы в его руку, и он крепко сжал её. Тут же в моей голове прозвучал голос отца.

— Руд! — позвал он.

— Да, — ответила я тихо.

— У меня очень плохие новости, — сказал он, — Когда я переместил вас с Дагоном, сюда нагрянула Орана, впрочем, посмотри сама…

Моя голова отозвалась резкой болью, передо мной мелькнула я сама, держащая за руку Дагона и исчезла. Я смотрела на происходящее глазами Алазара. Едва это произошло, как в зале открылся портал и из него вылетели несколько вики, за ними медленно ступая, вышла Орана. Она, улыбаясь, посмотрела на моего отца и сказала:

— Вижу, ты уже успел отправить их, — её голос тек, словно мед, насыщенный ядом, я почувствовала раздражение, охватившее Алазара, — Только я предугадала ваши действия. Будь уверен, я встречу своих гостей самым лучшим образом. Кстати, одного из них я уже успела поприветствовать, — тут она улыбнулась и подняла руки. Я увидела, что они наполнены силой и тогда Орана ударила прямо в Кинсу, державшую моего сына. Алазар оказался проворнее, я его руками выхватила из рук девушки ребенка буквально за секунду до того, как удар богини испепелил её. Ужас охватил меня. Алазар прижал ребенка к груди и швырнул в Орану сгустком энергии. Воющие вики набросились на Гуду и Урбана. Алазар расшвырял их всех, но в это время Орана ударила его в спину острым ножем, лезвие которого странно светилось фиолетовым свечением. Я почувствовала его боль и упала на колени в песок. Алазар выкрикнул какое-то заклинание и перенесся в свой дворец, не выпуская Данна из рук. Мальчик громко плакал, я чувствовала, как сжимается мое сердце. По щекам струились горячие слезы, и я была не в силах их остановить. Голову вновь пронзила острая боль, и я перестала видеть глазами отца. Его голос вновь прозвучал в моем сознании.

— Прости, Руд, — сказал он, — Она напала в тот момент, когда у меня оставалось слишком мало сил, ваше перемешение почти полностью исчерпало мою энергию. Я оказался бессилен перед ней.

— Что с Данном? — спросила я, чувствуя, как дрожит мой голос.

— С ним все в порядке, — ответил Алазар и я облегченно вздохнула.

— А Гуда? Урбан? — опомнилась я.

— Не знаю, когда я переместился оттуда, они были живы, но я не думаю, что Орана могла их пощадить. Это не в её правилах.

Я застонала. Силас положил мне руку на плечо и сочувственно посмотрел в глаза.

— И это ещё не все, — продолжил Алазар, — Дагон у неё во дворце.

— Что? — я закричала не в силах сдерживаться.

— Она как-то разделила вас во время перемещения и он попал прямиком в её дворец, — отец тяжело вздохнул, — Я боюсь, что к тому времени, как ты доберешься туда, с ним произойдет что-то страшное.

Я молчала. Мы с Силасом смотрела друг на друга. Я видела, как исказилось его лицо.

— Что она может сделать с Дагоном? — спросила я у бога войны. Силас с секунду медлил, прежде чем ответить и, наконец, произнес:

— Она сведет его с ума и сделает так, что он захочет убить тебя. Она это превосходно умеет, ведь Орана прежде всего богиня раздора.

Я сжала зубы. Алазар исчез из моей головы, словно боялся почувствовать мою боль.

— И что мы можем сделать, чтобы воспрепятствовать этому? — спросила я.

— Ничего, — ответил Силас.

К концу дня, когда солнце вновь окрасило небо в алый цвет, мы достигли подножия лабиринта. В числе моих сопровождающих, кроме призрака Силаса оказалось еще несколько духов. Все они были в прошлом воинами, мускулистые и поджарые. Мы разбили лагерь прямо у входа в лабиринт. Мне просто необходимо было хорошо отдохнуть и набраться сил. Перекусив разогретой на костре курицей с куском ещё мягкого хлеба, я запила все это кружкой вина и провалилась в сон без сновидений. Мои попутчики в отдыхе и еде не нуждались и остались караулить всю ночь, приглядывая за костром.