Самая правильная ведьма. Трилогия (СИ) - Смирнова Ольга Викторовна. Страница 81

— Ну вы, ребята, даете! Одно слово — ведьма.

— Я тоже ведьма! — Мире стало обидно — логично, не правда ли? — за своих названных сестер.

— Ты — другое дело.

— Почему другое? Очень даже не другое.

— Не спорь со мной. Адрес ее знаешь?

— Телефон знаю. И фамилию. Подойдет?

Тим кивнул:

— Дойдем до дома, перепишу.

Но и на этом Мира не успокоилась.

— Тииим, а что это там было, а?

— Что было где?

— Там, в палате. Черное, страшное… из‑за чего я чуть в окно не сиганула.

— Не напоминай! — Тим судорожно выдохнул. — До сих пор перед глазами стоит эта сцена — ты с отрешенным видом шагаешь к окну, я понимаю, что хлипкое стекло тебе не преграда, но догнать не успеваю… слава Истине, ты остановилась. Могу я узнать почему? Обычно дуновение черного ветра подобно удару кувалды по темечку — сражает, извини за каламбур, насмерть. Человек полностью выпадает из реальности, движимый лишь одним желанием — сдохнуть как можно скорее.

Мира кивнула, гоня прочь жуткие воспоминания:

— Это рыжий мой постарался. Так заорал мне на ухо, что наваждение разом прошло. Как не оглохла?

— Ангел — хранитель твой? — догадался Тим. — Тебе очень повезло, что он у тебя есть.

— Ага, повезло, — согласилась Мира, — как утопленнице.

Видно было, что парень счел ее неблагодарной, но спорить не стал. Вместо этого пустился в объяснения:

— Черный ветер — обыкновенное колдовство, ритуала вызова не требуется. Заклинания вполне достаточно и не нужно иметь огромный магический резерв, доступно даже студентам. Ветер высасывает из человека жизнь, либо — при мимолетном касании, как в твоем случае — провоцирует на самоубийство. Воздействие очень кратковременно, но столь сильно, что человек успевает покончить с собой прежде, чем приходит в себя. Ветер с трудом подается контролю в свободном состоянии, то есть обычно имеет огромные погрешности в расчете траектории, тем и страшен — всегда есть случайные жертвы.

— Еще вопрос.

— Давай уж, — обреченно вздохнул Тим. — Колоться, так по полной.

— Когда Рич к нам приходил, помнишь? Все потемнело и… случилось что‑то. Это ты был? Как сейчас?

Тим вдруг остановился, взял лицо Миры в свои ладони и проникновенно сказал:

— Я, может, и не герой. Иногда трушу, иногда теряюсь. Факт. Но оскорблять мою девушку в моем же присутствии не позволю никому. Еще вопросы?

Мира на некоторое время замолчала, а потом открыла рот, отчего Тим возвел глаза к небу, но выслушал — ведьмочка интересовалась больницей. Фасадом и внутренним содержимым — как одно с другим соотносится.

— Миранда, не буду врать, что знаю из достоверных источников, но говорят, что в свое время — очень — очень давно, еще до Первой имперской войны, но в ее преддверии, придворный колдун тогдашнего правителя империи Ион путешествовал по стране инкогнито и не только лично выявлял слабые места в обороне нашего государства, но и принимал активное участие в строительстве страшно секретных объектов — военных баз, лабораторий и тому подобных зданий. Не кирпичи, разумеется, клал и не канализацию тянул, а накладывал маскировочные заклинания, чтобы в случае войны, которая уже была не отдаленной перспективой, а вполне реально маячила на горизонте, они не подверглись уничтожению в первую очередь. Одно из сохранившихся зданий ты имела счастье лицезреть воочию совсем недавно.

— Но… как же так? Неужели заклинание не истончилось? Ведь прошло уже… много лет!

К своему стыду Миранда забыла, а может, и вовсе не знала, когда произошла Первая имперская война, поэтому пришлось выкручиваться. Тим иронично хмыкнул, но заострять внимание на этом факте не стал, ответил на вопрос:

— Не знаю, не специалист. Папа вроде говорил, что оно хитрым образом закольцовано и питает само себя. Или что‑то в этом роде. Многие бились над разгадкой, но никто не выяснил наверняка. А того колдуна имперского в живых нет уже давно и спросить, соответственно не у кого.

— Делааа… — задумчиво протянула Миранда и с вопросами решила на некоторое время закончить. Тим облегченно выдохнул и зашагал куда бодрее.

Мира вынырнула из омута воспоминаний и слямзила еще один пирожок с малиной — Матрена Патрикеевна прислала с оказией. Добравшись до дому, ребята обнаружили на кухонном столе огромное блюдо с дымящейся, горячей выпечкой, отчего у обоих слюнки потекли. К блюду прилагалась записка с наставлением: «Чтоб все скушали. Проверю. Бабуля».

Мира, забыв обо всем на свете, в том числе и о недавних происшествиях, пробежала ставить чайник, а Тим устремился в спальню — переодеваться. Встретились они уже на кухне через двадцать минут, оба успели принять душ и освежиться, а также понять, что зверски проголодались. Так что бабушкиному наказу последовали без колебаний и с удовольствием.

Жуя пирожок, Мира размышляла о Тиме и о том, как все‑таки обманчиво первое впечатление, а парень до того углубился в изучение личного дела Мариссы Новиковой, что не сразу понял, что где‑то в глубине квартиры запиликал его телефон. Ведьмочка отреагировала первой:

— Звонят.

— Открой, — не отрываясь от бумаг, велел Тим.

— Я тебе что, дворецкий? Сам открывай. А звонит телефон. — Мира блаженно закрыла глаза, откинулась на спинку стула, и медленно, с наслаждением катала на языке вкуснейшее малиновое варенье. Рецепт, что ли, спросить?

— Телефон? Какой телефон? Ааа… черт… я сейчас.

Вернулся через пять минут, жутко недовольный.

— С работы вызывают. Срочное что‑то. Минут через двадцать надо выходить.

— Но… — Мира совершенно не желала куда‑либо отпускать Тима. Ей хотелось его для себя, целиком и полностью, двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, и чтобы никто им не мешал — ни работа, ни родственники, ни ее извечные беды, уже порядком набившие оскомину. — Это обязательно? У нас же отпуск!

— У нас, — не преминул обратить внимание на оговорку Миры Тим. — У нас, дорогая, самый что ни на есть отпуск! И он продолжится через пару часов. Я ненадолго.

Ведьмочка тяжело вздохнула — ей совсем не улыбалось сидеть дома в одиночестве и дожидаться его.

— Без тебя никак не разобраться? — буркнула, понимая, что отпустить все равно придется. — Ты такой ценный и незаменимый кадр, оказывается?

— Можно сказать и так, — рассмеялся Тим, — видимо, многоуважаемый сержант Клаус опять отчет потерял, он это проделывает регулярно, несколько раз в неделю.

— А ты их ищешь, что ли? Может, ему собаку — ищейку завести для этих целей? Клаус твой часом не обнаглел?

— Миранда, больше этим заниматься просто некому. И, кроме того, я совершенно не уверен, что дело именно в этом. Просто предположил. Не скучай… — прошептал, целуя надутые губки.

Рядовой Брайт свернул портал, из которого вышел секунду назад, как раз вовремя — дверь распахнулась, и на пороге возник сержант Клаус. Вид у напарника был до комичного растрепанный — мундир вместе с рубашкой расстегнуты, пара верхних пуговиц выдраны с корнем, будто патрульный с горя рвал на себе одежду, взгляд безумный, лицо потное и красное.

— Что? — спросил Тим. — Что случилось?

— Отчеты… — выдохнул сержант и шагнул внутрь, не дожидаясь приглашения. Впрочем, он никогда не отличался вежливостью. — Эти, мать их, отчеты меня в могилу сведут! Что ты там понаписал? Какие, к чертям, ведомости? Где визуальные приложения? И почему я должен разбираться в твоем дерьме?! Мне что, заняться больше нечем? И почему я должен ждать тебя целых полчаса?! — Сержант Клаус пыхтел и кипятился, как чайник. — У меня своих дел по горло! Ты хоть можешь себе представить, сколько раз за последние сутки мне приходилось выезжать на вызов? Такое ощущение, что все с катушек съехали именно сегодня! Чего пялишься? Ну чего ты пялишься?

Тим молча, с полным безразличием выслушал напарника — в конце концов, у него отпуск, а значит, он не обязан делать вид лихой и придурковатый, затем спросил: