Самая правильная ведьма. Трилогия (СИ) - Смирнова Ольга Викторовна. Страница 116

Мира, конечно, так глубоко и основательно над проблемами алкоголизма не размышляла, а просто следовала велению души. Впрочем, как и всегда. Не задумываясь о последствиях и очень смутно представляя, как плохо ей будет наутро. Ее последняя мысль была: "Всем пока!", после чего в желудок махом отправилась очередная порция лунной настойки. Очень хотелось напиться и надо заметить, ей это с блеском удалось. Тиму это не понравится, но возражать он права не имеет. Особенно сейчас.

Тим одернул казенную форму, которая болталась на нем, как на вешалке, и безумно раздражала. За ней пришлось тащиться до дому, но без этого никак — после укладывания Миранды баиньки у него было намечено еще одно дело. Осторожно, игнорируя насмешливые взгляды собутыльниц, он поднял пребывавшую в мире лунных грез ведьмочку и вопросительно посмотрел на Лану — мол, где оставить недвижимость? На подвижном лице вампирши на миг отразилось полное замешательство, словно она только сейчас задумалась над этой проблемой. А это действительно было проблемой, ибо нормальных кроватей в квартире Ланы попросту не было — она предпочитала спать в гробу. И не потому, что все вампиры без исключения вкушают дневной сон исключительно в домовинах (в большинстве они своем выбирают для отдыха вполне себе человеческие кровати), а потому, что, как уже упоминалось ранее, была повернута на вампирской атрибутике. И кровать в квартире не поставила из принципа.

— Ну? — поторопил Лану Тим, чувствуя себя крайне неловко под задумчивым взглядом колдуньи. — Куда?

Лана пожала плечами и указала парню на тот самый диван, с которого он ведьмочку только что поднял.

— Здесь? Как она будет здесь спать?

Лана безразлично улыбнулась:

— А мне‑то что? Как хочет, пусть так и спит. Даже если сверзиться, не заметит. Ты хоть знаешь, сколько эта… выпила? Пять — пять! — стаканов.

Если Тим и впечатлился, то на его лице это никак не отразилось.

— Подушку и одеяло, — скомандовал он, уже порядком устав от того, что каждую мелочь приходится выпрашивать. Особенно после сегодняшнего. Он еще толком не отошел от того количества успокоительного, которое в него насильно влила Матрена Патрикеевна на пару со старшим (вот уж кого упрашивать не надо было), потому как после первого литра сам Тим эту гадость пить наотрез отказался. Поэтому дальше за дело взялся Рич. Он на пару часов погрузил разум и тело Тима в состояние анабиоза, таким образом, блокируя любые поползновения стражника вырваться на свободу. Да, младшенького он спас, зато сам оказался на грани полного магического и, как следствие, физического истощения. И потому, после того, как убедился, что Тим спокойно и равномерно дышит, сам был уложен заботливой бабулей на диванчик в подсобке, где сладко проспал несколько часов.

За это время три литра пустырника сделали свое дело и, будучи выведен из комы посредством ледяного душа — на более щадящие методы требовалась магия, которой у Рича уже не было, Тим если что и ощущал, так это естественный и очень сильный позыв сходить в туалет и желание содрать с себя мокрую одежду. Матрена Патрикеевна заварила крепкий тонизирующий чай, поколдовала над ним, заставила любимых внучков выпить по две чашки и только после этого отпустила с миром. Пошатываясь от усталости и нервов, Тим не стал рисковать и строить портал, поэтому к Ричу они возвращались пешком, плечом к плечу, шалашиком, поддерживая один другого. Придя домой, братья завалились спать и продрыхли до вечера. Встали, ощущая себя разбитыми и вялыми. Поужинали, и тут раздался телефонный звонок. Это была Лана… и вот Тим перенесся в ее квартиру, дабы самолично убедиться, что с его непутевой ведьмочкой все в порядке.

…Лана нахмурилась, но требуемое принесла — все в насыщенном черном цвете. Плюхнула подушку на диван, рядом бросила одеяло и с гордым видом удалилась в свою спальню. Аккуратно, медленно, рядовой Брайт уложил свою красоту, укрыл одеялом и некоторое время просто сидел рядом, всматриваясь в дорогое ему лицо. Мира спала беспокойно — ее губы двигались, словно она что‑то кому‑то говорила, брови то недоуменно поднимались, то забавно хмурились. Пальцы сжимались в кулаки. Тим осторожно погладил девушку по щеке, поцеловал в лоб и встал.

— Вы уже что‑то решили? — спросил у колдуньи, скромненько притулившейся на стуле в углу. Говорил вполголоса, чтобы не разбудить Миру, хотя судя по количеству выпитого, ее не поднял бы залп артиллерийских орудий прямо над ухом.

Тесса усмехнулась и ответила:

— Ты серьезно полагаешь, что эта… хммм… сегодня была в состоянии воспринимать информацию? Весь день ныла, что ты ее бросил. Все уши прожужжала, какой ты отвратительный субъект…

Тим не стал спорить или разубеждать Тессу, тем более, на ее мнение ему было, в сущности, плевать, вместо этого сказал:

— Пойдем в кухню. Надо поговорить, а то в прошлый раз некоторые темы остались не закрыты.

Тесса молча поднялась со стула и вышла в коридор. Тим последовал за ней, бросив последний взгляд на сопящую под одеялом ведьмочку. Как же хотелось лечь рядом…

— Что еще? — спросила Тесса, когда Тим вошел в кухню. — Учти, я не в настроении ультиматумы выслушивать, если что, могу и шарахнуть…

— Рассказывать ничего не собирался. Только слушать.

— Что именно я должна тебе поведать, о повелитель?

— Мне необходимо знать, во что ты собираешься ее втравить. Чтобы вовремя успеть подготовиться к возможным последствиям ее поисков. Проще говоря, найти самому и таким образом…

— Избавиться от меня.

— Вроде того, — не стал отпираться Тим. — Слушаю. По возможности, кратко, у меня сегодня еще встреча через час. И до этого надо успеть заскочить в участок.

Тесса нерешительно помялась, словно не зная, стоит ли открывать правду, но в итоге начала рассказывать. Смысл ее повествования заключался в следующем: ее отец — придворный колдун, обучал любимое чадо на дому, в большой и враждебный мир практически не выпуская. В один прекрасный день, два года назад, любознательная девушка искала свои записи по теории магического права и случайно залезла в отцовские бумаги, где нашла необычный документ — составленную много лет назад дарственную, или договор дарения, по которому ее отцу переходило какое‑то имущество в империи Ион. Самое обидное, что вместо адреса поместья был указан лишь странного вида значок — то ли символ рода, то ли условное обозначение, а вместо данных Дарителя и Одаряемого — какие‑то цифры. Как колдунья поняла, что Одаряемый — ее отец? По магической подписи внизу договора, ни подделать, ни повторить которую невозможно. Тесса пыталась расшифровать цифры по памяти, но у нее ничего не вышло.

Как упоминалось выше, согласно бумажке, ему и поныне принадлежал на праве собственности жилой дом в империи Ион. Это было очень странно, учитывая, что он никогда не упоминал, что вообще выезжал из Калерии. Наоборот, утверждал и всячески подчеркивал, что за границу и носа не кажет. Из принципа. Можно сказать, гордился данным фактом. Так кому в империи Ион понадобилось дарить ему какой‑то дом? Зачем? Можно подумать, у него имущества недвижимого мало. Когда возбужденная Тесса прибежала к отцу, дабы порасспросить его, что да как, он впервые в жизни пришел в ярость. Выхватил у растерянной такой бурной реакцией дочери листки и строго — настрого велел забыть об этом навсегда. Пораженная Тесса инстинктивно кивнула, чтобы спасти себя от дальнейших разборок, и отец на этом успокоился, решив, что она выкинет из головы незначительное происшествие.

Куда там. Уверенная в собственной безнаказанности, девушка, чье любопытство было сильно потревожено и никак не хотело униматься, втайне от папули провела частное расследование — читай, прошерстила до донышка его личные бумаги — и выяснила, что он по молодости пару раз был отправлен в длительные — по три месяца каждая — командировки в империю Ион. Случились они после того, как была составлена дарственная, но до того, как родилась Тесса. У колдуньи проснулся охотничий азарт, ей захотелось поиграть в детектива и выяснить все, что можно, о дарственной и о том, кто её составил.