Тор. Разрушитель - Хольбайн Вольфганг. Страница 97
Все тело болело, мысли медленно ворочались в голове, и думать становилось труднее. Тор понимал, что страдает от последствий переохлаждения и что это может быть опасно. В горах тоже царил холод, но тогда все было иначе. Холод убьет его, если он ничего не предпримет. Но была и другая опасность. Из-за недомогания он вряд ли сумеет правильно отреагировать, если что-нибудь случится. Возможно, он даже не заметит, что что-то не так. Кобылка фыркнула, и Тор поднял руку, чтобы погладить ее, а потом обошел деревянную ограду стойла и прижался к лошади. Животное инстинктивно отпрянуло, почувствовав холод, но потом прильнуло к хозяину. Помедлив, Тор стянул мокрую рубашку и штаны и обнял кобылу. Это не очень помогло, ведь было ясно, что рано или поздно ему опять придется надевать мокрую одежду, но сейчас у Тора хотя бы появилось ощущение, что рядом есть какой-то друг и он что-то делает для него. Мысль об этом преисполнила его горечью. Лошадь? Неужели единственным существом в мире, которого он мог считать своим другом, была лошадь?
Тор списал эту безумную мысль на свое состояние и сосредоточился на тепле, исходившем от кобылки. Наверное, сама мысль о тепле грела его больше, чем тело лошади. Его знобило, и Тор чувствовал, как нагревается кровь в его жилах, а мысли уплывают куда-то, скатываясь в горячечный бред. Ноги становились все тяжелее, и сейчас Тору хотелось лишь одного: прилечь на пол и закрыть глаза. Конечно, он понимал, что после этого может уже не проснуться, однако теперь это не имело никакого значения.
Глава 20
Он вновь стоял у Пути Богов. Ревела буря. Или это выли волки? Мир был бел, болезненная белизна заполонила все, и снег бил в лицо, но Тору было жарко, как будто по его венам струился жидкий огонь, от которого лед превращался в пар. В клубах дыма виднелись какие-то тени, словно от крыльев чаек или воронов, и во тьме эти крылья оборачивались топорами.
— Я могу помочь тебе умереть. Не более того.
— И что ты попросишь за это? — поинтересовался он, уже зная ответ.
Свериг насмешливо смотрел на него сквозь пелену снега, его борода покрылась изморозью… Нет, это была мертвая девушка из лабиринта, и она, открыв глаза, посмотрела на него.
— Ты можешь выжить. Это будет твой выбор. — Ее лицо уже покрылось трупными пятнами.
А потом ее рот превратился в пещеру, пещера — в пропасть, пропасть — в водоворот, и Тора стало затягивать туда. Он метался по коридорам лабиринта, где не было ни начала, ни конца, а в стены, выложенные из камней, не вошло бы и острие ножа. Ступени лестниц были слишком крутыми, так что от спуска у него болели ноги и Тор едва мог идти, но все равно шел в эту темную бездну. Из глубины морей поднимались драккары, они ударялись о скалы, и во все стороны летели брызги. Тор стоял на высоком балконе, нет, не стоял, свисал с поручней, ухватившись всего одной рукой, вот только рука эта замерзла и превратилась в лед.
— Ты должен принять решение, — сказала Урд.
Но он не хотел принимать решение, пока не родится его ребенок, его сыночек… Тор наступил подошвой на свою руку, и она разлетелась на осколки, как хрупкое стекло, а он полетел вниз, на острые скалы, и закрыл глаза, чтобы не видеть, как разобьется его тело.
Но удара так и не последовало…
Тор провалялся в горячечном бреду два или три дня. Со времен боя у Пути Богов он еще никогда не был так близок к смерти. Его тело страдало от целого потока видений, размытых снов, а главное, от жажды.
Когда Тор очнулся, оказалось, что он находится в каком-то незнакомом месте, и это испугало его, потому что все тут было чужим и в то же время привычным. Сначала он подумал, что в действительности просто еще не пришел в себя и видит очередной сон, похожий на явь. Жар спал, забрав с собой часть воспоминаний. Тор не знал, где он очутился и как сюда попал. Он попытался подняться на локоть, но тут же откинулся на кровать, чувствуя сильную слабость. Сердце билось равномерно, но натужно, и Тор чувствовал, как каждый удар отдается в кончиках пальцев. Отвратительный привкус во рту вызывал тошноту. Даже от небольшого усилия начиналось головокружение. Он опять вытянулся на кровати и закрыл глаза, ожидая, пока уляжется сумятица в голове, а живот перестанет бунтовать.
А может быть, ему просто хотелось есть. Вместе с воспоминаниями исчезло и ощущение времени, на которое он обычно полагался. Тем не менее Тор понимал, что прошло как минимум два дня. Должно быть, он потерял сознание на конюшне, а кто-то подобрал его и принес сюда. Вот только непонятно, кем был этот «кто-то» и где находилось это «здесь». Остались какие-то смутные воспоминания о чьих-то руках, взволнованных голосах, мисках с прохладной водой у его губ… О том, как вода студила горло. Возможно, Тора нашел друг. Но, с другой стороны, он мог оказаться в плену. По тому, что его окружало сейчас, понять что-либо было невозможно.
Тор лежал голый под мягким одеялом на такой же мягкой кровати, и кто-то для удобства даже подложил ему под голову подушку.
«Судя по всему, нашел меня все-таки не Свериг, — усмехнувшись, подумал Тор. — Иначе я проснулся бы с отрубленной головой».
И все же он вполне мог быть пленником. В комнатке с каменными стенами было настолько темно, что даже Тор с его необычайным зрением не мог ничего разглядеть. Две чаши с тлеющими углями распространяли тепло, но света давали немного. Скорее всего, он находился в древнем подземном лабиринте, но это не означало, что тут безопасно. Возможно, Свериг уже поймал Урд и детей и теперь ждал его пробуждения, чтобы провести допрос.
Тор понимал, что подобные рассуждения ни к чему не ведут, и попытался вспомнить, что же все-таки произошло. Но тщетно.
Тем не менее одну интересную деталь он все же подметил. Несмотря ни на что, его тело не пахло застарелым потом — наверняка кто-то заботился о нем. Тор не знал, стыдиться ему этого или нет. Мысли опять начали путаться, и он ненадолго задремал. По телу разлилась приятная усталость, а значит, он действительно спал, а не терял сознание. Руки и ноги казались легкими, а все звуки и краски вокруг — приглушенными. Если бы еще не этот неприятный привкус во рту!
Что-то зашуршало, и к его губам поднесли миску с водой. Тор пил жадными глотками, но так и не сумел полностью загасить пламя, бушевавшее в горле. Когда миску убрали, он разочарованно вздохнул.
— Сейчас дам тебе еще, не волнуйся. Но, если будешь пить слишком быстро, тебя затошнит.
Разум подсказывал, что так и будет, но Тора мучила жажда, губы потрескались, в горле пересохло. Невыносимо хотелось пить. Он попытался поднять руку и отобрать миску с водой, но даже на это у него не хватило сил. Одеяло прижимало его руку к кровати.
Послышался тихий смешок, и в отблесках дотлевающих в чашах углей мелькнула толстая золотисто-рыжая коса. Тор почувствовал сладковатый запах и только потом понял, что кто-то нежно гладит его кончиками пальцев по лбу.
— Урд? — В горле першило, и он почти не мог говорить.
— Мне, наверное, нужно было бы спросить, как ты себя чувствуешь, но, по-моему, я уже знаю ответ. — Женщина покачала головой, обеспокоенно посмотрев на Тора. — Я, конечно, знала, что ты весьма чистоплотен… но когда тебе в следующий раз захочется искупаться, не прыгай, пожалуйста, в море. Или хотя бы подожди, пока станет теплее.
— Очень смешно, — прохрипел Тор.
Говорить было больно, но он чувствовал, что голосовые связки понемногу восстанавливаются и к ним возвращается былая мягкость. Да и мысли в голове стали более ясными, и только глаза еще играли с ним шутки. Урд сидела на расстоянии вытянутой руки от него, но ее лицо по-прежнему казалось размытым пятном. А может, тут и вправду было так темно, что Тор просто ничего не видел.
— Это не смешно, а глупо, — отрезала она. — Я даже не знаю, кто из вас глупее: Баренд, придумавший эту жуткую идею, или ты, воплотивший ее в жизнь. — Урд нетерпеливо отмахнулась, видя, что Тор собирается что-то сказать. — Знаю, в противном случае тебя увидел бы Свериг и все было бы намного хуже. Но зачем ты спрятался в хлеву? Почему не пришел сюда?