Самая правильная ведьма. Трилогия (СИ) - Смирнова Ольга Викторовна. Страница 132

Тим неуверенно улыбнулся:

— Вот как‑то так. Запала ты мне в душу, даже не представляешь, как сильно. А к вопросу о том, что я могу или не могу… не думай, что просто так от меня отделаешься. Поссорились мы или нет — это отдельная тема, никак не влияющая на мои чувства в целом. Уяснила? Так что не ищи оправданий своей глупости — да — да, не надо делать вид, что не понимаешь, о чем я говорю. Уже, поди, сама пожалела, что с Тессой связалась, я прав?

Ведьмочка долго молчала, опустив глаза, затем кивнула, будто бы через силу.

— Я очень разозлилась, — пояснила еле слышно. — Когда ты… промолчал, то я… я…

Тим поспешно перебил Миру:

— Забудь. Я очень прошу. Давай представим, что этого разговора не было. Ты ничего не спрашивала, а я не… уходил от ответа.

— Но он был! — вскричала Мира. — Он был, этот трижды проклятый разговор, он был! И забыть его нельзя, как ты не понимаешь? Это важно для меня, слишком важно, чтобы просто так отмахнуться. Сказать — да ну, глупости и мелочи. Это, может, для тебя мелочи, а для меня — жизнь. Не хочу жить вполсилы и любить в полсердца. Не хочу додумывать за тебя причины твоего молчания. Если ты сам не можешь разобраться, что чувствуешь ко мне — вали на все четыре стороны!

После этого Мира выдержала паузу, затаила дыхание, давая Тиму возможность возразить, уверить девушку, что он‑де точно знает, что любит и все такое, но он молчал. Ведьмочка нехорошим словом помянула Тессу, которая насоветовала ерунды. Надо было сразу прощать Тима, как она изначально собиралась, и дело с концом. А теперь‑то что? Слова обратно не возьмешь? И Тим не спешит с заверениями. Неужели… это всё? Зачем тогда он устроил этот балаган с расследованием? Зачем продолжает лезть в ее дела? Зачем столько беспокойства? Из ложного чувства ответственности? Да пошел он…

Тим, поняв, что пауза опять катастрофически затягивается и на этот раз Мира уйдет окончательно, заговорил, буквально выталкивая из горла каждое слово.

— Я тебя люблю. Я… беспокоюсь за тебя. Я, может, не самый внимательный парень, но я учусь. Только одно хочу сказать — не торопи меня, я так не умею. Не получается решить все и сразу, и нет хрустального шара, в котором отразилось бы наше будущее. Подумай сама — мы знакомы примерно неделю. Ничего не знаем друг о друге по сути. Давай… притормозим. В плане женитьбы, я имею в виду. Для начала к родителям заглянем, ты ведь помнишь, мама приглашала? Это уже завтра. — И добавил с кривой усмешкой. — Может, после этого ты сама с криками и воплями убежишь от меня.

Миру раздирали противоречивые чувства — с одной стороны, в себе она была уверена на сто процентов. Да, любит, хочет свадьбу, дом, детей, внуков. С ней все просто. Родители Тима, конечно, не подарок, но опять же — не вместе же им жить, а уж пару визитов в год Мира как‑нибудь перетерпит. С другой стороны — хотелось надавать парню оплеух за его нерешительность и осторожность. Не умеет, не знает… научим, как миленького, выражаясь словами Тессы. Хотя уже одно то, что Тим нашел в себе смелость признаться в своих сомнениях, заслуживает медали. Это многообещающее начало. Тим сам сказал, что любит, а он слов на ветер не бросает. У него все обдумано и выверено. По крайней мере, ведьмочка на это надеялась изо всех сил.

Грустно улыбнувшись, Мира погладила коленопреклоненного Тима по голове:

— Вставай, давай. Неудобно же.

Парень отрицательно мотнул головой и уткнулся лицом ей в живот, с силой стиснув талию.

— Я тебя люблю, — полузадушенным тоном повторил он. — Почему‑то сейчас я в этом уверен. Без тебя мне плохо. Давай больше не будем ругаться.

Мира кивнула, хотя он и не мог этого видеть. И решив, что основной конфликт исчерпан — самое главное она для себя уяснила, а остальные мелкие вопросы подождут, шепнула:

— Отведи меня домой…

Когда Рич открыл глаза, уже наступил вечер. Настенные часы показывали десять часов. Колдун выспался, но чувствовал себя далеко не лучшим образом — ему казалось, что его пару раз прокрутили через мясорубку. От непривычно долгих пеших прогулок болели ноги, кажется, он даже мозолями обзавелся. Позор, да и только. Обиднее всего, что по собственной дурости магии лишился и даже убить за это некого, а вымещать злость на истинном виновнике, то бишь себе самом, как‑то… непродуктивно, что ли, и вообще бессмысленно.

Рич встал с постели, потянулся всем телом и собрался было выйти из комнаты, но на пороге задумался. Подошел к шкафу, вынул пижамные штаны и натянул — на случай, если его бессовестные гости еще не ушли. Вышел в коридор и облегченно выдохнул — света нигде не было. Возвращаться в спальню и снимать штаны Рич поленился: ему очень хотелось есть. У него и маковой росинки во рту с утра не было, а день выдался на редкость насыщенным.

Быстрым шагом Рич направился в кухню. Каково же было его изумление, когда он застал там Тессу! Да еще в каком виде!

Начать с того, что девица приспособила лампу со столика в гостиной для своих нужд и теперь, сидя за кухонным столом, в ее тусклом желтоватом свете внимательно изучала какие‑то бумаги. Рядом дымилась чашка чая, на блюдечке лежала горка пирожков, которые даже издалека голодному как волк Ричу показались шедевром кулинарного мастерства. Тесса сидела, положив ногу на ногу, и выглядела так… по — домашнему, словно не первый раз таким образом на его кухне хозяйничала. Ручка в ее руке немного подрагивала, губы беззвучно шевелились, а глаза неотрывно смотрели на бумаги, разложенные на столе.

Рич понятия не имел, что это такое и не желал вникать. Единственное, что его волновало — это как от девицы избавиться побыстрее. И поесть бы.

— Ты что здесь забыла? — спросил хриплым со сна голосом.

Тесса вздрогнула от неожиданности, из чего колдун сделал вывод, что изучала она что‑то действительно для нее важное, раз пропустила его приход. Обычно появление колдуна заставляло ее глаза вспыхивать от бешенства. Кстати, куда они с Тимом ходили? Не за этими ли бумажками? И где тогда младшенький? И ведьма его недобитая?

— Ушли. К Тиму домой.

Рич недоуменно поднял брови — вроде интересовался он не этим, и Тесса ответила:

— Ты вслух думать прекращай. Болтун — находка для шпиона.

— То есть ты — шпион? Тоже мне новость, — не преминул съязвить Рич, открывая холодильник. — А поесть нечего?

— Жене своей будешь такие вопросы задавать, — отбрила Тесса. — Вон пирожки, если хочешь. Больше, по — моему, ничего нет. Отвратительный из тебя хозяин.

— А из вас — гости, — не растерялся Рич. — Не помню, чтобы я предлагал тебе остаться на ночь.

— А я и не собиралась, — гордо вскинув подбородок, ответила Тесса. — Я тебе не приблудная псина, чтобы на ночлег проситься. Просто ты ушел, а мы не все детали обговорили.

— Какие детали? — недоуменно спросил Рич. — Ты о чем? Какие у нас с тобой могут быть детали?

Тесса бросила на Рича мимолетный взгляд, медленно составила кончики пальцев вместе, и лениво пояснила:

— Насчет оружия. Ты выбрал шпаги, но моя — дома, и добраться до неё до рассвета и вернуться я не смогу. Как быть?

Рич протер глаза и подумал, что Тесса бредит. Какое оружие? Какие, к чертям, шпаги? При чем здесь рассвет? Его растерянный взгляд уперся в колдунью, пока рука сама собой потянулась за пирожком и сунула его в рот. Ммм… бабулина выпечка, даже в холодном виде, запросто могла послужить причиной войны. Или примирения. Тесса предложила:

— Может, чайку? — и так это прозвучало, словно это Рич к ней в гости пришел, а не она ему глаза мозолит и уже который раз надоедает; словно не она его пару минут назад послала, когда он спросил, есть ли что поесть.

Колдун поперхнулся, зашелся кашлем и отрицательно покачал головой. Тесса кивнула, словно другого ответа не ждала, и пустилась в объяснения:

— Дуэль. На рассвете. Помнишь?

И тут на Рича снизошло озарение. Он все вспомнил, а вспомнив, чуть за голову не схватился — ну с какого перепуга его дернуло согласиться на дуэль? Да еще на рассвете? Это ж Истина ведает как рано вставать придется. Поступок вполне в духе психически нестабильной колдуньи, а никак не степенного колдуна. Хотя ради удовольствия надрать эту наглую задницу можно парой часов сна и пожертвовать. Да и обратный ход давать уже поздно. Придется держать слово. Рич покопался в памяти, перетряхнул отложенные в дальний уголок за ненадобностью сведения.