Черное племя (СИ) - Крамер Дмитрий. Страница 29

Боясь еще больше испугать Кайлина, альфа остановился и начал говорить как можно мягче.

- Милый, не бойся... Я пришел поговорить.

Белый оборотень в ответ молчал, никак не реагируя.

- Кайлин, прости меня... Я тебя полюбил. Люблю. Я не думал тогда, что так получится. Я знаю, что я плохой, что я подонок. Но дай мне шанс... - Арен сделал несколько шагов, аккуратно приближаясь к мальчишке, лицо которого стало как будто осмысленнее.

- Ты хочешь физической близости? - Кайлин говорил тихо и тускло, однако было видно, что он о чем-то задумался.

- Дело не в этом. Я хочу, чтобы ты меня простил. Чтобы дал шанс. Как мне искупить свою вину?

- Зачем искупать вину? Я умру к зиме. Живи спокойно...

- Нет! - Арен опустился на колени и начал целовать ноги и бедра Кайлина, - Не умирай, не надо.

- Зачем ты пришел? - казалось, Кайлин не замечал прикосновений Арена, но тот, чувствуя сладковатый, пряный запах своей пары, возбудился, хотя и не хотел этого.

- Просить прощения, исправить... Я люблю тебя, я думаю о тебе, - вождь начал целовать мальчишку яростнее, отчего тот понял, что Арен возбужден, причем сильно, - Прости меня, прости...

- Ты хочешь меня?

- Да... - вождь поднялся с колен, покрывая поцелуями плечи и шею мальчишки, - Ты моя пара, Кайлин. Слышишь?

- Да, - мальчишка мягко отстранился от дышащего страстью Арена и вдруг начал раздеваться. Вождь смотрел на абсолютно отстраненное лицо мужа, чувствуя, что тут что-то не так. Но внизу живота все налилось кровью и даже такой Кайлин вызывал сильное вожделение. Альфа облизнул сухие губы, пожирая глазами мальчишку, который уже стоял в одной рубашке.

- Отвернись. Я тебя позову, - Кайлин слабо улыбнулся, обнажаясь полностью. Арен отвернулся, чувствуя, как сердце бьется всё сильнее. Тревога накрывала вождя, до тошноты. Он хотел сейчас же повернуться обратно, но не мог. Минута казалось вечностью.

- Теперь можно...

Вождь повернулся к Кайлину и ужаснулся. Омега стоял абсолютно обнаженный, держа в руке небольшой окровавленный кинжал. Его белые волосы аккуратно лежали по плечам, на губах играла странная улыбка, а по внутренней части бедер стекали струйки крови. Кайлин приблизился к остолбеневшему вождю и прошептал.

- Теперь можешь делать со мной, что хотел.

Арен смотрел в полубезумные фиолетовые глаза омеги, пока, наконец, не выдавил из себя.

- Ты поранил себя там кинжалом... Зачем?!

- Чтобы не получать удовольствия от близости, - Кайлин уронил клинок на землю и, улыбаясь, коснулся губами губ вождя. Казалось, он вовсе не замечал кровоточащих ран, - Всё как тебе нравится, милый. Видишь, какой я послушный муж? Ну, давай же...

Арен стоял, как вкопанный, с трудом понимая, как зло, больно и убийственно мстит ему Кайлин. Он не знал, что сказать, как реагировать. Вождь смотрел в бледное красивое лицо мужа, который с удовольствием рассматривал гримасу отчаяния Арена. Кайлин получал какое-то извращенное удовольствие. Это казалось идеальной простой схемой. Чем больше он будет калечить себя, тем больше страданий принесет Арену. Кайлин улыбнулся, думая о том, что умрет. Мало того, он уж постарается сделать всё так, чтобы это произошло на глазах у вождя. Омега мечтал отомстить, заставить прочувствовать Арена всё, что чувствовал он сам. А еще ему вдруг захотелось порезать себя на ровные полосы. Боль, желание мести и собственной смерти опьяняли. Он поднял кинжал, глядя на растерянного Арена и приблизил лезвие к щеке. Но тут вождь опомнился и схватил мужа за руку.

- Кайлин, очнись... Что же ты делаешь...

- Овладей мною, Арен. Тебе нравится, когда мне больно. Смотри, мне больно. Пошли в подвал?

- Хватит!

- Скажи мне, а омеги получают удовольствие от физической близости? Это возможно? - Кайлин снова заулыбался, как будто виновато, - Я никогда не получал от этого удовольствия. Только дикую боль... Но это ничего, правда? - Кайлин коснулся рукой между ягодиц, испачкав пальцы в крови и стал задумчиво их рассматривать.

Арену уже не хотелось ничего. Вождь зажмурился, как будто от сильной боли, и схватился рукой за голову.

- Кайлин, Кайлин... - Арен почувствовал головокружение, но усилием воли заставил взять себя в руки, отобрал кинжал у Кайлина и побежал в соседний шатер к Феофилу и Энджи, застав их полуодетыми и целующимися. Увидев вождя, омега тут же прикрылся, с ужасом глядя на окровавленный кинжал, который Арен так и держал в руке.

- Что... что происходит?

- Кайлин ранил себя... Туда, внутрь, - вождь тяжело опустился на землю, - Он сильно себя порезал... Его надо зашить. Как тогда...

- Он сам? - Феофил вскочил, быстро одеваясь.

- Сам, когда заподозрил, что я могу настоять на контакте. Помоги ему, пожалуйста... - Арен сидел на полу, чувствуя колющую боль в груди.

- И зачем ты только пошел к нему! - Феофил выскочил из шатра, прихватил с собой шкатулку с инструментами. Арен ничего не ответил. Боль в груди не утихала. Он лег на бок, держась кулаком за рубашку.

- Что с тобой? - Энджи быстро оделся и подошел к вождю.

- Не знаю, внутри болит. Тяжело дышать, - вождь сжал губы, стараясь не стонать, - Я люблю его. Но поздно, я опоздал...

- Тсс, - Мальчишка коснулся рукой волос Арена. Омега не знал, как тут можно помочь, что лечит боль в груди. Поэтому старался успокоить вождя, чтобы ему не стало еще хуже, - Может, он оттает...

- Мы поменялись местами, Энджи... Раньше его ненавидел я, а теперь он. И поделом мне, - Арен замолчал, дыша ртом. Боль в груди уходила, и ее место заполняла тоска. Вождь начинал понимать, что чувствовал тогда Кайлин и как ему было больно, - Он не простит меня, никогда...

Омега ничего не ответил, лишь продолжал поглаживать волосы альфы. Энджи за эти две недели так и не увидел просветления у Кайлина, и что будет дальше, он не знал.

Часть 24. Мечта Феофила

Всё, что происходило следующие дни, стало персональным адом для Арена. И хотя больше никаких событий не последовало, альфе легче не становилось. Податливый, нежный, ранимый Кайлин дал ему отпор, отказался от него, разлюбил. Эта мысль заставляла вождя мучительно, до боли сжимать скулы. Разлюбил. Это было по-настоящему, намертво. Арен теперь искал общества мужа, но подходить к нему боялся. Но самой мучительной была для него мысль, что с каждым днем Кайлину оставалось жить на свете всё меньше и меньше. Это было ужасно. Арен совершенно забросил дела племени, ему было плевать на всё. Как будто погруженный в долгий, кошмарный, вязкий сон, он ходил по лесу, без цели.

Однажды он услышал чьи-то шаги и притаился. Его нюх его не обманул. Это был Кайлин. Он вышел на опушку посреди леса, сел на землю и, сорвав ландыш, начал его рассматривать. Впервые за месяц Арен увидел на его лице улыбку. Настоящую, не злую, не ядовитую, а светлую, обычную простую улыбку. Кайлин начал собирать ландыши, плетя из них венок, но вдруг, как будто о чем-то вспомнив, он отложил цветы в сторону и лег на землю, на бок. Ладонь легла на еще плоский животик, а лицо стало снова грустным. О чем он думал сейчас? Арен не знал. Он жадно смотрел на мальчишку, не смея показаться ему на глаза. Что делать? Есть ли выход? Каждый день вождь думал об одном и том же, тысячу раз раскаиваясь в своей жестокости и глупости. Мысль, что Кайлин умрет, заставляла его хвататься за голову, в которой как будто кто-то ударял колоколом.