Первые шаги (СИ) - Минаев Дмитрий Николаевич. Страница 42

Вот если бы снаряд рванул… А так фитиль догореть не успел, горшок разбился, а рассыпавшийся по снегу порох моментально отсырел. Очередной блин комом.

Имперцы были куда точнее. Чему удивляться, ведь они были опытными стрелками, к тому же технически подкованными, имея нечто вроде угломера. Синусов-косинусов не знали, а вели расчеты с помощью сторон прямоугольных треугольников. Так что практически ни один выстрел у них не пропадал даром. Да и цели у них были, как на ладони. Не то что у наших, когда врага не видно, а сидящий на скале сигнальщик не может толком определить расстояние до цели, искажённое складками рельефа.

В общем, противник из каждого парлиса успел сделать ещё по одному выстрелу. Один из которых был очень неудачным… для нас. Ливдарис ударил прямо в бойницу, выплеснув добрую половину горючей дряни на двух лучников. Охваченные пламенем те стали кататься по земле. Спасти их не смогли. Те, кто были рядом, выручали эллиена, которому обожгло правую руку и щёку, и молодого парня, чуть не лишившегося левой кисти. Пока набежала подмога, пока несчастных забросали песком со снегом, они местами успели прогореть до костей. Только и осталось, что добить несчастных, прервав их нечеловеческие муки.

Им даже ларавейолл не мог помочь – та жидкость, которую придумали наши эльфы, чтобы удалять с кожи липучую и горючую пакость. Вот только этого снадобья было слишком мало. Что поделаешь, готовилось вещество долго, а портилось за день-два, и улетучивалось слишком быстро. Так что это был не огнеупор, которым можно натереться заранее, и горя не знать, а растворитель, к счастью – негорючий. Им и спасли кожу эллиена и мальчишки. Но как же ругался эльф. Но не потому, что больно – в огне сгорели его лук и колчан со стрелами.

Наконец Ниллимарон снарядил ещё одну бомбу побольше и метнул в слегка потрёпанный парлис, который имперцы успели вернуть в вертикальное положение. О-о-о, что это был за выстрел! Жаль, что я не видела! Но, как рассказали потом очевидцы, снаряд разорвался у самой земли. Начинявшие его камни понеслись во все стороны, кося суетившуюся вокруг обслугу, но самое главное, пробив пращу, в которой уже находился только что помещённый туда ливдарис. "Жидкий огонь" выплеснулся наружу. "Собачку", на шестерёнке редуктора, фиксирующую наклон коромысла, на мгновение отбросило. Пока она под своим весом вернулась вниз, шестерня успела прокрутится. Праща со всем содержимым взметнулась вверх, но тут замок сработал, коромысло резко застыло, а черепки с горючей жидкостью взметнулись фонтаном.

Как ни странно, но больше всего "гостинцев" досталось расчёту первого метательного устройства, которых буквально окатило огненным дождём. Бросив свою "адскую машину", имперцы заметались, стараясь сбить огонь. До деревянной конструкции им уже не было никакого дела, а та потихоньку занималась ярким пламенем.

Но этим потери осаждавших не ограничились. Взрыв не только покосил расчёты, камни попали в ливдарис, которым собирались зарядить третий требушет. Зажигательный снаряд раскололся, из него потекла жидкость. Пламя мгновенно охватило телегу. Может нарги и спокойные животные, но когда сверху посыпался огненный дождь а сзади, а под хвост ощутимо пахнуло жаром, они ринулись прочь.

Наверно несущиеся в ночной тьме и дико ревущие звери с катящейся по пятам пылающей телегой, позади которой остаётся широкая полоса горящей земли – это нечто.

Однако, леденящая кровь красота этого действа не главное! Взбесившиеся животные, как колесница Разрушителя… если у того такая имелась… устремились в центр толпы пеших и конных кочевников, стоявших рядом в ожидании приказа о штурме ледяной крепости. Вот в эту колышущуюся людскую массу и врезалась горящая повозка. Кого-то стоптали нарги, кто-то попал под колёса, но больше всего было задавленных в общей сумятице. Всю ночь потом по полю носились обезумевшие тачпаны без всадников.

А "адская колесница", сея всюду ужас и разрушение, понеслась дальше. Вроде бы её даже видела стража со стены крепости Западного перевала, но мне в это верится слабо.

Но и это ещё не всё! Та повозка с песком – толемус. Когда у везущих её наргов полыхнуло перед носом, а потом "оросило" горючей дрянью. Животные бросились в противоположную сторону – к реке, вылетев на лёд, который тут же провалился. Разогнавшаяся повозка на мгновение остановилась, будто споткнувшись, а потом завалилась на левый бок. Песок, предназначенный для тушения разгоравшегося пламени, оказался в реке. Всё один к одному!

Единственное, что из рассказа мне было непонятно – где в это время были возничие, и почему они вовремя не остановили упряжки. Видимо, или убиты, или ранены, или оглоушены. А, может, просто сбежали, когда запахло жареным в прямом и переносном смысле этого слова.

Бедлам во вражеском лагере так обрадовал защитников обоих периметров, которым всё было видно, как на ладони, что те чуть ли не в пляс пустились, приветствуя победу громкими криками. Веселье не утихло, даже когда на Золотой лес опустилась тьма. Чему я как раз стала свидетелем. Деревянные "каракатицы" полыхали, освещая ночную тьму ярким пламенем, аж сердце радовалось.

Пожалуй единственным, кто всё видел и остался совершенно невозмутим, был Ортамелин – тот эллиен, что сидя на вершине горы, корректируя стрельбу. С повреждённой кистью правой руки он больше не мог стрелять из лука, да и меч держал неуверенно. Кости срослись, но кулак не желал сжиматься, как раньше. То вроде бы работает по-прежнему, а через мгновение всё сыпется из рук.

Теме немногими навыками, что эльф не утратил, остались умения быстро и безошибочно читать следы зверей… и не только их, вот только о разведке с искалеченной рукой следовало забыть… да лазить по горам, помогая себе специальными железными когтями, пришитыми к правой перчатке. Только сейчас, когда запылали вражеские механизмы, поглоти их Бездна, он понял, какой важный ему доверили пост. Вот он подходящий момент, чтобы поквитаться за свою руку, изувеченную восемь лет назад. И Ортамелин принялся подавать новые сигналы.

Следующий выстрел сделал тот требушет, что стоял ближе к скале, на которой расположился эллиен. Тут у людей и эльфов не было пороховых бомб. Новую у следующего механизма, что притаился посреди Золотого леса, лихорадочно заряжал Ниллимарон. Но были ещё горшки с "жидким огнём". Так почему не спалить вражеские устройства, пока их некому тушить.

Выстрел, и вот уже самый левый из парлисов противника охватывает жаркий, жадный до поживы, нетерпеливый огонь. Вновь язык жестов и новый горшок с горючей смесью достигает цели. К тому времени бомба уже готова, теперь её очередь лететь в сторону вражеских машин. Отличный взрыв! Между третьим и четвёртым камнемётами. Стойку самого дальнего рвёт и раскалывает в щепы. У третьего она сильно посечена, будто погрызена, камнями.

Ортамелин продолжает свою работу. Внизу эллиены и драдмарцы пыхтят, в который раз поворачивая деревянную раму метательной машины. Последний зажигательный снаряд разрывает спустившуюся на Лес тьму. Есть! Третий парлис объят пламенем. Вокруг гибнущих в огне машин кто-то бегает, суетится. Ничего не разобрать. Эльфу только и осталось просигналить "прекратить стрельбу" и спуститься вниз.

Откуда я узнала эти подробности боя? От самого Ортамелина. Эллиен как раз подошёл к владыке для доклада, а Ниллимарон мне всё переводил. Эрвендилтоллион не был бы лаэрииллиэном, если бы не придумал способ, как забрать у меня Эйвииллиэль. А поскольку переводчик мог действительно понадобиться, мне всучили старого пройдоху. Впрочем, я не особо расстроилась, в отличие от Эйвы.

Когда я её навестила, девушка была вся в слезах и оч-чень, оч-чень недовольна. Посыпался такой град упрёков. Досталось всем и мне в том числе.

– Послушай, Эйва…

– Я не желаю слышать лживых речей, Ола! Ты предала меня! Сначала говорила мне…

Ну вот, началось…

– Эйва, как тебе не стыдно! – бросила я упрёк, когда эльфийка на секунду прервала свой яростный монолог, чтобы перевести дух.