Ученик магов - Дойл Дебра. Страница 4

Однажды вечером, недели через три после ухода из замка Дун, Рэндал и Мэдок укрылись от непогоды в сгоревшем доме. Путь выдался тяжелым. Весь день они брели по изрытой пустоши, где незадолго до того прошла чья-то армия. Уныло чернели опустевшие весенние поля, никто не сеял и не боронил — крестьяне разбежались или были перебиты, только лошади, спотыкаясь, ковыляли по вспаханной земле. Среди развалин некогда процветавшей деревни лежали непогребенные тела людей и животных.

Как ни спешили Мэдок и Рэндал, до наступления ночи они так и не успели покинуть разоренные края. В опустевшей деревне, где они устроились на ночлег, дома без крыш зияли разбитыми окнами.

Рэндалу было не по себе. За ужином, состоявшим из воды и овсяных лепешек, испеченных на горячих камнях, у него не лезли из головы мысли о выжженной пустыне, через которую они прошли. Графство Дун жило в мире с соседями, но, сколько помнил себя Рэндал, угроза войны всегда была главной заботой лорда Элайна.

При воспоминаниях о дяде в душе Рэндала снова зашевелилась тревога. Он посидел немного, обхватив руками колени, а потом сказал:

— Надеюсь, в замке Дун все идет хорошо. Если бы они искали меня, то давно бы нашли.

Мэдок смотрел в костер.

— Знай, малыш: вечером накануне ухода я поговорил с твоим дядей и поведал ему о твоем будущем. Он знает, где ты.

Рэндал поднял голову.

— Но ведь вы не прочитали мое будущее!

— Я этого не говорил. Я сказал только, что некоторые вещи ясны и без колдовства. И одна из таких вещей — твое будущее.

— Вы мне расскажете?

— Нет. Знать будущее иногда бывает вредно, и сейчас именно такой случай.

Мэдок набрал дров, сложил их в очаг разрушенного дома и произнес короткое заклинание. Дрова вспыхнули, прогнав ночную стужу. Затем волшебник сотворил огненный шар, осветивший покинутую комнату.

— А теперь давай заниматься.

Но сегодня Рэндалу было не до уроков. Мысли путались. После нескольких неудачных попыток Мэдок поднял глаза от страницы книги, служившей учебником для Рэндала, — того самого небольшого томика, который он читал в башне замка Дун.

— Что тебя тревожит? Увиденное сегодня?

— Нет, — ответил Рэндал. Но, поколебавшись, поправился: — Да. — Тут его беспокойные мысли опять перепрыгнули с одного на другое, и он добавил: — Той последней ночью в Дуне я видел сон, — он сбивчиво пересказал странное видение и закончил: — Никогда еще сны не казались мне такими настоящими… Он что-нибудь означает?

— Все на свете что-нибудь означает, — отозвался Мэдок. — Важно только угадать, что именно.

— Так что же вы скажете о моем сне?

— Со всадниками все ясно, — ответил Мэдок. — Если они тебя поймают, ты навеки будешь обречен вести жизнь рыцаря и дворянина. Невидимая стена — это волшебство, оно накладывает на тебя больше ограничений, чем доля рыцаря. Магия сдерживала тебя, заставляя принять решение.

— И все? — разочарованно проговорил Рэндал; он-то думал, разгадать его сон будет куда труднее.

— Отчасти, — сказал Мэдок. — Не все сновидения легко раскрывают свой смысл.

Рэндал на миг задумался, а затем спросил:

— Вам тоже снятся вещие сны?

— Как ты думаешь, почему я стал волшебником? — вместо ответа сказал Мэдок — Мне приснился сон. Вещий.

Волшебник замолчал, глядя в костер.

— Я видел себя в доме наподобие этого, я сидел перед костром, как сейчас, и разговаривал с юношей.

Рэндал молчал, ожидая продолжения. Пошел дождь. Через какое-то время волшебник заговорил снова.

— Много лет назад, так много, что и подумать страшно, мне казалось, что сон сбылся. Я нашел кров в заброшенной хижине у северных границ. Я тогда был вольным подмастерьем, совсем юным, едва закончил начальный курс обучения в Школе, и четыре года за партой не дали мне ничего, кроме незаслуженной уверенности в своих силах. Пошел дождь, и я увидел, что не я один нашел прибежище в этой хижине. Вошел молодой рыцарь. Он приблизился к моему костру и спросил, нельзя ли присесть рядом. Дождь лил целую неделю, и мы успели хорошо узнать друг друга. Он сказал, что его зовут Роберт, он смотритель северных границ, а его отец — Великий Король, и сам он когда-ни-будь станет Великим Королем.

Волшебник поворошил палкой в костре. Взгляд его устремился куда-то вдаль.

— «Значит, ты сын Великого Короля, — ответил я. — А я — троюродный брат короля Страны Эльфов». Вряд ли хоть один из нас поверил другому. Будь он в самом деле смотрителем границы, его задачей было бы защищать Брисландию от моего народа, и он ни за что не подружился бы с неотесанным горцем. Но, как выяснилось, он говорил чистую правду.

Волшебник помолчал еще.

— Пока в стране правил Великий Король, никаких войн не было. Не горели деревни, не бродили по дорогам шайки разбойников. Но король умер двенадцать лет назад. И с тех пор страна не знает мира. — Снова наступила тишина. — Почему я захотел стать волшебником? Уж наверно, не для того, чтобы увидеть столько несчастий.

Мэдок встал, подошел к провалу в стене и долго всматривался в ночную тьму. Дождь лил все сильнее и сильнее.

Наконец Рэндал осмелился заговорить.

— То дерево из света, которое вы показали нам в Дуне, — сказал он — Оно тоже несло какой-то смысл?

— Да, — устало ответил Мэдок. — Я спрашивал тебя, хочешь ли ты, чтобы плоды твоего разума завяли среди каменных стен. А теперь спи.

Рэндал завернулся в плащ и лег у костра. Он смотрел на волшебника, пока не заснул, но за все это время Мэдок ни разу не пошевелился, не сказал ни слова.

Наступила осень, приближалась зима, а путники шли все дальше и дальше. Болота сменились каменистыми пустошами, за ними выросла гряда высоких холмов. Дальше путь лежал через свежеубранные поля, где холодными утрами на траве лежал иней. Наконец дорога поднялась на перевал, и впереди показался серый каменный город на берегу морского залива.

Рэндал остановился во впадине между двумя холмами и уставился на город во все глаза. Он никогда не видел сразу столько домов. «Деревня Дун — песчинка по сравнению с таким муравейником, — думал он. — Она целиком уместилась бы на рыночной площади этого города».

У него за плечом Мэдок тихо произнес:

— Если тебя где-нибудь и научат волшебству, то только здесь. Знакомься: Тарнсберг, город, где находится Схола Сорсериа.

— Что находится? — переспросил Рэндал. Он понял, что эта фраза произнесена на том самом языке, на каком Мэдок читал заклинания, но слова не имели для мальчика никакого смысла.

— Схола Сорсериа, — повторил Мэдок — На Древнем Наречии это означает «Школа волшебства».

— Древнее Наречие, — проговорил Рэндал. Он никогда не слыхал такого названия. — Это язык магии?

Мэдок покачал головой.

— Нет, малыш. Просто язык, на котором много лет назад говорили в одной южной стране. Им пользуются волшебники — это их общий язык, они все могут говорить на нем, из какой бы страны ни пришли.

— Значит, мне тоже придется выучить его? — спросил Рэндал.

— Ты же научился читать, верно? — спросил в свою очередь волшебник, и Рэндал кивнул.

— Ну, вот, — продолжал Мэдок, как будто этим кивком Рэндал ответил на свой же вопрос. — Посмотрим, примут ли тебя в Школу. Пойдем, малыш.

Он стал спускаться по склону холма, и Рэндал пошел следом, хмуро поглядывая на обернутую плащом спину волшебника.

«Примут ли меня в Школу… — думал он. До сих пор ему не приходило в голову, что столь долгое путешествие может закончиться неудачей. Эта мысль привела его в ужас. — А что мне делать, если волшебники меня не примут? Куда я пойду?»

Но, оказавшись внутри городских стен, он уже не успевал ни о чем размышлять. Тарнсберг оказался шумным, многолюдным и пропитанным резкими запахами; этот город совсем не походил на его тихие и уединенные родные места, и мальчик старался держаться поближе к Мэдоку. А северянин уверенно прокладывал путь по узким извилистым улочкам. Наконец они подошли к уютной, нарядной таверне под вывеской «Смеющийся Грифон». Парадная дверь была открыта, хозяева ждали посетителей. Мэдок вошел в таверну, Рэндал — за ним.